– Лорд Ганест! – средних лет нищенка дернула Энкино за рукав и указала на высокого, еще молодого, сухощавого человека.

Энкино бросился навстречу ему из ватагинищих. Те всполошились. Энкино высоко поднял книгу в драгоценном переплете.

– Посмотрите, что у меня в руке! – громко произнес он. – Это стоит целое состояние. Разбойники и нечестивцы захватили купца Ринселла из Анвардена и моих друзей.

Энкино надеялся, что упоминание о купце позволит его жалобе прозвучать солиднее, а драгоценная книга в руках нищего заставит лорда Ганеста выслушать его.

Поднялся ропот, двое людей в доспехах, по-видимому, телохранители лорда, выступили вперед. Энкино снова обожгло яростью. Он определенно чувствовал, что сходит с ума. Энкино готов был выхватить кинжал и кинуться на воинов, хотя это и вправду было безумие: зачем, с какой целью? Энкино дико поглядел на телохранителей, на лорда и его семью, но вдруг перестал их видеть, пошатнулся, выронил книгу и упал на мостовую.

В библиотеке было прохладно. Кинжал и книга в драгоценном переплете лежали на столе перед лордом. Когда личная стража лорда Ганеста обыскала нищего, нашли только это.

Лорд был вассалом и родичем короля Годеринга. Он слыл благочестивым рыцарем. Лорд Ганест бывал в храмах, раздавал милостыню, жертвовал церкви. Но он успел прославиться и как храбрый воин, гроза окрестных разбойников и врагов своего короля.

Загадочный нищий с книгой – это его заинтересовало. Лорд открыл ее наугад и в недоумении стал разбирать. Книга оказалась на его родном языке, но устаревшем и разбавленном чужими словами. Смысл писания был примерно в том же, в чем и смысл священных писаний о Вседержителе, только на месте Вседержителя здесь был другой, именуемый Князем Тьмы… «Демонопоклонники?» – задумался лорд. Ему трудно было разбирать странный язык, и он погрузился в раздумья, сидя в кресле за тяжелым старинным столом.

Лакей привел Энкино. Лорд Ганест встретил юношу кивком головы. Энкино дали умыться и переодеться. Теперь он не походил не то что на нищего, а даже не очень-то смахивал на простолюдина. Лицо очень бледно, черты приятны, но неприятен взгляд: вызывающий, кажется, просто злой.

– Сядь… – слегка запнувшись, позволил лорд, сам не зная, стоит ли обращаться с этим незнакомцем так, как обращался бы с одним из знатных людей.

Энкино учтиво поздоровался, но в голосе не слышалось никакого выражения. Только что ему дали поесть; чтобы собраться с силами, он выпил вина, и чувствовал себя готовым к беседе. Энкино начал рассказывать про купца Ринселла, который, хотя был не слишком богат, но как-никак вел заморскую торговлю. Потом заговорил о горах алмазов. О целых россыпях алмазов там, в затерянном княжестве за лесами.

– Превратности судьбы, – медленно произнес лорд Ганест. – Жизнь купца сопряжена с риском. А где это – там? И насколько всего этого много?

Энкино заметил, как пристально лорд изучает драгоценный переплет книги.

– Там очень много сокровищ, мой лорд. И все они принадлежат нечестивцам.

Лорд Ганест вздохнул и выжидательно поглядел на Энкино.

– Ты позволишь, лорд? – спросил тот.

Он знал книгу наизусть. Еще раньше, чем на глаза ему попадалась нужная цитата, он начинал произносить ее вслух. Энкино нарочно подбирал такие, в которых звучало глумление над писанием Вседержителя и утверждение власти Князя Тьмы. Лорд снова взял у Энкино книгу. Он, казалось, что-то взвешивал в уме.

– В какой это стороне? – лорду приходилось иметь дело с картами, но в пометках Энкино на кожаном переплете он разобраться не мог. – Верхом войска пройдут?

– Мой лорд. Туда можно пройти морем или по суше.

– Гнездо демонопоклонников не может благоденствовать у нас под боком… – лорд Ганест задумался и отчетливо произнес. – Но если эти алмазы, – он кивнул на переплет книги, – окажутся единственными, которые там найдутся… Если на снаряжение войска мы потратимся больше, чем окупит этот поход… Если ты солгал, то ты сам – демонопоклонник, – припечатал он наконец.

– Не только у купцов жизнь сопряжена с риском, мой лорд, – спокойно ответил Энкино.

