Насколько глубоко вникал Ленин в работу боевых отрядов и дружин, свидетельствует его письмо в Боевой комитет при Петербургском комитете РСДРП. В письме указывается, что военное дело в этом Боевом комитете подменяется канцелярщиной — составлением различных схем, планов. А нужны не планы и схемы, а конкретное живое дело, нужна энергия и еще раз энергия. «Я с ужасом, ей-богу с ужасом, вижу, — возмущался Ленин, — что о бомбах говорят больше полгода и ни одной не сделали!.. Идите к молодежи, господа!.. Основывайте тотчас боевые дружины везде и повсюду… Пусть тотчас же организуются отряды от 3-х до 10, до 30 и т. д. человек… Не требуйте никаких формальностей, наплюйте, Христа ради, на все схемы…» [4]

Так повседневно заботился В. И. Ленин о боевой деятельности отрядов, комитетов и дружин в процессе нарастания первой русской революции. Одновременно Владимир Ильич занимался и вопросами военного искусства, тактики и стратегии.

Не случайно, например, когда началась первая мировая война, поставившая перед нашей партией новые, еще более сложные задачи, В. И. Ленин гениально и своевременно определил отношение к ней партии. Наряду с тактическими задачами (разоблачение империалистической, антинародной сущности войны, поражение царского правительства в ней) он выдвинул единственно правильную стратегическую задачу партии — превратить империалистическую войну в гражданскую, использовать войну для прорыва цепи империализма.

Не могу не привести факт, показывающий, какими блестящими познаниями обладал В. И. Ленин в области военного дела, насколько глубоко понимал он вопросы военного искусства, тактики и стратегии.

29 октября 1921 года я присутствовал на VII Московской губернской партийной конференции. С докладом выступал Ленин. Он говорил о необходимости замены политики военного коммунизма новой экономической политикой (нэпом). Говорил Владимир Ильич без конспекта, темпераментно, убедительно, ярко. Закончив мысль, он несколько шагов отступал назад, а затем, переходя к новой мысли, выбрасывал немного вверх правую руку и шел вперед, как бы наступая на аудиторию. И он действительно наступал на противников нэпа, на «леваков».

В своем докладе Владимир Ильич подчеркнул, что переход от военного коммунизма к нэпу суть временное отступление. Как известно, отступления бывают двоякого рода. Партии или армии отступают вследствие поражения, но бывает, что они отступают не из-за поражения, а из тактических и даже стратегических соображений. Для наглядности Ленин привел пример из действий японского генерала Ноги при взятии Порт-Артура. Этот генерал сначала ожесточенно штурмовал крепость и, понеся огромные потери, не взял ее. Видя, что штурм Порт-Артура стоит очень больших жертв, он перешел на чрезвычайно тяжелую и медленную осаду крепости по всем правилам военного искусства. И именно таким путем задача взятия крепости была решена. «Ошибочны ли были штурмовые атаки на крепость? — спрашивал Ленин и отвечал — …Конечно, на первый взгляд… ошибочность тактики непосредственного и прямого штурма на крепость Порт-Артур не требует никаких доказательств. Но, с другой стороны, не трудно видеть, что при решении такой задачи, в которой было очень много неизвестных, — трудно без соответствующего практического опыта определить с абсолютной или хотя бы даже с достаточно большой степенью приближенности и точности, какой прием может быть употреблен против враждебной крепости. Определить это было невозможно без того, чтобы не испытать на практике, какую силу представляет из себя крепость — какова мощность ее укреплений, каково состояние ее гарнизона и т. п.» [5]

Далее В. И. Ленин сделал логический вывод: без штурмового опыта у японской армии не могло быть достаточного знания конкретных условий борьбы. После приобретения этого опыта японское командование пришло к правильному решению, что штурмом крепости не взять, и перешло к осаде. «Если оказалась ошибка в тактике, — заявил Владимир Ильич, — то надо с этой ошибкой покончить, и все то, что с ней связано, надо признать помехой деятельности, которая требует изменения: надо окончить штурм и перейти к осаде, к иному размещению войск, к перераспределению материальных частей, не говоря уже об отдельных приемах и действиях. То, что было раньше, надо решительно точно и ясно признать ошибкой, чтобы не получить помехи в развитии новой стратегии и тактики, в развитии операций, которые должны были пойти теперь совершенно по-иному…» [6]

Мысль Ильича сводилась к тому, что в период военного коммунизма мы пытались сокрушить капитализм в городе и деревне штурмом, то есть способом самым сокращенным, быстрым, непосредственным перейти к социалистическим основам производства и распределения. Но опыт, обстановка показали, что мы забежали слишком далеко вперед и нам грозила опасность отрыва от тыла, то есть от крестьянства. Для успеха дела необходима длительная осада капитализма; не штурмовая атака, а очень тяжелая, трудная и неприятная задача длительной осады. Надо было, таким образом, от политики военного коммунизма перейти к новой экономической политике.

Даже многие из «левацких» загибщиков поняли тогда, что Ленин прав, что он указывает единственно правильный путь.

И уже через год было ясно, насколько гениально Владимир Ильич определил тактику и стратегию Коммунистической партии в наступлении на капитализм, в построении социалистического общества. XI съезд партии в 1922 году констатировал, что отступление и перегруппировка сил закончены, началось новое наступление на капитализм, наступление новыми методами и средствами…

Так искусно, умело использовал В. И. Ленин свои военные знания в политике.

Будучи занят огромной практической революционной деятельностью, он находил время для всестороннего изучения многотомных трудов о войне и армии известного немецкого военного историка генерала Карла Клаузевица. Ленин изучал труды Клаузевица не только и не столько для полемики с Плехановым и Бухариным, как утверждал И. В. Сталин в своем письме к полковнику Разину, а главным образом для подготовки к вооруженной борьбе с самодержавием, с капитализмом. Он готовил себя, а затем и партию к гражданской войне, к войне с империалистическими интервентами, с внутренней контрреволюцией. Гений Ленина уже в 1915 году решал проблему создания вооруженных сил победившего пролетариата.

Владимир Ильич изучал труды Клаузевица не как ученик, а как великий ученый-революционер, считавший своим долгом ознакомиться с работами выдающегося буржуазного теоретика военного искусства и крупнейшего практика военного дела, чтобы определить, чем военная теория Клаузевица может быть полезна марксистской военной науке и что в его трудах надлежит критиковать, отмести как непригодное для подлинной науки о войне и армии. И не случайно Ленин, изучая произведения Клаузевица, делает гене-ралу-историку замечания, как учитель ученику: «верно!» Иронизирует: ««право на воскресение» (побежденного)» «ха-ха»! остроумно!»[7]

На критическом анализе работ Клаузевица и других буржуазных военных историков В. И. Ленин показал, какой должна быть подлинно марксистская военная наука. Это и определило в дальнейшем создание Лениным Красной Армии, вооруженных сил нового, социалистического типа и победу их в гражданской войне, в войне с коалицией 14 капиталистических государств.

…44 года доблестная Советская Армия стоит на страже великих завоеваний Октября[8]. Ею гордится наш народ, славит ее легендарные подвиги. Да и как не гордиться, как не славить: в ожесточенных боях она не раз доказывала ему свою верность. В суровые годы Великой Отечественной войны Вооруженные Силы СССР вновь подтвердили свою преданность народу, Коммунистической партии и Советскому правительству, продемонстрировали свою несокрушимую мощь. В послевоенное время эта мощь неизмеримо возросла.