«Мешок» по своей толщине был раза в два толще, чем щель, но это его нисколько не смущало. Верхняя часть тела просто совмещалась с дровами, словно тех не было. Лапы были расставлены в стороны, и похоже, что такая распластанная позиция помогала максимально абсорбировать в себя кисленькие субстанции рассола или маринада.

Своим горчичником я создание щемить, а уж тем более прогонять не стал, тем более что во второй раз Чмо на такую нашу приманку может и не клюнуть, ищи его тогда по всем этажам. Следовало его максимально изучить и только потом решать: прогонять, попытаться поймать или вообще больше не обращать внимания.

Но так как моё восстановление ещё не завершилось, охотиться, а уж тем более отправляться в дальние рейды мне было нежелательно, то как истинный, если не сказать врождённый исследователь-натуролог, я решил поработать над своей будущей докторской диссертацией на тему: «Привидения Дна промаринованные, расслабленные и с чем их едят».

Особо интересная деталь тех исследований, в чём я почему-то был на сто процентов уверен, что существо меня заметило, узнало и тоже постоянно за мной присматривало. Кое-какая реакция Чмо просматривалась и на когуяра. Когда хищник подходил ближе и постукивал своими немалыми коготками, привидение подтягивало лапы под себя, словно готовясь немедленно или сражаться, или убегать. Но всё равно у меня даже малейшего предположения не закралось в голову по поводу возможной разумности данного существа. Ну вот хоть убейте меня, но я не поверю, что невидимая протоплазма может иметь разум! А может, и не протоплазма, может, там сгусток гравитационного поля? Или вдруг это некий сгусток радиомагнитных колебаний? Или кусок ожившей и перемещающейся самостоятельно радиации?

Всё могло быть… Хотя тут же проистекали следующие вопросы: зачем этому сгустку лапы? Где в нём конкретно центр всеобщей координации? И почему так любит маринады и рассолы?

После простых визуальных наблюдений, которые я проводил, сидя в некоем подобии кресла, постепенно перешёл к экспериментам с предметами.

Ну и не прогадал, верно проанализировав и иные сведения и россказни. Всё-таки именно медь и древесина мухоморных корней могли оказывать воздействие на плоть неведомого существа. Причём многое зависело от скорости воздействия. Когда я медленно тыкал медным прутком или палкой из нужной древесины, Чмо совершенно не реагировало на прикосновения. Зато при ускоренных тычках лапы стали недовольно подёргиваться. Ну а когда я прутком из меди слегка хлестнул по дивной конечности, раздался недовольный визг, и лапа резко отдёрнулась под поленницу. Потом она опять медленно, словно расслабляясь, выползла наружу. Зато я понял: некое оружие, а точнее говоря, орудие наказания для привидения было найдено. Теперь любая женщина сможет легко отогнать проказника в сторону, стегая в точку основного безобразия либо медным прутком, либо тонкой хворостинкой мухоморного дерева.

Когда я сообщил об этом окружающим, меня поздравили с удачными результатами экспериментов, но Франя и тут оказалась при своём мнении:

– Чем каждый раз хвататься за хворостинку, я лучше три раза в день этой твари налью кружку маринада.

На что Неждан Крепак рассмеялся:

– Эдак он к тебе привыкнет, приручится, станет за тобой ходить постоянно, а потом и в постель к тебе заберётся! Ха-ха-ха!

– Ну-ну! – не осталась в долгу кухарка. – Ты лучше смотри, чтобы он к тебе не забрался! А то ведь ещё неизвестно, вдруг он женского рода и уже давно к твоей кровати присматривается?

– Вот уж нет! Я в свою кровать никого не пущу! – решительно заявил ветеран. И тут же, словно в сомнении, добавил: – Никого, кроме… тебя, конечно же!

Уже почти все заметили, что данная пара сходится всё ближе и ближе, и вскоре в нашем коллективе появится очередная семейка. Это если меня и Ксану считать первой семейной парой. Похоже, охотник и наша главная повариха и так уже успели сойтись на интимном интересе, но в одну спальню до сих пор перебраться не решались. Вернее, Франя не решалась. Тогда как Неждан уже всё чаще и чаще пытался надавить на женщину даже при посторонних. Не в физическом плане, конечно, надавить, а в моральном, больше шутками да подковырками, как только что.

Вот и сейчас сказал, замер, но не на женщину свою смотрит, а на меня. Да и она в мою сторону косится, ждёт реакции. Словно я у них сватья, сводник или шафер в одном флаконе. Но с другой стороны, тоже как-то довольно приятно на душе, пусть я и молод по сравнению с ними, а вон как уважают, готовы прислушаться к моему мнению, получить командирское одобрение, а то и благословение.

А мне что? Мне не жалко. Тем более что люди хорошие, и пара у них получится просто замечательная. Есть у них обоих нечто единое в духовной сущности, в рассудительности, степенности и постоянстве. Такие если сходятся, то на всю жизнь.

Поэтому я и решил устроить не просто этакий официальный переход одного человека в спальню другого, а сделать это праздничным днём. То есть устроить присущее каждому нормальному миру торжество. Естественно, Дно нормальным миром никак не назовёшь, но раз у нас отличный коллектив сложился, значит, надо нагибать окружающую действительность под нас, а не под неё подстраиваться. В этом плане песня у Макаревича как нельзя лучше подходила. И я, несколько неожиданно даже для себя, пропел:

С моим новым голосом, который уже восстановился после кошмарной эпопеи с груанами, прозвучало более чем колоритно, музыкально и… здорово. Мне лично настолько понравилось, что представил любимого певца словно наяву. Остальные тоже рты приоткрыли, и я, уже бравируя голосом, пропел целый куплет песни:

Сделал паузу и только потом продолжил:

– Я это к чему пою… Давайте устроим свадьбу! Самую шикарную и красивую. Ну и гульнём на этой свадьбе от всей души! – не заметив понимания и единодушия от моих слов, пояснил более конкретно: – То есть устроим так, чтобы Неждан и Франя имели полное право называться мужем и женой. Ура! Дамы и кабальеро! Ура!!

Вот теперь уже до всех дошло окончательно, что и к чему. Все зашумели, начался бурный обмен мнениями и восклицаниями, а моя идея действительно пошла на ура.

Вот только задумчивый, слишком многозначительный взгляд Ксаны меня напрягал не по-детски.

По поводу своей подруги – словно в воду глядел. Не успели мы вечером только уединиться в нашей спаленке, как в мою сторону сразу полетели первые упрёки:

– Почему это не наша свадьба оказалась первой? Чем мы с тобой хуже и почему это наши отношения не достойны того, чтобы их отпраздновать по наивысшему уровню?

Положа руку на сердце, следовало признать упрёки справедливыми. Да и отношение девушки ко мне можно было сравнивать с самыми романтическими, возвышенными и чуть ли не сродни подвигу. Она успевала везде: и в общественных работах участвовать, и со мной во время моего недуга словно с ребёнком малым нянчиться. А уж когда мы несколько дней назад вновь возобновили наши постельные утехи, то можно было бы смело заявлять, что лучшей любовницы, подруги и возлюбленной грех было бы не пожелать любому нормальному мужчине.