«В этом поезде — больше никаких».

«Тогда…»

Я опять задумалась. Меня посетила новая мысль.

«А сколько стоит?»

«Какой?»

«Ну… тот и другой. Я хотела бы сравнить».

«Плацкартный дешевле».

Я подумала, что раз в жизни могу раскошелиться. К тому же со времени работы официанткой у меня оставались кое-какие сбережения.

«Тогда дайте купейный».

«Очень хорошо, — сказал мой собеседник. — Нижнюю полку, конечно?»

«Да. Если можно».

«Отчего же. Запишите номер брони».

«Одну минутку».

Вот здесь-то мне пришлось по-настоящему поволноваться. Ведь я не знала, что мне придется записывать, и соответственно не приготовила ни бумаги, ни карандаша. Я положила трубку и стала искать что-нибудь пишущее, думая, что записать на худой конец я могу на полях телефонной книжки. Хоть это и нехорошо.

Наконец я нашла — не помню что… кажется, шариковую ручку… Я лихорадочно схватила телефонную трубку, морально готовая к тому, что на этот раз мой транспортный агент уже наверняка отключился.

Но он, к моему приятному удивлению, все еще был там — просто разговаривал с кем-то еще, не отключаясь, однако, от моей линии.

«Эй! — крикнула я. — Транспортный агент!»

«Да, — отозвался он почти тотчас же, — я здесь. Запишите».

Я записала, несмотря даже на то, что ручка начала писать не сразу… Он объяснил мне, где и когда я могу выкупить билет. Я тоже все это подробно записала.

Ну, как я выкупала билет — это отдельная история… Затем был вокзал… поиски нужного мне вагона… проверка документов при входе в вагон…

И дальше: поезд со своим характерным запахом… ночные перегоны, ритмичный перестук рельсовых стыков за окном… Сколько всего пройдено! Я лежала на полке, смотрела на отблески, проносящиеся по потолку купе, и думала: куда несешься, Русь? Не дает ответа… Попутчики, интересные люди, с которыми я познакомилась, а затем и действительно встретилась — ну, не со всеми, лишь с некоторыми — уже позже… в Москве…

Ольга замолчала, вспоминая о своем.

— Но ты упомянула о нескольких этапах, — сказала Марина. — Какие же были эти этапы?

— Я думала, — с некоторым разочарованием в голосе сказала Ольга, — ты более способна к аналитическому мышлению… Первым этапом были поиски транспортного агента, вплоть до моего удачного звонка. Второй этап — переговоры, о которых я тебе рассказала. Третий этап… я понимаю, что тебе трудно было сориентироваться, потому что я лишь упомянула о нем — это процесс выкупания билета. Выкупания… выкупки… ну, в общем, ты поняла. Четвертый этап — путешествие — разделяется на несколько как бы подэтапов; я имею в виду путешествие до вокзала, затем носильщика — прежде я забыла упомянуть об этой важной подробности, — затем посадку в вагон…

— Но, Ольга, — перебила Марина, — какие же это этапы? Это просто… переезд, да и все.

Ольга изумленно уставилась на Марину.

— Как это — «и все»? По-твоему, переезд с одного места на другое не является одним из эпохальных событий в жизни как отдельно взятого человека, так и общества в целом?

— Да, по-моему, не является.

Ольга осуждающе покачала головой.

— Никогда не думала, что ты так наивна. Вот что значит недостаток опыта… Переезд — перемена места, путешествие! — такое волнительное событие, наполненное действием, впечатлением, выводом… Ты читала «Хожение за три моря»?

— Хождение, ты хотела сказать?

— Хождение! — презрительно передразнила Ольга. — Из одной этой дилетантской ремарки видно, что не читала. Ну — не читала же?

— Наверно, нет. Не читала.

— Эх, ты! А «Путешествие из Петербурга в Москву»?

— Как тебе сказать… Боюсь, не очень тщательно.

— Да как же можно быть такой неначитанной? Хорошо, хотя бы «Москва — Петушки» — уж это-то ты читала?

