Внезапно делвер исчез. Молитва, удерживающая его здесь, прекратила действовать. Магия Эйлистри могла держать астральных существ на этом плане совсем недолго.

Каватина прошла вперёд. Они сделали это! Она присела, готовая проскользнуть сквозь дыру, как только камень перестанет пузыриться. Рыцарь услышала приглушённый перезвон: тревога. Она повернулась к Лелиане.

— Фанатики Гонадора должно быть уже внутри Променада.

Лелиана прислушалась.

— Похоже, что они идут прямо к тому месту, где Куилью запланировала свою ловушку, — жрица покачала головой. — К их несчастью, как «послушные рофы».

Каватина проскользнула в дыру. Лелиана последовала за ней. Вместе, они помчались к Высшему Дому.

Когда они спешили вниз по коридору, Каватина отметила, что дверь в комнату прорицания Куилью открыта. Она заглянула внутрь и увидела Мерил, стоящую рядом со сломанной купелью. Хафлинг потянулась за чем-то лежащем на мокром полу — за металлическим цилиндром длиной с руку хафлинга и с выпуклостью с обеих сторон. Скипетр взрыва Куилью.

А Мерил ли это — или дретч?

Каватина прыгнула в комнату. Её меч пронёсся между пальцами Мерил и полом, мешая хафлингу — или дретчу — поднять скипетр. Мерил отпрыгнула, её глаза расширились, напоминая обеденные тарелки. Она шевелила губами, но так и не произнесла ни одного слова.

— Я не смогла… купель… демон…

Каватина посмотрела туда же, куда смотрела Мерил. Нагая болезненно бледная ступня высовывалась из-за опрокинутого стола: дретч, неподвижно лежащий лицом вниз. Пузырёк из потускневшего серебра лежал на полу рядом.

— Имя моей матери, — потребовала Каватина, её меч упёрся остриём в грудь хафлинга. — Как звали мою мать?

Замешательство и страх отразились на лице Мерил.

— Зачем … Джетель. Джетель Ксаранн.

Каватина опустила меч. Это была Мерил. Рыцарь обошла вокруг перевёрнутого стола и удостоверилась, что дретч мёртв.

Лелиана, пробежавшая мимо, вернулась к дверному проёму.

— Что-то случилось?

Каватина отмахнулась.

— Всё под контролем. Иди. Найди Риллу. Ей понадобится твоя помощь.

Лелиана коротко кивнула и убежала.

Каватина встала на колени рядом с хафлингом. Она заметила слёзы, стекающие по щекам Мерил, и кровоточащие царапины на руках маленькой женщины. Каватина погладила её плечо.

— Хорошая работа, Мерил. Ты хорошо сражалась.

Хафлинг фыркнула. Она подняла скипетр взрыва и передала Каватине.

— Я не смогла выяснить, как это работает. Мне пришлось использовать его как дубину, — её губы задрожали. — Эта штука… так напугала меня. Я не была храброй. Не такой как ты.

— Нет, ты храбрая. Не так много людей может выстоять перед магическим страхом демона, — Каватина мягко взяла скипетр из рук Мерил. — Оставайся здесь. Запри дверь. Не отвечай никому, пока не убедишься, что это точно жрицы.

— Но как я …?

— Проси каждого, кто бы не постучался, спеть строфу из Вечерней Песни.

Мерил приободрилась и вытерла слёзы.

— Не волнуйся обо мне. Со мной всё будет хорошо. Иди. Ты нужна остальным.

Каватина отсалютировала хафлингу мечом, и поспешила вниз по коридору, к главному входу в жилые пещеры. Когда они приблизилась к открытым двойным дверям, она услышала звук по кольцу тревоги. С расстояния пришло унылое умпф, похожее на звук взрыва.

Она спела защитный гимн и вышла. Прямо напротив, одна из жриц уводила группу мирных прихожан от того места, где произошёл взрыв. Полуэльф и дроу двигались за ними, неся на больше не работающем парящем диске тело. Каватина не могла сказать была ли жертва мужчиной или женщиной, так как большая часть тела отсутствовала. Защитница двигалась в противоположном направлении, со звенящим поющим мечом.

Каватина услышала шум, походивший на звуки сражения, раздающиеся с юга, в направлении Зала Битвы. Она поспешила по коридору, который связывал пещеру с ней. Когда рыцарь подобралась ближе, то увидела фигуру, бегущую вниз по коридору. Пол позади неё был покрыт блестящей пылью. Искры приближались, как движущийся ковёр, содержащий в себе студенистую массу.

