Луиза, совершенно красная от смущения, только с улыбкой пожала плечами, мол, дети — есть дети.

11

Ближе к вечеру стало видно, что шторм уходит. Ветер немного утих, потеплел. Дождь прекратился. Капало только с деревьев.

Всей дружной и говорливой компанией они погрузились в микроавтобус. Даже взяли с собой старого пса Рикса, предварительно напялив на него радужный колпак с резинкой. Пес тяжело вздыхал, но не сопротивлялся, так как был рад отправиться с хозяевами, а не сидеть в одиночестве дома.

Впрочем, все семейство облачилось ради праздника в совершенно жуткие и нелепые костюмы. Грегори переоделся в Дракулу, правда, со своим животиком он казался слишком уж неумеренным в употреблении крови вампиром. К тому же абсолютно не страшным из-за добродушного выражения лица, которое не могла обезобразить даже вставная челюсть с клыками. Луиза сотворила из себя какое-то средневековое привидение с нарисованными вокруг глаз тенями. Дэвис и Саймон «прикинулись» панками из какого-то дьявольского фильма, надев для этой цели парики с «хохолком», выкрашенным во все цвета радуги. Долли обрядили в костюм злого тролля, а Наташу в Белоснежку. Платье Белоснежки было таким длинным, что Наташе приходилось все время поднимать его полы.

Среди этих людей она почувствовала, как тревоги и гнетущая неопределенность отступают на задний план, меркнут, блекнут под напором положительных эмоций.

Маленький «тролль» Долли, пока шум да суета, забралась на колени к Наташе.

Наконец микроавтобус, управляемый толстым вампиром, двинулся в путь. Поселок Мари-Рос располагался на другой стороне бухты. К нему вела отличная асфальтовая дорога, блестевшая сейчас под колесами, как мармелад. В поселке Наташа не была, но Луиза говорила, что в нем постоянно живет около тысячи человек, имеются мэрия, банк, супермаркет, бензоколонка, небольшое полицейское управление и совсем уж крошечная тюрьма, пустовавшая 12 месяцев в году.

Как только машина выехала из буковой рощи, стали видны яркие огни и вспышки.

Ехали молча, но когда Долли увидела, что мать отвлечена разговором с Грегори, спросила:

— Миссис Натали, так вы очень богатая?

Судя по всему, этот вопрос был жизненно важен для девочки, а потому Наташа ответила:

— На самом деле — нет. Лично у меня совсем ничего нет, Долли. Все принадлежит моему мужу, мистеру Гордону.

«Тролль» на мгновение задумался, потом с сомнением покачал головой:

— Так не бывает. Если что-то принадлежит мужу, значит, это принадлежит и жене. Иначе зачем тогда выходить замуж? Вы, наверное, очень счастливы? Когда много денег, это всегда счастье. Вот у папы с мамой всегда их не хватает. То закладные на дом оплачивать нужно, то страховки, то налоги. Ужас! Это какая прорва денег уходит! Нет, когда много денег — это всегда хорошо! — вздохнула напоследок Долли, теребя шнурок на Наташином костюме.

— Не всегда, милая моя, — сказала Наташа. — Кое-что нельзя купить ни за какие деньги.

— Что же это?

— Когда подрастешь, узнаешь, — крепко прижала девочку к себе Наташа.

— Долли, ты опять за свое? — обернулось к ним «привидение».

— Ничего и не за свое! — возмутилась хитрая девчонка. — Уже по-женски и пошептаться нельзя!

Грегори припарковался на самом людном месте — на площади, у одноэтажного здания банка. Перед мэрией был сооружен помост, на котором, надрывая легкие, выступали местные парни. Наташа с трудом разбирала в их воплях репертуар «Роллингов». Вся площадь была заполнена людьми, но создавалось впечатление, что на ней устроили вечеринку выходцы с того света в разной стадии физического разложения. И все они пугали друг друга, притворно пугались, пили пиво, кока-колу, смеялись, если по дороге попадался особо забавный персонаж, кричали, свистели, завывали разными голосами, приветствовали друг друга. Одним словом, Наташа и семейство Ричмондов окунулись в море праздничного настроения.

— Дети, будьте осторожны! — крикнула Луиза-«привидение» вслед Дэвису и Саймону, направлявшимся к помосту с певцами.

