Когда она нехотя прошла в калитку, держа фонарь высоко над головой, ветерок снова донес до нее чей-то стон. Экономка с опаской огляделась, но никого не увидела. Сделав несколько осторожных шагов, она заметила, что некоторые кусты роз оказались без подпорок, их ветви лежали на устланной камнем дорожке. Обнесенный глухой стеной сад казался еще темнее, чем было на самом деле, и свет ее фонаря терялся среди густых теней.

Тут она вновь услышала стон, отчетливый и совсем близкий. Стонал человек.

— Кто там? — спросила миссис Мид с храбростью, которой отнюдь не испытывала.

Она почувствовала, что кто-то потянул ее за юбку, и глянула вниз. Глаза у нее расширились, рот открылся. В кругу света ее фонаря полз мужчина, лицо его было смертельно бледным там, где оно не было испачкано грязью и залито кровью. Окровавленной рукой он цеплялся за ее подол.

— Помогите! — простонал он.

Волосы у нее на затылке встали дыбом, когда она поняла, что за ними наблюдают. Экономка подняла глаза на единственное окно на втором этаже, которое выходит в сад. Окно было темным, но она заметила, что на стекле возник кружок от человеческого дыхания, потом рядом появился второй такой же. На нее смотрели две пары глаз.

— Это они! — задохнулась миссис Мид.

Она вся съежилась, и когда снова посмотрела вниз, то обнаружила, что мужчина исчез. С воплем ужаса она подхватила свои юбки и побежала прочь из сада. Это все шуточки призраков. Когда призраки Блад Холла потревожены, от них можно ожидать чего угодно...

Экономка скрылась из вида, а смертельно раненный мужчина безнадежно смотрел ей вслед, кровь вытекала из его ран на сочную землю сада. Он добрался до Блад Холла в поисках убежища, безопасности и покоя. Теперь он должен умереть. В одиночестве.

Неясные фигуры, показавшиеся в окне второго этажа, спустились в сад. Они склонились над телом, пощупали его пульс, прислушались к его прерывистому дыханию, пригляделись к ручейку крови, вытекающему из его побледневших губ. В фиолетовой тени терпеливо ждала его Смерть.

— Он мертв?

— Ему недолго осталось жить.

— Тогда уйдем. Это не наше дело.

— Я удивляюсь вам, капитан. Разве это не вторжение в наше одиночество?

— За ним пришла Смерть. Мы не должны вмешиваться.

— Хорошо, но он будет на вашей совести.

1

Лондон, февраль 1845.

Февраль в этом году был неподходящим месяцем для свадьбы людей из высшего света. Дождь со снегом барабанил по ярко освещенным окнам роскошного особняка на Беркли-сквер. Днем во время свадебной церемонии в церкви Святого Георга сильный порыв ветра угрожал перевернуть кареты молодоженов и гостей. Но, к удовлетворению жениха и невесты, многие значительные люди из лондонского высшего света не побоялись плохой погоды, чтобы присутствовать на церемонии. Их стойкость не относилась к тому факту, что жених был герцогом Монтрозом, а отец невесты, граф Стокпорт, был хорошо известным человеком. Гости пренебрегли плохой погодой, чтобы присутствовать на церемонии объединения двух древних родов — Монтрозов и Стокпортов.

Средний буржуазный класс начинал угрожать аристократическому правящему классу. Любой союз, который укреплял и увековечивал влияние знати, с большим одобрением приветствовался в эти трудные времена. Демонстрируя сплоченность аристократии, эта свадьба отличалась особой пышностью.

И хотя с того момента, когда были произнесены свадебные обеты, прошло всего два часа, городские газеты уже успели отметить это событие:

"В церкви Святого Георга на Ганновер-сквер его преподобие епископ Лондонский обвенчал его светлость лорда Джона Дашмора, герцога Монтроза, с Филидией Твиннинг, старшей дочерью Ричарда, графа Стокпорта, кавалера ордена Подвязки. На невесте было прелестное платье из английского материала..."

Прием продолжался, и множество экипажей все еще окружало Беркли-сквер, дожидаясь своей очереди высадить пассажиров.