Аморф в Променаде! Как он проник так глубоко в храм? Защитники должны были применить заслон песни, чтобы сдержать его.

Бегущая фигура была в пурпурной робе с чёрным глазом — символ Гонадора. Его испуганное выражение лица и боязливое оглядывание через плечо выдавало, что он не контролировал аморфа. Так как тот настигал его, фигура обернулась и подняла свой хлыст из щупалец. Он замахнулся и ударил аморфа щупальцами. В тот же самый момент, монстр вытянулся в линию тлеющих как угольки вспышек. Щупальца встретились со сверкающим огнём, и прогремел взрыв. Волны тепла и холода ворвались в коридор.

Скипетр Куилью остался тёплым, так как он поглощал тепло. Но он не обеспечивал защиты от холода. Каватина вдохнула воздух и задрожала. Она поразилась тому, что только что видела: верующие Гонадора дерутся между собой?

Прежде чем фанатик смог обернуться, она пропела гимн, который заморозил его на месте. Каватина подбежала к тому месту, где он упал, намереваясь оттащить его в безопасное место и допросить. Сверкающий аморф, однако, был быстрее. Он уже собирался охватить упавшего противника.

Рыцарь подняла скипетр.

— Эйлистри! — закричала она. — Повергни его своей песней!

Перезвон, которым отозвался скипетр, был даже громче сигнала тревоги. Звук волнами понёсся сквозь воздух, расширяясь в конус, и ударил в аморфа. Блестящий монстр был отнесён назад как свернувшийся ковёр. Аморф снова двинулся вперёд, но Каватина атаковала его вновь и вновь. Стоило третьей звуковой волне ударить монстра, как аморф взорвался, забрызгав стену золотистыми искрами. Они сверкали какой-то миг, а затем исчезли. Несколько пятен слизистого липкого вещества покрытого сажей — всё, что осталось от аморфа.

Фанатик застонал. Его одежда местами тлела и была покрыта пятнами от растаявшей изморози. Когда он перевернулся, Каватина смогла рассмотреть его лицо. Карас! Он, очевидно, был одним из тех шпионов, которых выслала Куилью.

Рыцарь рассеяла эффект своего гимна и протянула ему руку.

— Что происходит, Карас?

Ночная Тень, шатаясь, поднялся на ноги.

— Я только что прибыл из Ллурт Дрейр, — прокричал он сквозь лязг тревоги. — Приказ Куилью: я доставил фанатиков Гуанодора через портал. Я вёл их в ловушку, но аморфы преследовали нас.

Он сдёрнул чёрное кольцо с большого пальца и откинул его в сторону, а затем отпихнул свой жезл. Оружие покатилось прочь, шлёпая мягкими щупальцами по полу. Карас что-то прошептал, и его роба трансформировалась в облегающие чёрные рубашку и брюки; его пояс замерцал и стал маской. Близость святого символа к лицу, казалось, успокаивала его. Смятение, отражавшееся в его глазах минутой ранее, исчезли.

Каватина негодующе покачала головой.

— А ты не заметил, что с Куилью что-то не так? — спросила она, перекрикивая шум тревоги. — Или с этим её «планом»? Тебе не приходил в голову подвергнуть сомнению логичность идеи привести наших врагов в самое сердце Променада?

Карас стойко встретил её взгляд.

— Она — высшая жрица. Через неё посылает команды Леди в Маске, и я повинуюсь.

— Фанатики попали в ловушку?

Ночная Тень заколебался.

— Я не уверен. Я не видел, что случилось. Аморф погнал меня этим путём.

Он отступил на шаг, ожидая выговора. Всё же, это не было его виной. Он только делал то, что приказала Куилью.

Четыре жрицы пробежали мимо в сторону сражения. Как только они заметили Каватину, выражение страха исчезло с их лиц. Они кричали, что фанатики при поддержке аморфов вторглись в Оружейню. Каватина махнула им, крича, что её меч вступит в сражение через минуту. Карас развернулся, чтобы последовать за жрицами, но Каватина поймала его за руку.

— Карас, — сказала она быстро. — Куилью обманули. Её «ловушка» фактически тот портал, который позволил вам войти. Он ведёт к основанию Ямы. К нарушению в материи плана. Этот разрыв был в сущности устойчивым, когда я его видела, но если фанатики достигнут его и откроют полностью, аватара Гонадора вырвется сюда.