— Не беспокойся, ма! Презервативы у нас всегда с собой!

Миссис Ричмонд так и застыла с открытым ртом.

— Нет, вы видите? — проговорила она наконец. — Они меня в гроб загонят! И это мои дети! В их возрасте я даже не знала такого слова!

— Зато ты потом все очень скоро наверстала, — ввернул Грегори, вылезший из микроавтобуса, и с утробным рыком попытался обхватить свою «половину». Но Луиза сделала хук правой, и мистер Ричмонд чуть согнулся, держась за живот.

— Никогда. Никогда не смей оскорблять меня при детях, милый! — с очаровательной улыбкой назидательно сказала ему достойная супруга. — Пойдемте, девочки.

Гордо вздернув голову, Луиза прошествовала в толпу, ведя за руку Долли, а за поводок Рикса.

Наташа немного задержалась и спросила сочувственно у Грега:

— Как вы?

— О, не беспокойтесь, Натали! Старому доброму вампиру не впервой испытывать на себе зубки и кулачки своей жены-кровососки. Полная семейная идиллия, если хотите!

Наташа, смеясь, пошла искать Луизу. Но не так-то просто было найти ее среди этого скопища жутких монстров, уродцев и карликов (в большинстве своем, переодетых детей).

Площадь гудела. Людская масса ворочалась, перекатывалась с одного места на другое, рождала нечеловеческие звуки, и Наташа подумала, что в таком столпотворении вполне незаметно могла появиться настоящая нечистая сила. Даже в самом страшном своем обличии. Но все только посмеялись бы, наверное, от души. Теперь она понимала, что люди специально придумали такой праздник, чтобы смехом и юмором победить зло, заглянуть под его маску и оттуда разразиться непристойным, губительным для него весельем. Безнаказанно потрепать исчадий ада, вылезающих в эту ночь из грешной бездны, за грязные рыла и сказать с уничтожающей иронией: «Ну, дружок, как дела? Что-то костюмчик на тебе мешковато сидит. Да и рожи такие уже не в моде. Сходи, вон, в магазинчик и подбери маску пострашнее!».

Наташа все бродила и бродила, нигде надолго не останавливаясь. Людской водоворот тоже не знал покоя. Постепенно он увлек ее к группе, которая весело отплясывала что-то похожее на польку. Били барабаны, пронзительно взывала флейта, всему этому вторила губная гармошка.

Кто-то схватил Наташу за руку и втянул в круг танцующих, закружил повелительно, подчинил ритму и своим движениям. Она не могла сопротивляться. Поворот, поворот в паре, потом вокруг себя. Еще поворот, хлопок в ладоши.

Огни, жуткие лица, нескончаемый хор голосов — все слилось для нее в одно.

Наташа невольно засмеялась. Веселье окружающих пьянило похлеще крепкого вина. Казалось, весь мир сошел с ума, перестал подчиняться установленным правилам и законам. Свойство всех карнавалов — будить в людях скрытое в остальное время безудержное озорство и ребячество.

А потом Наташа увидела Криса. Он стоял, одинокий, в толпе и смотрел на нее. Она тоже остановилась, тяжело дыша, разгоряченная танцем. Поправила растрепавшуюся прядь волос. Людской хоровод не давал им приблизиться друг к другу, но вот образовался разрыв, и Крис шагнул к ней, потянул за руку. Бегом, бегом, бегом от суеты. И вот они уже идут по пустынной улочке поселка, держась за руки. Им навстречу попадаются немногочисленные группки детей и взрослых, спешащих на праздник или с праздника. Наташа молча следовала за Крисом. Она таинственно похищена. Наташи больше нет. В ней родилась другая личность. Она никогда еще не любила, не была замужем, не страдала и не печалилась. Она из другой плоти и из другой крови. Жизнь началась для нее с этой самой минуты. Весь мир наполнился новыми красками, новыми звуками и новыми запахами.

Они остановились. Крис развернул ее к себе. Его черные длинные волосы разметались по широким плечам. Он улыбался, глядя прямо ей в глаза. В его же глазах Наташа прочла не просто любовь, а нечто глубинное, преданное, вечное, нерушимое, неограниченное, интимное, тайное, не способное ставить условия.