Один из членов профсоюза заявил: «Самое распространенное слово в профсоюзе строительных рабочих, захваченном мафией, — насилие. Здесь создана система террора и репрессий, что очевидно для всех рабочих».

Президент Национальной ассоциации предприятий пищевой промышленности Кларенс Адами (Clarence Adamy) в 1972 г. заявил в конгрессе: «Мы считаем, что смерть ряда заведующих складами, работников продовольственных предприятий, пожары на складах товаров, поджоги товарных запасов — все это возмездие со стороны организованной преступности». Эти акции, свидетельствовал Адами, привели к смерти около ста человек. «Мистер президент, — говорил Адами, — человек из моего окружения исчез 10 мая 1971 г. Это произошло при очень загадочных обстоятельствах».

Обращает на себя внимание факт — там, где у руководства профсоюзами стояли левые силы, гангстеры, как правило, оказывались не в состоянии проникнуть в такие профессиональные объединения. В то время как мафия «внедрилась в профсоюзы докеров как на Атлантическом побережье, так и на побережье залива, она оказалась бессильной проникнуть на побережье Тихого океана, где (докеров. — Р. И.) контролировал Гарри Бриджес».

Показателен и другой пример. Мафиози было вольготно в профсоюзах киноработников, но они оказались неспособными прорваться «в профсоюзы киноработников, контролировавшиеся левыми радикалами».

Интересная ситуация: где у руководства профсоюзами стояли левые профсоюзные лидеры, деятельность мафии оказалась парализованной.

Мафия широко использовала свои позиции в профсоюзах для разжигания вражды к рабочим-иммигрантам. Особенно активно это практиковалось в профсоюзе строительных рабочих.

Крупный специалист по мафии Ральф Салерно приходил к выводу, что засилие мафии в профсоюзах представляет серьезную угрозу для всего общества. Не без оснований он подчеркивал, что американское общество опутано телефонными линиями, электрическими кабелями, телевизионными каналами, сетью компьютеров, что «создает больше возможностей для вымогательства». Не без оснований Р. Салерно делал вывод, что мафия может парализовать всю экономику страны, «осуществив помехи в компьютерной системе контроля».

Деятельность мафии приводит к тому, что разыгрываются настоящие войны между профсоюзами, захваченными мафией, и теми профсоюзами, которые избежали этой участи. Один из таких примеров — продолжительная борьба между профсоюзом водителей грузовых машин и складских рабочих, известной вотчиной мафии и профсоюзом сельскохозяйственных рабочих.

В июне 1973 г. в течение десятидневного побоища 350 головорезов из профсоюза водителей грузовых машин искалечили несколько сот рабочих из профсоюза сельскохозяйственных рабочих. Не менее 20 человек были госпитализированы, а руководитель профсоюза сельскохозяйственных рабочих Николас Браво (Nicolas Bravo) был убит. Побоище началось, когда подкупленные члены профсоюза водителей грузовых машин напали на бастовавших сельскохозяйственных рабочих, среди которых было много женщин и детей. В ход были пущены обрезки водопроводных труб, железные цепи, бейсбольные биты, бомбы.

30 нападавших было арестовано. Данные о постоянных фактах насилия были собраны студентами юридических факультетов, которые добровольно опросили сотни рабочих.

Даже Джордж Мини, отнюдь не отличавшийся демократизмом профсоюзный босс, бывший в то время президентом Американской федерации труда — Конгресса производственных профсоюзов (АФТ-КПП), назвал эту кампанию террора против профсоюза сельскохозяйственных рабочих «самым очевидным штрейкбрехерством, стремлением принизить роль профсоюза.

Ничего подобного я не видел в своей жизни». По инициативе Мини АФТ-КПП оказал профсоюзу сельскохозяйственных рабочих финансовую помощь в размере 1,6 млн. долл. Мини заявил, что представители профсоюза водителей грузовых машин заключили контракт с фермерами, который превратил сельскохозяйственных рабочих «в настоящих рабов».

Указанный конфликт был одним из многих, который свидетельствовал о широком наступлении мафии на позиции рабочего класса и профсоюзов.

