Целый ряд авторов – лангобард Павел Диакон, испанский еврей-работорговец Ибраким ибн Якуб, араб Идриси, немец Адам Бременский, чех Козьма Пражский, наконец, – располагают воинственных женщин-амазонок в Центральной Европе. Козьма, кстати, относит амазонок к прошлому собственного народа – а Павел Диакон считает «людей-псов» предками своего народа, тогда как Захария располагает их рядом с «амазонками» и народом рус, что сильно помогает в поисках месторасположения перечисленных племен на географической карте. Да и в наших былинах девы-поляницы, которых многие исследователи пытаются превратить в степных наездниц, не то сарматского (Д.М. Балашов, Б.А. Рыбаков), не то даже хазарского (В.В. Кожинов) происхождения, на самом-то деле сплошь и рядом происходят из земли Ляховицкой или Политовской. Оттуда и Настасья Микулична, жена Добрыни, и несчастная Днепра-королевична, недолгая жена богатыря Дуная, чья печальная судьба воспета в картинах великого Константина Васильева, и жена боярина Ставра Годиновича Василиса Микулична, наверняка известная читателю хотя бы по одноименному мультфильму. Правда, несколько ошарашивает описание русов Псевдозахарией – у него это народ великанов… не пользующихся оружием! На самом же деле тут нет ничего странного: в начале VII столетия Феофилакт Симокатта, хронист Восточного Рима, сообщил о прибывших в Константинополь послах-гуслярах народа славян. С собою у этих послов – Феофилакт особенно упоминает поразившие императора богатырский рост и сложение славян, – происходивших не то из покоренных аварами, не то соседних с ними земель на берегах Балтики, были только гусли, и послы рассказывали, что в их роду не касаются железа и не воюют. Это сообщение породило множество самых различных толков среди ученых: славянофилы умилялись кротости пращуров, славянофобы толковали о дикости племени, вышедшего в Средневековье прямиком из каменного века[7], третьи подозревали в речах послов хитрость разведчиков, старавшихся усыпить бдительность византийцев, а четвертые с важным видом рассуждали о «стереотипе образа варваров в античной литературе». Мне же представляется, что всему виной ошибка перевода. Послами могли оказаться жрецы – как друиды у галлов или попы в Киевской Руси, – а им действительно часто из ритуальных соображений запрещалось касаться оружия и железа вообще. В былине «Волх Всеславич», к примеру, заглавный герой, не только богатырь, но и волхв, практически не прикасается к оружию, и на войне, и на охоте прибегая вместо него к колдовству. Даже двери в покои врага он выставляет ногой, а с ним самим расправляется голыми руками. Сходные обычаи были у соседей и сородичей славян – германских племен. У англосаксов жрецу воспрещалось даже прикасаться к мечу, у готов во время сражений жрецы не сражались, а исполняли боевые песнопения, – но и у послов-жрецов Феофилакта Симокатты тоже есть гусли! Ну а византийцы приняли нравы сословия, касты за нравы народа – только и всего. А Псевдозахария Ритор просто взял эти данные о славянских подданных авар для описания жившего в тех краях народа рус, на том самом месте, где готские и лангобардские авторы VI века упоминают «Ругиланд» – землю ругов-русов, а немецкие источники IX – Русарамарку, край русов. В VII веке русам с Дуная, не то данникам, не то союзникам аваров, было не до далекого Кавказа.

Но ведь от Балтики до Кавказа еще дальше, заметит внимательный читатель.

Ну, во-первых, не так уж дальше – стоит взглянуть на карту. Во-вторых, именно от Балтики к Каспию ведет один из самых древних и известных (в свое время) торговых путей – Волжско-Балтийский. Еще его иногда называют «Меховым» (по аналогии с Шелковым путем, ведшим из Китая в Европу) – и путем «из варяг в хазары» (по аналогии с мифическим путем «из варяг в греки»). Да-да, читатель, это не опечатка. Тот самый путь «из варяг в греки», о котором так много говорили больше… прошу прощения, читатель, историки, – миф. Он упоминается один-единственный раз в «Повести временных лет» в связи с путешествием апостола Андрея из греческого Синопа в земли словен и варягов, а оттуда – в Рим[8].

