Михейскорняжкин согласно кивнул и повёл мальчика в кухню.

По пятницам, под вечер, я позволяю себе развлечься. Со слов недоброжелателей (а такие, конечно, находятся), я, мол, кутежи закатываю. Но это утверждение заведомо ложное, ведь никаких кутежей, пьянок-гулянок по пятницам в доме 13 на улице Сына Белой Лошади не происходит — спокойное, дружеское застолье, не более того. Собираемся, как правило, втроём: два моих приятеля да я сам. Один из приятелей — лесник, другой заведует лавкой хозяйственных и парфюмерных товаров. Садимся за стол и давай разговоры разговаривать. Лесник потешает байками о лисицах, куницах и хорьках с хомяками, а заведующий лавкой запугивает страшилками о вредоносных действиях «Блеска» с «Лоском» и чёрных кознях пасты «Белизна».

Так проходит час за часом, и когда веселье достигает пика, на столе появляется бочонок с настойкой бузины, который наш друг лесник не забывает с собой прихватить, — он самолично собирает ягоды, даёт им забродить и доводит настойку до кондиции: остаётся только разлить её по стаканчикам да потягивать в своё удовольствие. И тут уж каких только былей и небылиц не наслушаешься!

Чего стоит, к примеру, рассказ лесничего о том, как однажды набросилась на него вертлявая землеройка: усы встопорщила, зубами защёлкала и издала боевой клич: «Ур-рою! Со всеми потр-р-рохами ур-рою!» Да только приятель наш не оплошал, на землеройку ощерился и давай для храбрости собственную фамилию выкрикивать: «Киш, Киш, Киш!» Сцепились они и ну лупцевать друг дружку.

Лупили, лупили один другого до самого вечера, покуда не умаялись, а тогда и по домам разошлись.

Второй приятель, тот, что лавкой заведует, хлопнет стаканчик-другой бузинной настойки и выдаст умопомрачительную историю про то, как однажды отбеливающая жидкость «Ультра» сорвалась с полки и, оправдывая своё название, принялась крушить направо-налево, снося подряд всё что ни попадя. Страшно подумать, чем бы дело кончилось, но тут заведующий схватил террористку голыми руками и озадачил такими загадками, решить которые у неё мозгов не хватило. Вот и пришлось посрамлённой «Ультре» убраться восвояси, на полку с моющими и чистящими средствами.

Так обычно проходят у нас дружеские посиделки. По всей вероятности, и в прошлую пятницу всё было бы так же, однако едва успел лесник разлить нам по первому стаканчику, как кто-то постучал в окошко. Я выглянул — и что бы вы думали? Там стоял мой сосед, Михейскорняжкин. Только я собрался было зазвать его к нам, милости прошу, мол, к нашему шалашу, бузинной настойки и на вашу долю хватит, как он бросил на меня остерегающий взгляд, сделал знак молчать, издал короткое «тс-с!» и исчез. Словно испарился, а точнее, как сквозь землю провалился. Не думал, право, что неповоротливый барсук способен вот так взять и вмиг пропасть.

— Что случилось? — поинтересовались мои гости.

Ну, я и рассказал всё как было: что сосед, мол, нас призвал молчать да помалкивать, а самого и след простыл.

— Барсуки — они все с приветом, — пожал плечами лесничий.

— Ну что ж, просят потише, можем говорить вполголоса, — заметил покладистый заведующий лавкой.

И мы продолжили веселиться. Однако чуть погодя вновь раздался стук в окно. На сей раз Михейскорняжкин смотрел на меня с явной укоризной.

— Господь всех благ вам посылает, — произнёс он и тотчас исчез, как и прежде.

— Что там опять? — приятели не скрывали своего любопытства.

— Приходил барсук сообщить, что Господь, мол, всех благ нам посылает.

— Да это же цитата из классика! — поразился мой приятель — не тот, что лесник, а другой. Даром что хозяйственными товарами торгует, а ума и образованности у него хоть отбавляй.

— Не шутишь? — взволновался лесничий — тот, хоть образованностью и не блещет, зато в настойках да наливках превосходно разбирается.

— При чём здесь шутки? Стихи Шандора Петёфи.