— Ну, это да, — облегченно сказала Марина, — правда, только в самиздатовской версии. Честно говоря, я не нашла в ней ничего особенно эпохального, но не знаю, насколько эта вещь могла быть искажена… Возможно, переписчик был алкоголиком и выбросил из нее все, не имевшее отношения к пьянке.

Ольга онемела от возмущения.

— Впрочем, — рассудила Марина, — может быть, я не права; может быть, все дело в длительности путешествия. В древности за моря путешествовали долгие месяцы; даже дорога из Петербурга в Москву в те времена занимала, наверно, не один день — все это давало возможность путешественнику много чего наворотить. Электричка же до Петушков идет, небось, не больше часа. А что такое час? только и остается что выпить… С этой точки зрения, ты и вправду пережила немало, ведь твое путешествие продолжалось целую ночь и, таким образом, занимает как бы центральное положение между по крайней мере двумя последними из упомянутых тобой классических образцов. Поэтому не ругайся, пожалуйста; ты не зря привела эти примеры — должна признать, что они и на самом деле иллюстрируют мою неправоту.

Ольга смягчилась. Взгляд ее потеплел.

— Не думай, — сказала она, — что я настолько глупа, чтобы поверить, что ты выдала всю эту ахинею действительно лишь затем, чтобы показать мне, что ты готова признать, что ошиблась в том, что касается моего путешествия. Вернее, я хотела сказать, что ты как раз и выдала ее именно затем, чтобы показать, что ты признаешь свою неправоту, но на самом-то деле ты ее не признаешь, верно? Можешь не отвечать; твои лукаво блестящие глазки вернее всего подсказывают мне, что я не ошиблась. Ладно уж! какие твои годы, еще поймешь, что к чему; а пока что и то неплохо, что ты, кажется, научилась ловко выкручиваться из затруднительного положения. Обнаружилась твоя неожиданная сильная сторона. Пожалуй, в старое время ты вполне могла бы, насобачившись, сделаться инструктором идеологического отдела или даже лектором общества «Знание»… хотя последнее вряд ли: подавляющим большинством этих лекторов — по крайней мере, тех, что я знала — были сплошь мужчины.

— Почему? — удивилась Марина.

— Не знаю, — сказала Ольга, — это необъяснимо. Если бы ты, к примеру, спросила, почему большинство проверяющих в ресторане являлось мужчинами, это я могла бы тебе объяснить: женщинам из инстанций проверять не с руки. Представь себя на месте такой женщины. Идти одной — это стрем. Если молодая — сочтут блядью, а если старая — сочтут старой блядью, что еще хуже; позволительно ли такое для ответственного лица? Идти не одной — тоже стрем: в мужском и смешанном обществе имеет вид не проверки, а пошловатого развлечения; в чисто женском обществе имеет просто какой-то жалкий вид. Понимаешь? Уж если даже ты понимаешь, то женщины из инстанций понимали тем более; и хотя многие из них наверняка были не прочь угоститься, а приходилось посылать в подавляющем большинстве мужиков.

Марина внутренне согласилась с такой логикой.

— Как видишь, — продолжала Ольга тем временем, — с проверяющими ларчик легко открывался; что же касается лекторов общества «Знание», то здесь я решительно пас. Что забавно — это касается только лекторов, так как в самом аппарате общества преобладали именно бабы.

— Тогда, может быть, — предположила Марина, — это просто-напросто результат флюктуации?

Ольга нахмурилась.

— Похоже, ты стала слишком умной, — сказала она неодобрительно. — Я не знаю такого слова; поясни.

— Что ты, — улыбнулась Марина, — здесь нет ничего особенно умного. Я и сама-то столкнулась с этим словом только вчера, почитывая на досуге статейки по математической статистике и теории вероятностей. Флюктуация — это всего лишь наблюдаемое распределение, резко отличное от среднестатистического. Например, если некто выбросил решку сто раз подряд, то это явная флюктуация, так как среднестатистическим распределением является пятьдесят на пятьдесят.

— Но, может быть, у него фальшивая монета…

— Может быть; но разве лекторы общества «Знание» были фальшивыми мужиками?

— Еще какими фальшивыми! — воскликнула Ольга. — С одним у меня… ладно, это другая история… Ну, ты удовлетворила свое любопытство относительно моего перемещения в Москву?