Мафия часто создает триумвират, формируя совместно с профсоюзами и бизнесменами компании, которые в своей сфере бизнеса действуют, как настоящие преступные организации. В июле 1976 г. в Нью-Джерси, следуя примеру Нью-Йорка, мафия с помощью работников профсоюза уборщиков производственных отходов создала ассоциацию в этой сфере бизнеса. Одним из ее создателей считали Джимми Фейла (Faill), известного так же, как Джимми Браун, который был капо в «семье» Гамбино. За короткий срок ассоциация монополизировала свою сферу деятельности в восьми округах штата Нью-Джерси. Совместно с аналогичной ассоциацией, действовавшей в округе Гудзон, она получала до 35 % всех доходов соответствующей отрасли в штате Нью-Джерси, что составляло 46 млн. долл. в год.

Нередко имели место случаи, когда к услугам мафии обращались и профсоюзы. Например, Джимми Франтиано, знаменитый гангстер, имевший на своей совести 16 убийств, свое первое знакомство с профсоюзами начал именно с этого. Одному из профсоюзов в Кливленде в 30-х годах понадобилось организовать стоянку для машин. Руководство профсоюза обратилось за содействием к Дж. Франтиано, чтобы он помог очистить место, выбранное для стоянки, от находившихся здесь автомашин. За хорошую плату группа гангстеров устроила здесь настоящий погром. Машины обливали кислотой, выбивали стекла, прокалывали шины. Все было сделано быстро, решительно, на хорошем профессиональном уровне. Профсоюз с помощью гангстеров решил свою проблему. Во время забастовки рабочих алюминиевой промышленности профсоюз обратился к Дж. Франтиано с просьбой оказать помощь забастовщикам. Гангстер выставил отряд из девяти человек, вооруженных свинцовыми трубами, бейсбольными битами, железными цепями. Гангстеры, обладавшие большим опытом участия в побоищах, смело «вступили в бой с штрейкбрехерами и полицейскими».

Подобные альянсы между мафией и профсоюзами приводили к резко негативным последствиям. Во-первых, гангстеры никогда и ничего не делают из альтруистических соображений. Они не ограничивались оплатой своих услуг, а использовали контакты с профсоюзами для того, чтобы проникать в них и устанавливать там свои порядки. Во-вторых, подобные контакты с мафией разлагающе действовали на рабочих. Идеалы борьбы за интересы трудящихся разменивались на сотрудничество с бандитами.

И наконец, контакты с мафией давали возможность властям и предпринимателям обвинить профсоюзы в нарушении законов со всеми вытекающими из этого последствиями.

Профсоюзный рэкет мафии можно проследить на примере известного гангстера Франтиано.

Звезда Дж. Франтиано взошла, когда он перебрался из Кливленда в Калифорнию, где в годы после окончания второй мировой войны он стал фигурой номер один в преступном мире. Франтиано широко использовал в Калифорнии накопленный им в Кливленде опыт сотрудничества с профсоюзами. В тесной связи с ним по профсоюзному рэкету работал Сэм Бергер (Berger), который имел давние и крепкие связи с Дэвидом Дубински (Dubinsky), президентом международного профсоюза дамских портных, насчитывавшего 400 тыс. членов. Этот профсоюз объединял рабочих швейной промышленности Нью-Йорка, где господствовала «Коза ностра».

Джон Диогарди (Dioguardi), известный не только в Калифорнии, но и во всех штатах гангстер, специализировавшийся по созданию профсоюзов с помощью шантажа, угроз и убийств, поучал Дж. Франтиано и других гангстеров, занимавшихся профсоюзным рэкетом: «Контролируя союз, вы можете руководить своей фабрикой, совершенно не беспокоясь условиями оплаты, регулируемыми правилами профсоюза». Диогарди подчеркивал:

«Вы можете отказаться выполнять практически все статьи договора с рабочими, в то время как ваш конкурент вынужден действовать, строго сообразуясь с жесткими условиями договора. Это дает вам большие преимущества, которые необходимы на рынке».

Диогарди заявлял, что для того чтобы «по-настоящему делать деньги», надо контролировать весь процесс их возникновения, включая профсоюзы и иметь полный контроль за производственным циклом. Мафия не останавливалась на контроле за профсоюзами и предпринимателями. Тот же Диогарди считал, что только владение предприятием дает возможность получать постоянную и гарантированную прибыль. «Собственная фабрика — вот что я хочу», — заявлял он и развивал целую программу, как достичь этого. Важное место в выполнении этой программы (речь шла о пошивочной фабрике) занимало давление на Д. Дубински.