— Ну, если уж до Шандора Петёфи дело дошло, тогда наверняка у соседа была серьёзная причина призывать нас к тишине, — попытался было выкрутиться я. Стыдно всё-таки не узнать великого поэта.

— И причина не секрет. Матушка у него больна, у соседа твоего!

— С чего ты взял?!

— Проще пареной репы. Полностью фраза звучит так: «Господь всех благ вам посылает, а моя матушка хворает». Поэт произносит эти слова, входя в корчму на околице села.

— Ага, ага, — согласно кивает лесник с таким видом, будто бы и сам всё знал с самого начала, просто хотел дать высказаться приятелю.

«Всё сходится, — меж тем думал я. — Вот только странно, что Михейскорняжкин прежде ни разу не упомянул о том, что его матушка больна».

— Веселитесь, братцы, да знайте меру! Пусть её спит, бедная старушка, — сказал лесник, разливая настойку. И с этого момента мы молча сидели перед немым экраном телевизора. Там серьёзные люди вели серьёзные дебаты на самые серьёзные темы, но мы ничегошеньки не слышали, не желая тревожить покой болящей соседки.

На другое утро Михейскорняжкин сидел в тени олеандра — озабоченный, погружённый в раздумья.

— Выходит, милейший сосед, ваша матушка захворала, — сочувственно произнёс я вместо приветствия и придал лицу подобающее выражение.

— С чего вы это взяли?

— Хм… то есть… воробьи начирикали, — отшутился я.

— Собеседников, знаете ли, тоже надо выбирать умеючи, — назидательно изрёк барсук. — А воробьям кто ж верит на слово! Матушка моя, да будет вам известно, благодаря систематической ежедневной гимнастике отличается отменным здоровьем. И это несмотря на свой преклонный возраст.

— Очень рад слышать, — смущённо ответил я. — Тогда позвольте полюбопытствовать, уважаемый сосед, что вас угнетает. Вид у вас измученный и, я бы даже сказал, подавленный.

— Да, что уж тут говорить, забот-хлопот хватает с избытком. Видите ли, судьба свела меня с Бродячим Барсуком… Вам ведь эта порода известна?

— Знаю понаслышке, даже читал кое-что, но так, чтобы лично…

— Ходит-бродит, как душа неприкаянная, места себе не находит. Не барсук, а шатун какой-то. Мягко говоря, скиталец.

— Скиталец, говорите?

— Вот именно. Нет чтобы дома сидеть, а он скитается по белому свету. Где приткнулся, там ему и дом.

— Ах, какое весёлое, разнообразное житьё!

— Верно подмечено. вообще-то бродячие барсуки — все весельчаки как на подбор, — с тоской проговорил мой сосед. — Вот только тот бродяжка, что у меня на постой временно определился, к сожалению, совсем другого склада. Такой, знаете ли, хмурый, угрюмый, бирюк бирюком.

— Может, у него хворь какая?

— Барсуки редко хворают. А бродячие особенно выносливы. Нет, мой гость завзятый пессимист, и тут уж ничего не поделаешь.

— Ну, эта беда невелика.

— Ох, не скажите! Мой знакомец попросту невыносим. В каждом углу ему гнетущий мрак мерещится. Конечно, у каждого из нас бывают причины для огорчений, но ведь не на каждом же шагу. А этому достаточно прознать, что по соседству бузинной настойкой балуются, и он тотчас впадает в уныние. Славный малый, незлобивый, очень я ему сочувствую и, как говорится, испытываю к нему патию.

— Что-что?

— Патию. Вот только никак не могу определить, какую именно: то ли симпатию, то ли антипатию.

— Главное, что относитесь к нему неравнодушно.

— Может, и так, но ведь делу это не поможет.

— А нельзя ли как-нибудь устроить, чтобы этот Бродячий Барсук увидел мир в менее мрачном свете?

— Все трое суток, пока он у меня гостит, я пытаюсь открыть перед ним светлые стороны жизни и поддержать в его неустойчивой душе равновесие. Вот ведь и вчера, когда у вас были гости, я лишь потому решился вас побеспокоить, что бродяжка всё без сна ворочался и, как я ни пытался его развеселить, не мог глаз сомкнуть.