— А теперь перейдем к делам, — неожиданно сказал маркиз. — Расскажите мне все, что произошло с того дня, как вы приехали в Девон прошлой осенью.

Им подали чай раньше, чем Джош закончил свой рассказ.

— Я уверен, милорд, что Уиил действует в одиночку. Разговоры о тред-юнионе только рычаг, с помощью которого он надеется удовлетворить свое желание возвыситься. Я работал рядом с ним. Он прирожденный шахтер, умный, умеет ладить с людьми. Ему бы образование, и он быстро поднялся бы и стал бы одним из ваших лучших работников.

— Но поскольку он не получил образования, он способен причинить немало неприятностей, — задумчиво сказал маркиз.

— Он хитер.

— Молодые и голодные всегда самые опасные. Добавь к этому хитрость и получишь неприятности. Мы должны как-то найти способ помешать ему.

— Я, милорд, думаю то же самое. Но я должен обратить ваше внимание на более опасный момент. — Он смело встретил испытующий взгляд маркиза. — В ваших рядах есть предатель. Кто-то знает, что я шпион. Я был в Лидсе и разговаривал с издателем "Северной звезды". Я удовлетворен их объяснениями, что они не хотели причинить мне вреда, публикуя мой портрет. Тем не менее совпадения во времени представляются подозрительными. Это заставляет меня рассмотреть другие возможности.

— Какие именно?

Джош встал, засунув руки в карманы брюк.

— Я не могу простить себе, каким я оказался простофилей. Я должен был быть более осмотрительным. Информация о взрыве машин на шахте поступила ко мне так легко, что я не стал задумываться, в чем там дело. Теперь я знаю, что это была ловушка. — Он резко повернулся к маркизу. — Я оказал вам дурную услугу, милорд. Я был полным дураком, позволив так легко обмануть себя.

— Все не совсем так. Я очень высоко ценю ваши способности. — Максвелл глянул на серьезное лицо молодого человека.

Когда они встретились в первый раз, Лингейт был худ и бледен от работы в шахте. Теперь он не выглядел так, словно провел последние месяцы, оправляясь от почти смертельного избиения. Вот таким он стоял перед маркизом: высокий, загорелый от работы на свежем воздухе, мускулистый. Даже в своей лучшей городской одежде он выглядел напряженным, что-то в нем было, что никогда не позволило бы ему вести легкую жизнь в городе. То, что Лингейт так нетерпелив, было выражением его независимости. Что-то в Максвелле отозвалось на эту физическую потребность в действии. В возрасте Лингейта он был таким же.

— Вы не можете вот так прийти и объявить мне, что, как вы считаете, в моем офисе есть шпион. Как вы думаете, кто это может быть?

Джош улыбнулся, на него произвело впечатление, что маркиз так быстро отреагировал на его намек.

— Вы преувеличиваете мои возможности, если полагаете, что я могу ответить на ваш вопрос.

— Это не так странно, как вам может показаться на первый взгляд. Вы не знаете участников игры по именам, но у вас должно сложиться определенное мнение.

Джош нахмурился. За время своего путешествия из Девона он перебрал несколько версий, но не был уверен, что маркиз согласится с его мнением.

— Сколько людей знали о моей задаче в Девоне?

— Трое.

— Один это вы, второй должен быть ваш помощник. — Джош неожиданно улыбнулся. — Виноват третий.

— Почему третий? Мой помощник лучше всех информирован.

— Наверное, но он знает, что ваша светлость настолько разбирается в этих делах, что вряд ли кто-то может убедить его действовать против вас. Оставаясь рядом с вами, он может подняться выше. Я не знаю, кто третий, но могу предположить, что вы ему не полностью доверяете. Он нужен вам по политическим соображениям?

Губы маркиза расплылись в улыбке.

— Вы мне нравитесь, Лингейт. Мы мыслим одинаково. Вы правы. Шпион — это мой коллега в парламенте, которого я по необходимости вынужден был посвятить в мои дела. — Он задумался. — Ему придется понять, что моим доверием не следует злоупотреблять, но это вас уже не касается. Так как мы будем теперь действовать?

