Будто 22 апреля утром открылась дверь Мавзолея, вышел Ленин и решительной походкой направился в Кремль. Орлы на башнях его не удивили. Ведь рубиновые звезды установили лет через десять после его смерти. До этого некогда было заниматься такими вещами, дело надо было делать. Охрана у Спасских ворот сразу узнала Ленина, взяла под козырек:

— Здравия желаем, Владимир Ильич!

— Здравствуйте, товарищи красноармейцы. Кто вас так обрядил? Маскарад? Архинесуразно!

Охрана мнётся, молчит.

— А где у вас тут предатель Совнаркома? Солдаты переглядываются, не понимают.

— Ну, хорошо. Пойду поищу.

Ленин входит в Кремль и видит, что на Ивановской площади выделывают артикулы петрушки президентского полка. Посмотрел, посмеялся и пошел дальше. Вот наконец и кабинет с вывеской «Президент Российской Федерации». Постучал — не отвечают, ещё раз — ни звука. Вошел в кабинет. Сидящий за большим столом малый сразу узнал Ильича:

— Ваше превосходительство…

— Вы кто такой?

— Я историк Поцелуев, которого за огромный вклад в лениниану недавно избрали новым президентом. Медведев получил 7 процентов, Путин 8, а я 85.

— Вы свободны, можете идти. Пришлите председателя Моссовета. При мне был Каменев, а сейчас кто?

Поцелуев на четвереньках выползает из кабинета, держа что-то в зубах, а Лужков, стукнувшись с ним лбом, на четвереньках вползает.

— Товарищ Лужков, во-первых, встаньте и сядьте в кресло. Скоро День Победы. Как вы к нему готовитесь?

— Мы вывесим в пределах Садового кольца десять портретов товарища Сталина.

— Что, десять? Потрудитесь вывесить 10 тысяч портретов товарища Сталина и столько же моих. Самые большие портреты повесьте, как это было всегда, на здании ГУМа напротив Мавзолея. Интересно, как вся эта кодла во главе с Поцелуевым будет себя вести под нашими взглядами.

— Не выдержат, Владимир Ильич, начнутся обмороки, корчи, приступы эпилепсии, диареи. Ведь понимают же, что натворили мерзавцы…

— Посмотрим. Дайте мне микрофон, хочу сделать важное заявление.

Лужков даёт микрофон. Ленин говорит: — Граждане России, рабоче-крестьянская революция, о необходимости которой всё время говорили большевики, непременно состоится. Сегодня — рано, послезавтра — поздно, значит — завтра. Смерть антисоветским оккупантам!

«Завтра» № 16'10

Словари и справочники, в том числе биографические, существуют не для того, чтобы читать их на сон грядущий и класть под подушку. К ним обращаются по мере надобности от случая к случаю. И вышло так, что я, пользуясь другими привычными источниками, редко раскрывал справочник "Кто есть кто в России и в ближнем зарубежье", вышедший в не столь давние времена немалым тиражом в 50 тысяч экземпляров. Это плод совместных стараний издательств "Новое время", "Все для вас", акционерного банка "Деловая Россия", агентства "Русская пресс-служба" при участии (надо полагать, интеллектуальном) ИТАР-ТАСС. Вот сколько сподвижников сразу! Что такое эти издательства, банки и агентства, объявляющие о своей русской принадлежности, я не знаю. Но ИТАР-ТАСС в общем-то штука знакомая, доводилось когда-то и писать для него.

Как напоминает помещенная в словаре справка, с августа 1991 года, то есть сразу после фашистско-еврейской контрреволюции, ТАСС возглавил Виталий Игнатенко, известный не только тем, что родился в одном городе с Борисом Немцовым — в благоухающих Сочи. Отнюдь! У Виталия Никитича ошеломительный послужной список: был первым заместителем главного редактора "Комсомольской правды", заместителем директора ТАСС, которое тогда состояло при Совете Министров СССР, потом — заместителем заведующего Отделом международной информации ЦК КПСС, главным редактором журнала "Новое время", помощником президента Горбачева, затем — руководителем его пресс-службы, и наконец, вот уже восемь лет с легкой руки все того же "лучшего немца" — генеральный директор ИТАР-ТАСС. Да еще одновременно побывал вице-премьером в правительстве Черномырдина. Такое впечатление, право, что где трудно, где трещал фронт, туда родина и бросала Виталия Никитича.