«Но какой, однако, неприятный взгляд! – скривив губы, подумал лорд Ганест. – Надо сказать, чтобы не спускали с него глаз. Уж не подослан ли он самим владыкой Подземья? Спаси меня Господь! А может быть, просто бросить этого парня в тюрьму за то, что таскает с собой такие книги? Обвинить в демонопоклонстве и… С другой стороны, он умеет убеждать».

«Враги Князя перешли границу!» – Редвин с мечом отступал к стене своего дома. Воины-высшие сражались за каждую улицу. Они не пытались пробиться друг к другу: каждый дрался там, где застали его захватчики. С самого утра бои завязались на окраинах. Теперь чужие добрались до центра города.

Редвин вонзил меч в грудь неприятеля, а тот, когда клинок засел у него в груди, в ответ ударил юношу своим мечом. Они упали вместе. Последнее, что видел Редвин, было пламя пожара. Это горел его дом.

Смотрителя Нейвина уже давно не было в живых. Когда на улицах начались бои, он вывел из конюшни коня и влетел верхом в середину вражеского отряда. Никто из пришельцев не успел опомниться, как он зарубил троих. Его худое лицо казалось бесстрастным. «Рабы!» – презрительно бросил Нейвин, и меч снова загудел в воздухе. «Мы защищаем Князя – но почему он не выходит нам на помощь?» – мелькнуло у него. И тут его подняли на копья. Прежде чем его тело покинула жизнь, с высоты Нейвин еще раз прохрипел: «Рабы!».

Радко не повезло: его застали за умыванием. Он был в ночной страже замка; с утра раб нагрел ему воду, и Радко, раздевшись, влез в большую деревянную кадку. Шум и крики во дворе, запах гари заставили его выбраться. Он обмотал бедра простыней, и тут же в дом ворвались чужие. Старый раб, который прислуживал Радко во время мытья, упал на колени, закрывая голову руками. Радко опрокинул под ноги чужим воинам кадь, швырнул в ближайшего тяжелым кубком – он пил вино, отдыхая в горячей воде. Затем Радко схватил деревянную скамью. Чужаков было трое. Правда, на них были доспехи, а Радко вышел против них полуголый. Но он убил всех троих, отбросил обломок скамьи, сел у стены, глубоко вздохнул и умер от четырех тяжелых ран, которые ему нанесли. Новые враги вскоре пришли грабить его дом.

До самого утра наставник Мирт сидел над рукописью. Он так и не ложился. Скрипело перо, горели свечи, неторопливо текли мысли. Рукопись подвигалась… Только иногда Мирт чувствовал легкий укол тревоги: Князь уже давно не звал его к себе и не показывался служителям сам.

Мирт припомнил, что не видел повелителя с того самого дня, как ученицу Лодию нашли мертвой на полу возле камина. Еще раньше Князь велел, чтобы отряд воинов обыскал окрестные леса: беглый раб был еще нужен, нужен живым. Дальше очерченной границы он так или иначе не уйдет. Но сообщения, что беглеца отыскали, до сих пор не приходило. Мирт полагал, что Энкино замерз и лежит мертвый где-нибудь в овраге, под снегом.

Звон разбитого витража, топот ног в коридоре оторвали наставника Мирта от рукописи. Мирт недоуменно поднял брови, и в этот миг от удара слетела с петель дверь в его покой. «Чужие вторглись в Замок, враги Князя из падшего мира! – понял Мирт. – А что же сам Князь?.. Он покинул нас? Тому должны быть веские причины…» Мирт отложил перо и встал.

Чужаки подошли к наставнику, заломили ему руки за спину – Мирт не сопротивлялся – и перерезали горло. Один из воинов увидел на столе книгу в переплете с алмазной инкрустацией и сунул в походный мешок.

Ранним утром Илла проснулась от шума. Ей только что снилось, будто она в Богадельне убегает от облавы. Во сне с ней был Зоран. Она вела его по руинам, показывая место, где спрятаться. А он прихрамывал и ворчал на крутые ступеньки. И первая мысль Иллесии при пробуждении была: облава! Она слышала топот и ржание коней, лязг оружия, крики и женский визг… Тревожно мяукал кот. Совсем рядом плакал младенец. Несколько женщин в углу сбились в кучку и испуганно смотрели в сторону открытой настежь двери. У выхода толпились остальные рабы. Илла подхватила на руки кота и, толкаясь, выбралась из барака.