Адвокат, по мнению Шимоны, до смешного напоминавший карикатуру на представителя своей профессии, прибыл, как и было обещано, вскоре после обеда. При нем находились черный портфель с документами и несколько тонко очиненных гусиных перьев, которыми предполагалось подписать эти документы.

Все разместились вокруг стола в комнате для завтрака, и адвокат резким, скрипучим голосом начал громко читать длинный документ, подготовленный им по распоряжению старого Мак-Крейга.

Хотя документ был весьма длинен и многословен, смысл завещания был очень прост.

Алистер Мак-Крейг получал в немедленное владение сто тысяч фунтов стерлингов, а после смерти деда становился его наследником, то есть к нему переходило все состояние и личное имущество последнего, закрепленное за главой клана Мак-Крейгов.

Все это выражалось весьма солидной суммой, и Шимоне показалось, что после оглашения завещания Алистер стал даже выше ростом — так приподняло его в собственных глазах гордое ощущение своего будущего величия.

Шимона вспомнила, что отец Алистера долгое время был в ссоре со старым Мак-Крейгом. «Как несправедливо, — подумала она, — что эта размолвка отразилась на его сыне».

В результате Алистер не только лишился материального достатка, но и вырос с ощущением собственной неполноценности.

Возможно, именно поэтому он и женился на Китти Варден, неожиданно пришло в голову Шимоне. Этим поступком молодой человек стремился утвердиться в собственных глазах и доказать всему миру свою независимость.

Почему-то девушка была уверена, что, несмотря на некоторую легкомысленность, свойственную молодости, в глубине души Алистер Мак-Крейг — достойный и приятный человек.

Скрипучий голос адвоката, казалось, звучал в ушах еще долгое время после его ухода.

По окончании утомительной процедуры герцог настоял, чтобы все выпили по бокалу шампанского, дабы отпраздновать, как он выразился, «это торжественное событие» и пожелать лорду Мак-Крейгу счастливого возвращения на родину.

— Я настаиваю, чтобы весной вы непременно побывали у меня, — сказал старик Мак-Крейг, обращаясь к Алистеру и Шимоне. — Если бы это было возможно, я бы прямо сейчас взял вас обоих с собой.

Алистер открыл было рот, намереваясь протестовать, но лорд Мак-Крейг перебил его:

— Знаю, знаю — сейчас у вас есть другие обязанности и приглашения. Но весной жду вас к себе! Отказа не приму, так и знайте!

— Мы с радостью принимаем ваше приглашение, — вежливо сказал Алистер.

— А я с радостью буду ожидать вас, — добавил старик Мак-Крейг, с улыбкой глядя на Шимону.

Она тоже улыбнулась ему, больше всего на свете желая, чтобы этот обман поскорее закончился. Каждое слово лжи, которое ей приходилось произносить, казалось, застревало у нее в горле.

Хотя было еще довольно рано, старик Мак-Крейг пожелал удалиться к себе в спальню. Шимона надеялась, что уж теперь-то ей удастся улучить момент и поговорить с герцогом наедине, однако он и Алистер направились вслед за старым шотландцем, и Шимоне ничего не оставалось делать, как последовать их примеру.

Возможно, виной тому было разыгравшееся воображение, но почему-то девушке показалось, что в ответ на ее реверанс герцог кивнул довольно сухо и даже не взглянул на нее.

Шимона вернулась к себе в спальню, где ее уже ждала верная Нэнни.

— Зачем же ты дожидалась меня? — воскликнула Шимона. — Уже поздно, и ты наверняка устала. Ты ведь знаешь, я могу лечь спать и без твоей помощи.

— Если другие слуги не имеют понятия о том, как надо себя вести, то уж я-то имею! — с негодованием воскликнула Нэнни.

— Что огорчило тебя на этот раз?

— Я уже говорила вам, мисс, что это нехороший дом, и, как оказалось, была права! — торжествующе провозгласила Нэнни. — Слуги пьянствуют внизу — на мой взгляд, это просто отвратительно! — и служанки, насколько я слышала, ничуть не лучше. Впрочем, чего еще от них ждать?..

— Что ты имеешь в виду?

— Не хочется мне повторять вам все эти гадости, мисс Шимона, но вы ведь сами знаете, в каком месте очутились.

