По команде заместителя командира полка летчики трусцой начали собираться на площадке у дома. Буравков прекрасно сел, выпустил тормозной парашют и подогнал самолет на прежнее место. Навстречу ему побежал офицер штаба и, очевидно, доложил о распоряжении министра обороны. Командир полка подошел к строю, скомандовал: «Равняйсь, смирно, равнение на середину!» — и, подойдя к министру обороны, четко доложил, что летный состав полка по его распоряжению построен.

Министр обороны тепло выступил перед летчиками, поблагодарил их за высокую подготовку, а командира полка наградил памятным подарком. Перед отъездом с аэродрома Гречко говорит мне:

— Полк 128-й мотострелковой дивизии построить в парадной форме. Я буду делать смотр.

А от аэродрома до полка ехать максимум 20 минут. Я к телефону — отдаю распоряжение командиру дивизии (благо все «сидят» на телефонах):

— Немедленно, буквально по тревоге, построить 149-й мотострелковый полк в парадной форме одежды с личным оружием и представить его министру обороны для смотра. Министр обороны выезжает сейчас с аэродрома в полк. Вам — отдать распоряжения, выехать на место и оказать помощь.

Для уверенности сам дозваниваюсь до начальника штаба 149-го полка, передаю ему ту же команду, а сам возвращаюсь к министру обороны и принимаю все меры к тому, чтобы оттянуть его выезд с аэродрома.

— Товарищ министр обороны, прежде чем уезжать от летчиков, прошу вас обратить внимание на один очень важный фактор. Он вызывает постоянные трения с венгерскими государственными службами.

И я начал как можно подробнее рассказывать о том, что, в связи с близостью аэродрома к госгранице, наши летчики, как бы ни старались, частенько при заходе на посадку залетают на территорию Венгрии. Командир полка кратко описал схему посадки на местности. В разговор включился Главком ВВС, который подтвердил, что ненормальное явление надо как-то уладить. Андрей Антонович задал два-три вопроса, а затем с возмущением сказал:

— Вы же можете растолковать своим венгерским коллегам, что самолет — это не велосипед и ему нужно воздушное пространство. Да и аэродром мы не намерены переносить. Мы — союзные государства. О каких нарушениях воздушного пространства может идти речь? Предложите им в порядке исключения завести в этом районе нейтральную воздушную зону — для формальностей, чтобы не было нарушений. А вообще я поговорю с Циниге (министр обороны Венгрии), он всё уладит.

Еще после некоторой «тянучки», которую, думаю, Гречко разгадал, хотя доводы у меня были вполне убедительные, мы, наконец, отправились в мотострелковый полк. От аэродрома до военного городка, где должен был проводиться смотр, уже были выставлены подтянутые регулировщики. Въехав в расположение полка, машины остановились. Едва Гречко вышел из машины, раздалась команда: «Смирно!» К министру обороны подошел с рапортом командир дивизии генерал-майор Р. Савочкин, который доложил, что 128-я стрелковая дивизия находится в постоянной боевой готовности и занимается боевой и политической подготовкой. 149-й мотострелковый полк дивизии готов для строевого смотра.

Метрах в 100–150 от места, где мы остановились, начинался строевой плац. Полк стоял в парадной форме с оружием и боевым знаменем. Погода была отменная: солнце — яркое, небо — ясное, еле заметный ветерок слегка шевелил полотнище знамени. Полк блистал. Министр обороны постоял, посмотрел, затем двинулся к строю. Мы, сопровождающие, вслед за ним. По мере приближения руководства к плацу командир полка начал подавать команды. Министра обороны он встретил у головы полка и отдал рапорт. Гречко, теперь уже в сопровождении только одного командира полка, подошел к середине строя, поздоровался с личным составом и дал команду «вольно». Затем вернулся к головному подразделению и начал подробно и внимательно со всеми знакомиться и беседовать. Мы присоединились. Солдаты, сержанты, прапорщики и особенно офицеры выглядели очень хорошо. Жалоб и заявлений практически не было. Это не соответствовало действительности. И я, улучив удобный момент, посоветовал командиру полка, чтобы он от имени офицеров и всего личного состава сам заявил, какие в полку проблемы. Что он и сделал, хотя и скромно.

