— Люк Хоукс, — строго провозгласила его жена, — это наказание тебе. Господь наложил проклятье на твои деньги.

— Тише! — взмолился Люк. — Посмотри, вон Нетти Питерс стоит и прислушивается. Сейчас побежит и такой чепухи всем…

— Это не чепуха! — воскликнула Эмили, притопнув ножкой. — Это правда. Теперь ты никогда не сможешь расстаться со своими деньгами!

Люк Хоукс побледнел так, что даже Эмили испугалась. Выругавшись вполголоса, он вытащил из бумажника все деньги и попытался бросить их на прилавок. С невыразимым облегчением он увидел, как одна из сложенных пополам зеленых бумажек отделилась от общей массы и легко выскользнула из его руки.

— Ага! — радостно воскликнул он. — Ничего подобного! Ну-ка, парень, глянь, сколько там!

Продавец развернул листочек.

— Это… это купон из коробки сигар, сэр, — выдавил он не своим голосом.

Люк Хоукс расстался с последней надеждой. Поразмыслив, он снова засунул все деньги в бумажник и, следя, чтобы пальцы его касались только кожи, протянул его жене.

— На, — распорядился он. — Заплати ему, Эмили.

Эмили Хоукс гордо сложила руки на груди и смело посмотрела в испуганные глаза мужа.

— Люк Хоукс, — твердо сказала она, и ее звонкий голос разнесся по всему магазину. — Восемь лет я вынуждена была терпеть постоянные унижения из-за твоей идиотской жадности. Теперь ты не можешь потратить ни цента своих денег. Ты умрешь с голоду, потому что не сможешь купить себе даже куска хлеба. Теперь ты целиком и полностью зависишь только от меня. Если я не куплю тебе чего-либо, будь уверен, никто другой тебе этого не купит. Все население нашего городка просто надорвет себе животы от смеха, видя, как ты с полными руками денег клянчишь у них еду. Но и ее они тебе не дадут.

Люк Хоукс знал, что будет именно так. Дрожа от волнения, он смотрел на жену, которая никогда раньше не осмеливалась разговаривать с ним таким тоном.

— Нет, — прошептал он. — Эмили, не говори так, прошу тебя. Вот, возьми все деньги, распоряжайся ими, как хочешь. Купи все, что нам нужно. Я предоставляю тебе право решать. Ты… если надо… если считаешь нужным, купи нашим мальчикам костюмчики подороже.

— Ты хочешь сказать, что с этого дня я буду заниматься семейным бюджетом? — строго спросила Эмили Хоукс. Муж согласно закивал.

— Да, Эмили, да, — подтвердил он. — Вот, возьми все. Прошу тебя, возьми.

Его жена взяла бумажник, легко расставшийся с руками Люка Хоукса, и пересчитала деньги.

— Пятьсот долларов, — задумчиво проговорила она. — Знаешь, Люк, выпиши-ка мне, пожалуй, чек на все деньги, что ты держишь в банке. Если мне теперь придется делать все покупки, то и деньги должны быть у меня.

— Чек! — с облегчением воскликнул Люк. — Точно! Мне не нужны деньги! Я расплачусь чеком!

— Попробуй, — предложила Эмили. — Боюсь только, что ничего у тебя не выйдет.

Люк попробовал. Чек тоже никак не желал расставаться с его пальцами. Он просто порвался пополам, когда продавец попытался взять его у Люка.

После этого ему оставалось только сдаться. Достав чековую книжку, он подписал незаполненный бланк, который с легкостью перекочевал в руки Эмили. Она самостоятельно вписала в него всю сумму, хранящуюся на банковском счету Люка, — двадцать тысяч долларов, как он вынужден был признать, едва выдавив из себя эту цифру.

Довольная собой, Эмили спрятала чек в вырезе платья.

— Теперь, Люк, — сказала она, — ты можешь спокойно отправляться домой. Я пойду в банк и переведу эти деньги на свой счет. А потом займусь покупками. Ты мне больше не нужен.

— Но как же ты одна донесешь все домой? — тихо промямлил Люк.

Эмили Хоукс была уже у двери, в которую секундой раньше выскочила возбужденная Нетти Питерс, спешившая разнести новость по городу. Эмили остановилась, повернулась к бледному и залитому потом мужу и одарила его ослепительной улыбкой.