— Мы? — с удивлением переспросил Джош. — Я не думал, что вы и в дальнейшем будете нуждаться в моих услугах. Я полагаю, что вы должны быть удовлетворены тем, что сами чартисты — не подрывные элементы.

— А я и удовлетворен. Я думаю о других проблемах. Так что мы теперь предпримем?

Теперь пришел черед Джоша веселиться.

— Я не знаю, милорд. Немножко этого, немножко того. Я, например, думаю о женитьбе.

Чашка маркиза так и не достигла рта.

— Женитьба? Это несколько неожиданно. Я понимаю, что вдова — женщина интересная, но...

Он заметил взгляд Джоша и остановился.

— Сколько у вас шпионов в Девоне?

Максвелл ухмыльнулся:

— Кроме вас? Только мой управляющий шахтой.

— Джед сказал вам о Тэсс? Мне не доверяют?

Хотя молодой человек сохранял беззаботность тона, Максвелл понял, что он неожиданно рассердился.

— Это не был вопрос доверия. Я редко нанимаю людей, которым не доверяю. Джед упомянул эту женщину, потому что он думал, что она и дети могут осложнить ваше положение. Когда Джед полагал, что вы мертвы, он написал мне, желая узнать, что делать с ними.

— Он очень заботлив, — отозвался Джош, однако сознание того, что за ним наблюдали, раздражало его. — Я собираюсь жениться не на Тэсс. Между нами ничего не было. Она вернулась в Йоркшир.

Маркиз понимал, что, хотя Лингейт, вероятно, никогда не обещал ей больше, чем дал, женщина, конечно, надеялась завоевать такого красивого и сильного мужчину. Бедняжка Тэсс!

— Ну, в таком случае, если у вас нет на примете конкретной дамы на роль невесты, я хотел бы предложить вам службу в правительстве. Вы продемонстрировали, что обладаете двумя качествами, которые я более всего ценю, — здравомыслием и способностью рассуждать.

Джош благодарно улыбнулся старику:

— Я благодарю вас, милорд, но будет лучше, если вы выслушаете, каковы мои планы. Возможно, вы захотите переменить свое мнение.

Максвелл кашлянул:

— Сомневаюсь. Однако расскажите мне о ваших планах. Может быть, я сумею переубедить вас.

— Вам это будет нетрудно.

Когда Максвелл встретил открытый взгляд голубых глаз, устремленный на него, он ощутил силу личности, какую он редко встречал в своей жизни. Он явно недооценил этого молодого человека в их первую встречу. Второй раз он этого не сделает.

— Мой план носит вполне личный характер, но он касается вас. — Джош медленно поднялся. — Я прошу вашего разрешения жениться на леди Джулианне.

Максвелл считал, что готов ко всяким неожиданностям, но тут он испытал изумление, заставившее его сердце забиться быстрее. Он знал, что это изумление отразилось на его лице раньше, чем он смог скрыть его, но голос его был ровным, когда он сказал:

— Может быть, вы начнете с того, что расскажете мне, при каких обстоятельствах и когда вы познакомились с моей внучкой?

Джош подумал, что лучше было бы скрыть правду, не рассказывать, что они встретились, когда он проник в ее спальню, а она раскрыла ему свои объятия и пустила в свою постель, даже не зная его имени.

— Мы познакомились, когда она в феврале приехала в Девон.

— Она познакомилась с вами как с садовником в Блад Холле? — Удивление так и не покинуло маркиза. Когда Джош кивнул, он хмыкнул: — О Боже! Я знал, что у девочки демократические настроения, но...

— Мы все не можем быть маркизами, — сказал беззаботно Джош, но во взгляде его по-прежнему светилась готовность сражаться. — Или знаменитыми красавицами.

Максвелл задумался, почесывая подбородок:

— Джулианна не обычная дочь аристократа. Она может быть трудной, но это потому, что она сильная и яркая личность и обладает острым языком. — Он посмотрел на стоящего перед ним молодого человека. — Это оказалось большой опасностью для мужчины, который слишком высоко себя оценивал. — Ответное хмыканье Лингейта подтверждало его слова. — Значит, она противопоставила свой острый язык вашей гордости.

— Она оскорбила меня в первое же утро. — Джош улыбнулся при этом воспоминании. — Она нашла мои манеры слишком наглыми и грубыми... для садовника.