— Товарищ министр обороны, главное для нас — это строительство жилья для офицеров. Остальное мы решим, — сказал он и посмотрел на меня.

Я утвердительно кивнул, чтобы подбодрить, хотя и на ремонт военного городка, и на переоборудование учебного центра тоже нужны были солидные средства.

— А сколько у вас офицеров живут на частных квартирах?

— 30 процентов.

— Да, это много. Надо будет помочь именно этой дивизии и полку, — теперь уже министр обороны глянул на меня.

Конечно, я не стал расшаркиваться, что, мол, меры будут приняты, я «понял» слова министра так, как это было надо мне.

— Спасибо, товарищ министр обороны, — сказал я, давая понять, что имею теперь право просить дополнительные средства для этой дивизии.

Министру обороны полк понравился. Прохаживаясь вдоль строя, он остановился около подразделения, где в первой шеренге стояли солдаты его же роста и даже чуть выше. А у него было под два метра. Остановился и, хитро улыбаясь и обращаясь ко мне, громко, что было крайне редко, произнес:

— Командующий, а кто вам дал право иметь солдат выше министра обороны?

— Разрешено быть такого же роста только отличникам боевой подготовки, как вы требуете! — нашелся я. Разумеется, таких указаний министр не давал, и не мог это дать, смешно, но что-то надо же отвечать.

— Да, да! Только отличникам, — благодушно сказал Гречко и пошел дальше.

Пока он осматривал личный состав, его помощники, как церберы, обегали все казармы, пересчитали всех в строю, сверили со строевой запиской и, успокоившись, доложили Сидорову, что одна рота отсутствует — находится в наряде: в карауле и на кухне.

Министр подошел к концу строя, обошел вокруг и «застрял» в тылу 9-й мотострелковой роты. Подойдя, мы стали свидетелями такой картины: министр обороны тянет за рукав солдатика, а он легонько сопротивляется. Я вызвал командира роты, он повернул последнюю шеренгу кругом и приказал солдату сделать пять шагов вперед и повернуться к нам лицом.

Андрей Антонович обошел вокруг него и, глядя сверху вниз (солдат был немного больше 1,5 метра), спрашивает:

— Ты кто?

— Как кто? Истребитель танков — вот я кто! Все это знают.

На нем были гранатомет и огромная сумка для гранат, которая почти касалась земли, так как ремень не был подогнан. Обмундирование на солдате было хоть и добротное, но не подогнано. Особенно мундир — тонкая шея болталась в воротнике, как спичка!

— Воротник в плечах не жмет?

— Не-а!

— А чего же ты такой…

— Такой худой и маленький? — уточнил солдат. — Меня все в полку спрашивают: «Ты чего такой, Усымбаев?» А я всем отвечаю: «Расту, еще молодой».

— А как стреляешь?

Солдат посмотрел на ротного. Командир роты понял, что солдат просит сказать за него.

— Товарищ министр обороны, Усымбаев поражает цели с первого выстрела и из гранатомета и из автомата.

— Ну, расти, солдат! — С этим напутствием министр обороны закончил осмотр.

Затем опять вышел к середине строя, посмотрел на полк и, отойдя к трибуне, приказал мне подозвать командира полка, который остался перед строем, ожидая, очевидно, команду на прохождение торжественным маршем. Все-таки все в парадном обмундировании, офицеры в белых перчатках, солдаты при белых ремнях и в фуражках. Командир полка, четко печатая шаг, подошел к министру и, остановившись в трех шагах, доложил. Андрей Антонович заговорщически поманил его к себе. Тот подошел вплотную. Тогда Гречко, глядя в глаза командиру, как обычно тихо и спокойно говорит:

— Объявите полку полную боевую готовность и выведите его в запасный район. Никаких ограничений!

Обалдевший командир полка хлопал глазами. Тогда так же тихо министр обороны повторяет задачу еще раз. Только после этого командир полка изо всех сил скомандовал: