Через полчаса мне звонит Дубин и говорит, что на основном плацу ничего этого сделать нельзя — грязь! Можно на малом плацу между казармами, но там будет очень тесно. Я утвердил малый плац, но предупредил, что церемониал с выносом знамени и с его уносом должен быть соблюден точно.

Утром я приехал пораньше. Начальник штаба уже тренировал всю систему, в том числе знаменный взвод. Церемония построения прошла хорошо. Полк стоял с развернутым боевым знаменем. Выступая перед личным составом, я сообщил, что приказом командующего войсками Северного военного округа генерал-полковника Стученко я назначен командиром 56-го стрелкового полка, а полковник Пащенко убыл служить с повышением в соседнюю — печенгскую дивизию. Далее я рассказал о себе, своей службе, о том, что уже приобрел навык жизни в Заполярье. Откровенно поведал и о своих первых впечатлениях, которые сложились о полке, похвалил дежурного по полку, назвав его звание и фамилию. Знаю, что полковая школа, как и должно быть, лидирует в боевой подготовке, поддержании порядка и дисциплины. Всем надо брать пример. Отметил, что все хорошее мы сохраним и будем развивать, а недостатки — будем поправлять. Особое внимание будет обращено на обустройство полка, дисциплину и порядок — все вместе мы можем сделать многое.

Отдельно выделил вопрос о боевой готовности. Подчеркнув, что это первостепенной важности раздел жизни любой воинской части, и имея в виду, что полк перешел на автомобильную технику, но еще не провел ни одной тренировки, я сказал: «Необходимо уже сегодня, во второй половине дня, тактико-строевым методом, по элементам, а затем в комплексе тренировать каждую роту и батарею». А вечером на офицерском собрании командирам подразделений доложить о проведенных занятиях. Предварительно, конечно, детально рассказал и показал, как это надо делать. При этом предупредил, что в первой половине обойду расположение всех подразделений. В заключение пожелал хорошо подготовиться и успешно отчитаться на предстоящей итоговой проверке за 1956 год.

По всеобщему мнению, все прошло хорошо. Особо важно было то, что боевое знамя, когда его вносили и выносили, пронесли перед строем полка. Я видел, что это солдат тронуло и взволновало. И хотя торжественного прохождения не было (негде было развернуться), но и без него цель была достигнута: я представился полку и намерен вместе со всем личным составом идти вперед.

После построения пошел знакомиться со всеми подразделениями и объектами. Впечатление было самое тяжелое, за исключением полковой школы. Все запущено, ветхое, окна, двери и полы сгнили, санузлы в ужаснейшем состоянии. В общем, верно сказал Пащенко: «Тяжелейшая ноша!» Но раскисать не в моих правилах. Надо искать пути, как выкарабкаться из этой ямы.

Обедал вместе с личным составом полка. Еда понравилась. Но в столовой — как в гробу. Стены и потолок не просто грязные и темные, а черные. После обеда подписал приказ по полку о повышении боевой готовности полка в связи с переходом на новую технику и уехал на стрельбище. Это — в 12 километрах от Мурманска, южнее города. Недалеко от поселка Нагорновский. На самом стрельбище, кроме двух скромных небольших деревянных вышек (одна — на стрелковом стрельбище, а вторая — на директрисе для стрельбы САУ — самоходно-артиллерийских установок) и огромного ветхого сарая, где складывались мишени, ничего не было.

Значительно лучшее впечатление произвел запасный район сосредоточения. Для всего личного состава отрыты траншеи. На каждый взвод — большой блиндаж с местом для установки печки. Подготовлены места (блиндажи) для ротных и батальонных командиров. Хорошо оборудованы блиндажи для штаба полка. Имеется проводная связь (на столбах) как к самому району, так и внутри него. Оборудован тыл полка и батальонные хозяйственные пункты. Настроение после знакомства с районом сосредоточения поднялось. В этом основном районе сосредоточения были только окопы и траншеи. Но в то время и не разрешалось — в целях сохранения расположения основных районов в тайне — оборудовать там капитальные сооружения типа блиндажей.