Скажем прямо, что ученые с редкостным единодушием отказываются видеть в рассказе о странствии Андрея что-либо, кроме легенды – а вот в реальность пути, якобы им проложенного, отчего-то верят. Кстати, недавно археолог Андрей Никитин выступил с оригинальным и очень доказательным предположением, что в первоначальном варианте легенды путь ученика Христа пролегал не по Днепру – Шелони – Волхову, а по Дунаю, благо ни Шелони, ни волоков летописная легенда о странствии апостола не упоминает – по одной и той же реке, в летописи названной Днепром, Андрей путешествует мимо «Киевских» гор, мимо «словен», живущих вокруг «Новгорода», к варягам, а оттуда – в Рим. В «Киевских» горах, в таком случае, надо видеть обозначаемый еще на дорожных таблицах времен Андрея дунайский Киус. Тогда, конечно, посещенные апостолом «словене» – это словенцы, их «Новгород» – до сих пор стоящий в тех же краях Ноград, вокруг которого сгрудились городки и поселки с «банными» названиями – Рудабанья, Цинобаня, Ловинобаня, Банска-Быстрица, Банска-Штьявница, Татабанья – помните, как в летописи апостол изумлялся банному усердию «словен»? – а варяги, в таком случае, руги-русь или иные федераты-веринги великого Рима. Но эта версия, при всей своей основательности, полностью вычеркивает из истории даже намек на днепро-волховский путь «из варяг в греки». Знаменитый «Аустрвег» – Восточный путь скандинавских саг также не имеет с этой мифологемой ничего общего, начинаясь в Норвегии и вдоль южного побережья Балтики приходя в «Гарды» – Русь. Константин Рожденный в Пурпуре, знаменитый император-писатель Х века из Византии, которому приписывают описания этого пути, говорит, напротив, лишь о пути из Киева в Константинополь, причем и этот путь – составивший бы одну шестую мифического «из варяг в греки» – оценивает как «долгое, страшное и мучительное путешествие».

Что сказал бы Рожденный в Пурпуре, если бы кто-нибудь рассказал ему про фантазии наших ученых о торговом пути, начинающемся у берегов Скандинавии и ведущем к его столице?

Когда креститель Руси, Владимир Святой, узнал в 1014 году об отказе новгородского князя, своего сына Ярослава (будущего Мудрого), покоряться Киеву и платить дань, он отдал приказание: «Теребите (расчищайте. – О.В.) пути и мостите мосты». Даже в эти времена из Киева в Новгород нельзя было попасть без инженерных мероприятий.

Любопытно, что летом 1987 года группа ленинградских археологов надумала совершить путешествие по этому самому пути «из варяг в греки», что, по их, неясной для меня, мысли, должно было каким-то образом подтвердить рассказы летописца о создании Русского государства и даже норманнское происхождение Рюрика и его варягов. Логику ученых я, право, совершенно не в силах уловить… но не в этом соль. При рассказе об этом турне журналу «Родина» его организатор, ныне, к сожалению, покойный Глеб Сергеевич Лебедев, подробно описывает маршрут по берегам Волхова, Ильменя, Шелони, но затем как-то сбивается на лирическое отступление – и «приходит в себя» уже на Днепре, под Смоленском. Другой участник экспедиции, А.М. Микляев, вносит ясность в вопрос: не обремененные ни оружием, ни товаром участники регаты переправляли свои спортивные лодки (весившие, скорее всего, несколько меньше дубовых норманнских ладей) через водораздел бассейна озера Ильмень и бассейна Днепра по асфальтовым дорогам, на армейских тягачах. Явный анахронизм для IX века, пожалуй. Не говоря уж о том, что в те времена, как установлено археологами, уровень воды в реках был на 5 метров ниже, водораздел сплошь порос густейшим Оковским бором, а чужаков в нем встречали вместо приветливых армейских водителей местные лесные племена. Возможно, и согласные транспортировать их имущество – но лишь до собственного жилья, самих же путешественников наверняка рассматривавшие как ненужный и даже вредный довесок к оному.