Шимона прекрасно поняла, на кого направлено негодование Нэнни. И уж конечно, она не отстанет, пока не выскажет все, что у нее накипело. Девушка спросила устало:

— О чем ты говоришь?

— Я просто ушам своим не верю, мисс Шимона, — возбужденно начала Нэнни, — но этажом выше, прямо над нами, находится младенец, которому вовсе не следовало родиться на свет!

— Младенец? — переспросила удивленная Шимона. — Откуда ты знаешь?

— Мне рассказала старшая горничная, — ответила Нэнни. — Сразу видно, эта особа понятия не имеет, как надо себя вести. В тех домах, где я служила, такую бы и на порог не пустили!

— А что именно она тебе рассказала? — продолжала расспросы Шимона.

— Только представьте себе, одна из судомоек, еще совсем дитя, три дня назад родила ребенка.

— Здесь, в этом доме?

— Ну да. Наверху, прямо над нами! Я ведь уже сказала…

— А они знают, кто отец ребенка?

Задав этот вопрос, Шимона со страхом ожидала ответа.

— Они считают, что это один из конюхов, — ответила Нэнни. — Женатый человек, трое детей… Конечно, он и не собирается, позаботиться о ней!

— Бедная девушка! — с сочувствием произнесла Шимона.

— Да уж, бедняжка! — воскликнула Нэнни. — Впрочем, чего же ожидать от слуг, когда у них перед глазами дурной пример собственных господ…

Шимоне не понадобилось просить Нэнни уточнить ее слова — старушка и так была полна решимости высказаться до конца.

— А все эти вечеринки, мисс Шимона, когда герцог приезжает поохотиться и останавливается здесь!.. Я не буду осквернять ваш слух повторением всех тех мерзостей, рассказанных мне слугами! Да от их слов у любого порядочного человека волосы встанут дыбом!..

— Мне кажется, это нас совершенно не касается, Нэнни.

— Очень надеюсь на это! — отрезала та. — Я уже говорила вам, мисс Шимона, что, на мой взгляд, каков хозяин, таковы и слуги. Всегда найдутся простаки, готовые последовать любому дурному примеру…

Нет смысла с ней спорить, решила Шимона.

Когда наконец Нэнни удалилась, все еще сердито ворча себе под нос, и Шимона осталась одна, ее охватили жалость и сочувствие по отношению к несчастной девушке, родившей незаконного ребенка.

Наверное, она была без памяти влюблена в этого человека, раз решила доверить ему самое дорогое — свою девичью честь. Может быть, бедняжка считала главным в жизни их взаимное чувство, а все остальное не имеющим значения?..

Раз она так молода, она, по всей вероятности, даже не подозревает, какие последствия будет иметь ее поступок.

Шимоне припомнились собственные слова, однажды произнесенные в присутствии герцога. Тогда она сказала, что, если бросить камень в пруд, круги разойдутся по воде очень далеко, и трудно угадать, когда кончится это воздействие.

Неужели и вправду дурное поведение герцога явилось отдаленной, казалось бы, причиной появления этого незаконного ребенка?..

А мог ли предполагать герцог, задумывая эту дерзкую кампанию по спасению Алистера Мак-Крейга от губительных последствий мезальянса, что ей, Шимоне, будут завещаны все драгоценности, принадлежащие клану Мак-Крейгов?..

Да, как видно, даже незначительная причина может вызвать непредсказуемые последствия. И даже одно неосторожное слово или действие может ранить или погубить человека!..

Шимона вспомнила, что еще не помолилась на ночь. Она чувствовала себя очень несчастной из-за странного барьера, неожиданно разделившего их с герцогом, и в своем обращении к Богу молилась о том, чтобы герцог обрел наконец свое счастье.

«Сделай его счастливым, о Боже, — страстно молилась она. — Помоги ему очиститься от всего дурного и постыдного, и какие бы дурные поступки он ни совершил, пусть они не будут иметь никаких разрушительных последствий!..»

Шимона молилась горячо и страстно. Эта мольба исходила из самых глубин ее сердца. Но в то же время девушка понимала, что одним из последствий ее знакомства с герцогом явилась горячая любовь, которая сейчас томила ее душу.