Возвращался в полк в приподнятом настроении. Ощущение начавшегося подъема еще больше укрепилось, когда на офицерском совещании все командиры батальонов и отдельных рот доложили: тренировки с выводом личного состава в пункты сбора и подачей туда автомобилей проведены, все нормально. Я поблагодарил офицеров за проделанную работу и предупредил, что вместе со штабом проведу общий подъем полка или отдельных подразделений. И к этому быть надо готовыми буквально сегодня с вечера и ночью.

Офицеров отправил по подразделениям, а я с заместителями командира полка здесь же, в офицерском классе штаба полка, продолжил разговор. Для начала поинтересовался:

— Товарищи, какие у вас впечатления после тренировки?

Дубин:

— Конечно, можно было бы провести более эффективно, если бы командирам подразделений дали возможность лучше подготовиться. Это — во-первых. Во-вторых, желательно такие занятия проводить в день только с одним батальоном или только со спецподразделениями полка. Тогда и штабу легче контролировать. В-третьих, в связи с тем, что у нас пока один выход из парка, то при выезде машин произошло форменное столпотворение. На наведение порядка тоже потребовалось время. Но в целом определенная польза, несомненно, есть.

Сбитнев:

— Тренировка принесла большую пользу. Ведь первый раз на автомобилях! Уже сам дух у людей другой. Еще бы! Они — на технике. А все те недостатки, что проявились, — вполне естественны. К следующему занятию можно подготовиться лучше.

Заместитель командира полка по техчасти Клементьев:

— Разделяя высказанное мнение, я одновременно вношу предложение — уже сегодня, буквально сейчас, сделать два дополнительных выхода из парка. Операция проста — надо лишь снять в этих местах забор. Один выход — для 1-го и 2-го стрелковых батальонов, техника которых ближе к тыловому забору парка, и там же их пункты сбора; второй — для батареи САУ: она выходит из парка и сразу останавливается. Это ее пункт сбора. Остальные, т. е. 3-й стрелковый батальон и специальные подразделения, выходят по старой схеме через центральный выход.

Все поддержали это предложение. Я вызвал инженера полка и поручил ему силами саперной роты «смастерить» эти два дополнительных выхода, проделав проемы в заборе и подступы к ним с обеих сторон, т. е. дорогу. Начальник штаба получил задание организовать в парке и на территории военного городка четкое регулирование движения, а заместителю по технической части — провести занятия с водителями автомобилей 1-го и 2-го стрелковых батальонов под общим руководством представителей командования этих батальонов и батареи CAУ. И хоть Дубин немного ворчал — «Ну зачем горячку пороть? Сделаем все не торопясь!», — но план мы выполнили полностью.

Пока провели дополнительные тренировки, да возились долго с этими двумя новыми выходами, пролетело время. Разошлись поздно, когда ехали домой, предупредил водителя, что, возможно, сегодня ночью его вызову, так что машину надо поставить прямо у дежурного по парку. Ну а если кто-то объявит тревогу, то тут уж жми на все педали.

Мои предположения оправдались. В три часа ночи начальник штаба армии с оперативной группой и начальник штаба дивизии нагрянули в полк и объявили тревогу. Через 15 минут я был уже в полку. Представился начальнику штаба армии. Тот молча поздоровался за руку. Я выслушал дежурного по полку — все ли оповещены. Получил положительный ответ. Рядом и несколько в стороне от входа в штаб был поставлен — по ранее отданному мной приказу — большой стол, за которым сидел заместитель начальника штаба с картой и журналом регистрации докладов. Здесь же был установлен выносной телефонный аппарат и радиостанция командира полка, по которой командиры подразделений должны были докладывать с пунктов сбора о готовности к движению в район сосредоточения. Стол был освещен приглушенным светом лампы от аккумуляторной батареи.

В кромешной темноте, поскольку начальник штаба армии приказал электричество выключить, полк шевелился, как разворошенный муравейник. Лишь отдельные ручные фонарики, в помещениях — керосиновые лампы и в парке — подфарники машин позволяли как-то ориентироваться.