Леди Джулианна Кингсблад, сопровождаемая своей кузиной леди Коупер и ее мужем лордом Коупером, приехала сюда только для того, чтобы доказать самой себе, что она может перенести все, даже женитьбу герцога Монтроза, которого она любит.

— Я не думаю, что в этом есть необходимость, Джилли, — прошептала Летисия Коупер своей кузине, когда они поднимались по великолепной лестнице особняка Стокпортов. От волнения она произнесла имя, которым в детстве называли кузину.

— Летти права, — присоединился к своей жене лорд Альфред Коупер. — Ты уже видела их венчание. Что еще тебе нужно?

Твердо решив делать вид, что она не понимает озабоченности своих родственников, Джулианна небрежно ответила:

— Глупости. Я представляю моего деда и должна выполнить свой долг.

Джулианна унаследовала от своей бабушки черные цыганские волосы и брови, высокомерно надломленные над неожиданно светлыми глазами; она обладала скульптурно вылепленным лицом и решительным умом. Она была довольно высокого для женщины роста, но сейчас вздернула голову еще выше, чтобы посмотреть в сторону бального зала, где гости выстроились в два ряда, приветствуя новобрачных.

— Очередь двигается быстро, — добавила она. — Несколько минут ожидания не могут помешать мне принести свои поздравления жениху и невесте.

Леди Летисия и ее муж обменялись взглядами. Два месяца назад, во время рождественских каникул, они организовали встречу герцога Монтроза и Джулианны в их загородном доме в Хемпстеде. Было известно, что герцог ищет невесту, а Джулианна в свои двадцать пять лет уже давно перешагнула тот возраст, когда надо выходить замуж, и обладала родословной и приданым, достойными герцога.

Тогда казалось, что Джулианна и герцог согласились с тем, что они подходят друг другу. Во время тех каникул они были неразлучны. Джулианна, которая никогда раньше не интересовалась мужчинами или тем, что она называла «бессмысленной тратой времени» — карточной игрой, шарадами и пением, неожиданно оказалась готовой сопровождать герцога повсюду. Они вели себя осторожно и никто, кроме Летти, не замечал этих поспешных прикосновений рук, тайных улыбок, стремления задерживаться каждый вечер, когда все уже расходились. Когда в конце недели гости разъезжались, Летти по секрету сообщила мужу, что дело закончится браком.

А три недели назад стала известна изумившая всех новость, что лорд Дашмор, герцог Монтроз, женится на леди Филидии Твиннинг, дочери графа Стокпорта. Летти немедленно помчалась в лондонский особняк маркиза в Кенсингтоне, но ей сообщили, что Джулианна «неожиданно заболела» и ее нельзя беспокоить. Летти могла прийти только к одному выводу — Джулианна обманута. Однако, когда через несколько дней Джулианна приняла ее, то не проявила ни признаков удивления, ни огорчения по поводу объявленной свадьбы. Обмануть же Летти было невозможно. И хотя Джулианна внешне редко обнаруживала свои подлинные чувства, ее спокойствие в тот день предвещало бурю. И ничто не потрясло Летти так, как предложение Джулианны вместе поехать на свадьбу герцога...

"Свадьба!" Это слово жужжало у нее в голове, когда Джулианна разглядывала своими близорукими глазами толпу. Из женского тщеславия она никогда не носила на людях столь ненавистные ей очки. Джулианна узнавала некоторые лица, но никто не привлекал ее особого внимания. Однако, казалось, что весь мир состоит из пар. Она ощущала смутное беспокойство от того, что рядом с ней не было кавалера, но поспешно отбросила эту мысль. За семь лет, прошедших с ее светского дебюта, она привыкла обходиться без руки кавалера, на которой можно повиснуть. Перенесет она это и сегодня. Перенесет ли?

Ее взгляд скользил от одних лиц к другим, пока наконец не остановился на высокой фигуре герцога Монтроза. И хотя Джулианна видела плохо, но тут же узнала его. Высокий рост, который увеличивали вьющиеся волосы, и широкие плечи выделяли его среди всех. В строгом костюме он был на голову выше окружающих.