— Я попрошу довезти их инструктора из салона, — ответила она. — Инструктора по вождению из автосалона, Люк. На машине, которую я куплю, когда улажу все вопросы в банке.

Мисс Уилсон оторвала от шитья удивленный взгляд, когда услышала топот копыт, простучавших по улице мимо ее маленького ателье.

Она успела только заметить, как что-то низенькое молнией пронеслось мимо окна. Не успев удивиться, она случайно наткнулась взглядом на свое отражение в большом зеркале, перед которым клиенты примеряли сшитые ею платья.

Ее полное имя было Элис Уилсон. Но прошли уже долгие годы с тех пор, как кто-либо называл ее Элис. В свои тридцать три она была серенькой и неприметной, как церковная мышь…

Но… нет! Мисс Уилсон, не веря глазам, рассматривала свое отражение. Она… она больше не была похожа на мышку! Теперь она была — о да, сомневаться в этом не приходилось — почти красавицей!

Забыв об отрезе ткани и иголке, которые по-прежнему держала в руках, Элис Уилсон с удивлением смотрела на женщину в зеркале — миниатюрную, со счастливей улыбкой на румяном лице, обрамленном длинными локонами золотых волос, локонами, от которых, казалось, исходило сияющее свечение.

У женщины в зеркале были мягкие и влажные красные губы, а ее голубые глаза обладали чистотой и глубиной небесной лазури. Элис Уилсон снова улыбнулась, не в силах сдержать свое радостное удивление. И женщина в зеркале опять улыбнулась ей в ответ.

Кончиками пальцев Элис осторожно прикоснулась к лицу. Что случилось? Может, это сон или обман зрения? Каким образом…

Она вздрогнула от неожиданности, услышав приближающиеся звуки торопливых шагов. В комнату вбежала раскрасневшаяся от возбуждения Нетти Питерс. При ходьбе она смешно выставляла вперед голову на тощей шее, отчего сразу становилась похожей на встревоженную курицу.

Ателье мисс Уилсон располагалось на Ярмарочной площади рядом с магазином, и потому обречено было стать местом первой остановки Нетти в ее круизе по городу. Наконец перед мисс Питерс был слушатель, с которым она могла поделиться новостью о проклятии Люка Хоукса.

— Мисс Уилсон, — выдохнула она с порога. — И что же вы думаете…

— Она думает, что ты явилась, чтобы растрезвонить о каком-нибудь скандале или рассказать очередную сплетню, — перебил ее пронзительный голос, похожий на скрежет напильника.

Голос, как ей показалось, доносился из ее собственного рта. Нетти Питерс подозрительно посмотрела на портниху.

— Мисс Уилсон, — строго проговорила она, — если вы предпочитаете практиковаться в чревовещании, вместо того… чтобы выслушать, что я собираюсь вам рассказать… — «Точно так же, как ты собираешься рассказать это всем остальным», — снова перебил ее второй голос, и Нетти Питерс едва не лишилась чувств — второй голос действительно раздавался из ее рта!

Она в панике схватилась обеими руками за горло, но, поскольку мозг ее был ослеплен ужасом, язык сам собой продолжал трещать о том, что она собиралась рассказать.

— Я видела Люка Хоукса… — «Точно так же, как ты видишь все, что тебя не касается», — взвизгнул пронзительный второй голос, легко заглушив ее обычную речь: — …В магазине на Ярмарочной площади, и там он с женой… — «занимался своим делом, что и тебе иногда не мешало бы». — …Покупал одежду для своих бедненьких голодненьких детишек, над которыми они просто измываются… — «Только последний идиот тебе поверит!» — …И когда мистер Хоукс попытался расплатиться с продавцом… — «А ты так и присматривалась, сколько у него денег», — …«То банкноты буквально прилипли к его пальцам», — «А ты никогда не задумывалась, что все жители этого городка были бы просто счастливы, если бы все твои слова прилипли к твоему горлу?»

Городская сплетница, обессилев, смолкла. Слова выскакивали из нее наперегонки, полностью лишая ее рассказ какого бы то ни было смысла, как будто два голоса старались перекричать друг друга. Она чувствовала в горле странное трепыхание. Как будто одновременно говорила двумя языками…

Мисс Уилсон озадаченно смотрела на нее, и Нетти Питерс только теперь впервые обратила внимание на необычайное свечение волос портнихи, на непривычную мягкость черт ее лица.