Дольше всего, с 1978 по 1986 год, Игнатенко потрудился в ЦК. Не исключено, что имеется некая мистическая связь между этой высокой должностью и обилием у него наград и премий, включая Ленинскую, полученную как раз в пылу беззаветной борьбы за построение развитого социализма на высоком посту зам. зав. Отделом ЦК. Правда, тут же сообщается, что В. Н. Игнатенко — автор ряда книг и более двадцати киносценариев. К стыду своему, из такого внушительного кургана литературной продукции я не могу назвать ни одно произведение, даже то, что удостоено Ленинской премии. Если вы, читатель, можете сделать это, я буду вам признателен за радостную весточку. На всякий случай надо выяснить, кто писал ельцинскую конституцию… Как увидим дальше, напоминание о том, что у справочника "Кто есть кто" столь умудренный опытом жизни, высокопоставленный и просвещенный покровитель, совсем небесполезно.

Да, в суперрусский игнатенковский справочник я заглядывал редко и не составил себе ясного представления о нем. Но вот недавно умер писатель Анатолий Иванов, и мне надо было узнать точную дату его рождения. В ее поисках пришлось добраться и до игнатенковского кладезя. На сей раз прочитал и предисловие. О, какие возвышенные самоаттестации, какие соблазнительные обещания! "Книга, которую вы взяли в руки, уникальна… Впервые в таком полном виде… Благодаря богатому фактическому материалу книга поможет вам познакомиться с государственными и общественными деятелями, учеными и предпринимателями, замечательными представителями театрального, изобразительного и других видов искусства… Справочник не только расширит ваш кругозор, он поможет вам разобраться… Вы узнаете немало неизвестного из биографии любимых вами популярных деятелей искусства… Не выпускайте из рук эту редкостную книгу!.." Так и сказано: "Не выпускайте из рук!" В цеху, у станка, на рыбалке, на непраздном супружеском ложе — всегда держите при себе!

Ну, хорошо. Буду держать. А пока ищу статью об Иванове. Листаю, листаю… Наконец-то вот они, Ивановы, целая куча. Первым стоит, естественно, Александр Александрович. Это кто же такой? А, "Вокруг смеха"! Да, сразу видно, что справочник поистине уникален. В какой еще книге вы могли бы найти литературную фигуру таких габаритов и профиля — "писатель-пародист"! — да еще узнать, что по происхождению он, видите ли, из малороссийских дворян, но не из таких, как Иван Иванович Перерепенко и Иван Никифорович Довгочхун, которые, как известно, поссорились из-за пустяка. Нет! У пародиста Иванова прадед — полковник, а дед — аж генерал! А сам он еще и заядлый рыбак. Очень интересно! Однако в справочнике почему-то не сказано, что в годы уголовного разгула демократии хохмач-затейник вдруг обернулся лютым ненавистником нашего недавнего прошлого. Однажды во время гастролей в Твери на вопрос молодежной газеты, какую черту в себе он считает главной, генеральский отпрыск прямо рубанул: "Пещерный, зоологический антикоммунизм!" ("Провинциал", № 19, 30.У.93).

Признаться, я невольно сопоставил: у меня-то прадеды — крепостные крестьяне, которых, не исключено, пороли на конюшне предки пародиста (среди них были и русские дворяне), а деды — один ткач на глуховской мануфактуре Арсения Морозова, другой — тульский крестьянин, рядовой солдат японской войны, позже, после небольшой отсидки в тюрьме по нелепому доносу, председатель колхоза им. Марата в деревне Рыльское, что на берегу Непрядвы, отец же — в молодости всего лишь поручик царской армии.

И вот совсем было уже под неистовым напором разных сванидзей готов я был отринуть классовый подход к жизни и проклясть его, но тут опять засомневался. Действительно, я при моем рабоче-крестьянском происхождении был и всегда останусь сторонником коммунизма и защитником советской власти, а пародист Иванов при его дворянских генах да генеральских корнях так ненавидел то и другое, что, пожалуй, в приступе этой ненависти однажды в не самом преклонном возрасте и задохнулся. Как Адамович, как Волкогонов, как Окуджава… Что из этого следует? По крайней мере предостережение: не спешите, сванидзы, выбрасывать классовый подход, пожалуй, есть сферы, где он небесполезен…