Все так же, едва завоевав власть, победители, еще вчера провозглашавшие себя непримиримыми борцами с застоем и консерватизмом, начинают вещать о стабильности и не спешат обеспечивать на телевидении плюрализм мнений. Даже без «правящей партии» не могут обойтись. А ведь с какой ненавистью они же обрушивались в начале 1990-х на 6-ю статью тогдашней Конституции, декларировавшую руководящую роль партии. Правда, нынешнюю правящую партию идеологизированной не назовешь, ведь нет у нее никакой идеологии. Разве что идеология угодничества?

Отличие наших дней от предыдущих десятилетий и столетий в одном – в вопиющей некомпетентности правящей элиты. Такого не было ни при царе-батюшке, ни при большевиках, чтобы врач-кардиолог руководил сельским хозяйством, торговец цветами и знаток теории научного коммунизма последовательно разрушал государственное имущество, а затем электроэнергетику, армию реформировал мебельщик, медициной управляла выпускница «Плехановки», а вице-премьерами становились и вовсе никому не известные личности, не руководившие до этого не то что областью или заводом, а даже примусной мастерской. Понятно, что созидать эти горе-специалисты не способны при всем желании. Да и хотят ли – большой вопрос! А чего они вообще хотят и зачем рвутся к власти? И почему так опасаются отмены моратория на смертную казнь?

Разумеется, нынешняя правящая команда не смогла предложить сколь-нибудь реального выхода из создавшегося положения. Тогда что может вытащить страну из омута? Чудо? Природный катаклизм? Вмешательство внешних сил («если завтра война»)? Между тем выход есть. Разговор о нем пойдет в третьей главе книги.

Но давайте обо всем по порядку. Впрочем, те, кто не любит погружаться в ретроспективу, могут сразу пролистнуть страницы первой главы и прочесть общий вывод, содержащийся в ее конце. Весь исторический экскурс понадобился только для обоснования этого вывода.

Итак, ни у кого нет сомнений, что страна находится в тяжелейшем, критическом состоянии. Она серьезно больна. Чем? Для ответа на этот вопрос сначала необходимо составить историю болезни, выяснить ее происхождение. Врач делает это в основном со слов больного. Человек, оглушенный потоками противоречивой информации, пытается восстановить в сознании историю болезни своей страны, исходя из собственного жизненного опыта, вспоминая, что он сам наблюдал в разные периоды жизни, и анализируя пережитое с высоты дня нынешнего. А повидать за последние десятилетия довелось достаточно. Теперь важно всем нам, опираясь на личные впечатления и воспоминания, постараться понять, что же произошло, по-иному взглянуть на некоторые утвердившиеся в исторической памяти представления.

Конечно, любые воспоминания могут окрашиваться эмоциями, носить отпечаток субъективности, однако по-другому и не бывает. Но для начала нельзя не заглянуть во времена, когда нас еще и на свете не было. С чего начнем? Ну, если не с Адама и Евы, то хотя бы с прихода к власти в России династии Романовых. Триста лет ее правления начались с Великой смуты и закончились смутой еще более катастрофической, которая продолжается по сей день.

Так уж повелось, что многие политики, называющие себя патриотами, а то и русскими националистами, все чаще говорят о монархии как о единственно приемлемом в России государственном устройстве. По их мнению, только власть помазанников Божьих, основанная на престолонаследии, может быть истинно национальной, легитимной. Последняя монархическая династия царствовала в России 305 лет. Была ли она национальной и легитимной?

Марта Скавронская, принцесса Мария Вюртембергская, принцесса Софья Фредерика Августа Анхальт-Цербстская, Алиса Гессен-Дармштадтская… Загадка для школьников: кто это? Русские императрицы, матери российских монархов. Правда, больше они известны под другими именами: Екатерина I; жена Павла I и мать двух будущих российских императоров Мария Федоровна; императрица Екатерина II; жена императора Николая II Александра Федоровна. Эти женщины рожали наследников престола, сами наследовали престол, а когда законных оснований для этого не было, занимали его силой, как Екатерина II, свергшая с престола Петра III.

Так были ли российские императоры русскими? Во всяком случае, сын немки и муж немки Павел I оставил в жилах своих наследников Александра I и Николая I столь малую долю русской крови, что называться русскими им как бы и не пристало. В XIX веке тенденция существенно не изменилась: очень уж любили российские императоры жениться на немках. Сюда же следует присовокупить онемечивание и офранцуживание царских дворов. К тому же воспитанием детей у знати занимались немцы, а после войны 1812 года – французы. С учетом этого говорить о какой-либо особой «русскости» российских монархов не приходится. Последние столетия страной правили отнюдь не представители титульной нации.

Кто-то скажет: браки между членами монархических династий издавна были обычным делом, а во избежание кровосмешения они вынужденно становились интернациональными. Вспомнить хотя бы Анну Австрийскую – французскую королеву и десятки ей подобных в европейских государствах. Но вот незадача: назовите русских на троне в любом европейском государстве. Или хотя бы в руководстве современных стран – от Германии или Израиля до бывших советских республик, а ныне государств ближнего зарубежья. Не найдете, хотя обратных примеров масса. Была, правда, киевская княжна Анна, взошедшая на трон в Париже, но это же еще во времена Киевской Руси. Вот вам и «великоросский шовинизм», о котором так любил рассуждать известный интернационалист по партийной кличке Ленин.

Не все в порядке и с легитимностью престолонаследия. За три столетия не было практически ни одного случая спокойной передачи власти законному наследнику. То на троне больной или недееспособный император, а правит за него либо родственник (митрополит Филарет – за сына Михаила Федоровича, а царевна Софья – сразу за двоих братьев), либо фаворит (Бирон у Анны Иоанновны), то правящий император таинственным образом погибает (вспомните Александра III и многочисленные легенды, ходящие вокруг смерти Александра I). Царей убивали террористы (как произошло с Александром II и Николаем II), а если таковых не находилось, то ближайшие родственники. Хрестоматийно известны такие эпизоды нашей истории, как борьба за власть между Петром I и Софьей, устранение Петром сына Алексея, многолетняя послепетровская схватка за престол до воцарения Елизаветы Петровны, свержение Петра III Екатериной II, убийство Павла с молчаливого согласия его сына Александра I, убийство Александра II, смерть Александра III, расстрел всей семьи последнего русского императора.

Можно было бы не вспоминать сегодня трагические страницы трехвековой российской истории, если бы не одно обстоятельство. Дело в том, что накопленные за это время традиции стали неотъемлемой частью образа жизни нашего государства. Хоть монархия и была свергнута, но принцип, согласно которому Россией правят нерусские, сохранился. Поменялся национальный состав правящей элиты, но русских в первом Совете Народных Комиссаров по-прежнему не было. Единственное исключение – Михаил Иванович Калинин, которого назначили на пост председателя ВЦИК после Свердлова. Однако цель данного назначения явно была демонстративной – по сути Калинин не был правителем. После гражданской войны и жесткой схватки между евреем Троцким и грузином Сталиным на тридцать лет к власти – практически на монарший трон – пришел Иосиф Виссарионович.

Наконец в 1953 году у руля государства вроде бы оказались русские. И тут народ ожидало потрясающее открытие. Если инородные правители занимались в основном приращением российских земель, приумножением богатства страны, то «свои» только раздаривали эти богатства и территории. В одной из западных газет времен Хрущева была размещена карикатура: сидит оборванный Никита Сергеевич, рядом в помятой шляпе лежат последние гроши, а сам первый секретарь ЦК партии размышляет: «Кому бы еще помочь?» И помогали. Сначала странам народной демократии, давно уже по жизненному уровню превзошедшим Советский Союз, потом странам третьего мира, лидеры которых зачастую лихо использовали ситуацию. Если Советский Союз давал деньги – объявляли о выборе социалистического пути развития, если наша помощь ослабевала – вновь возвращались на капиталистический путь и просили помощи у США. Правда, американцы были не столь простодушны и умели взыскивать за «бескорыстную» помощь по полной программе.