Иное положение было в «одноэтажной Америке». Американская глубинка, находившаяся вне сферы террористической деятельности мафии, по-прежнему верила в чудодейственную силу «сухого закона», который по мнению «истинных американцев» был способен укрепить моральные устои Америки. Провинциальные районы США не понимали и страшились урбанизации, предавали анафеме все, что, по их мнению, угрожало традициям и принципам «стопроцентного американизма».

В стране назревал глубокий социальный и политический раскол. «Сухой закон», Ку-клукс-клан, фундаментализм и ксенофобия, — писал в 1927 г. публицист У. Липпман. — это крайнее, но истинное выражение политических, социальных и религиозных взглядов старой американской деревенской цивилизации, сопротивляющейся всему тому, что кажется ей чуждым и что на самом деле представляет собой новую Америку, вырастающую из старой».

Мафия всегда очень чутко улавливала колебания конъюнктуры — деловой, социальной, политической. Это было естественно — преступный картель ходил по лезвию ножа, занимался делом, малейшие ошибки в котором могли иметь самые тяжелые последствия. Вот почему реакция на все события, происходившие в США, да и за их пределами, была у главарей мафии особенно острая и быстрая.

В стране еще шли дебаты об отмене «сухого закона», а мафиози уже готовились менять всю свою стратегию. Выступая в Атлантик-Сити, Аль Каноне предупредил своих коллег, что «сухой закон» скоро может быть отменен, и это окажет определяющее влияние на всю деятельность мафии. «Король Чикаго» заявил, что настало время разрабатывать новые «золотые жилы» — наркотики, проституция, азартные игры, рэкет, букмекерство.

О важности встречи в Атлантик-Сити свидетельствуют решения, принятые на этом форуме главарей преступного мира.

В первую очередь были решены организационные вопросы. По образцу сицилийской мафии все разрозненные банды мафиози объединялись в организацию национального масштаба, которая получила название «Коза ностра» («Наше дело»). Это решение признавало особые заслуги сицилийской мафии перед всем преступным миром США и закрепляло за ней руководящую роль в этом мире.

Отмечалось, что «семьи» мафии образуются из отдельных банд. Это решение позволяло взять под контроль деятельность многочисленных гангстерских банд, которые росли, как грибы.

Действовали эти разрозненные банды на свой страх и риск, что вело к дезорганизации преступного мира. Отныне появилась возможность централизовать эту деятельность, подчинить ее выполнению задач, стоявших перед «Коза нострой». Во главе «семьи» находился дон, которому безоговорочно подчинялись капо, возглавлявшие отдельные банды.

Точно так же, как монополии делили мир на сферы влияния, каждая «семья» получала свой собственный район для преступной деятельности. Нарушение установленных границ каралось самым жесточайшим образом. Это решение имело принципиально важное значение. Во-первых, каждая «семья», действуя в строго зафиксированных границах, тщательно разрабатывала свою стратегию и тактику. Четко фиксировались размеры дани, взимавшейся с делового мира, с которым устанавливались тесные связи. Руководство «семьи» входило в контакт с профсоюзами, которые становились все более активной сферой деятельности преступного мира. Исключительно важное значение имело и то, что установление фиксированных границ сужало базу для постоянных кровавых стычек между мафиози, которые обессиливали мафию.

Было решено, что во главе «Коза ностры» находится коллективный орган — верховный совет, в состав которого входят все доны, возглавляющие «семьи». Главная функция верховного совета — улаживание конфликтов, возникающих внутри мафии.

Встреча в Атлантик-Сити разрешала проблему, которая порождала многочисленные кровавые столкновения внутри мафии — была установлена взаимосвязь с гангстерскими бандами не итальянского происхождения. Необходимость соответствующего решения тоже давно назрела. Мафия все больше формировалась и действовала по законам делового мира, в котором национальные различия обычно не имеют принципиального значения.

Стало очевидно, что и для мафии пришло время избавиться от глубоко укоренившихся национальных предрассудков. На встрече в Атлантик-Сити было четко заявлено, что необходимо объединение усилий всего преступного мира вне зависимости от национальных различий. Разумеется, имелось в виду, что этот интернациональный преступный мир должна возглавлять «Коза ностра».

Принципиальная ошибка Лучано заключалась в том, что, создавая «большую семерку», взявшую под свой контроль львиную долю прибылей от подпольной торговли алкогольными напитками, он придерживался принципов равноправия. Еврейская мафия и другие национальные представители преступного мира, входившие в «большую семерку», нередко получали большую прибыль, чем сицилийская мафия. На примере Счастливчика сицилийская мафия недвусмысленно заявила, что союз союзом, но руководство и получение монопольно высоких прибылей остается за сицилийской мафией.

Как видно из анализа решений, принятых в Атлантик-Сити, увековечивались многие освященные столетиями традиции сицилийской мафии, но они модернизировались с учетом обстановки, сложившейся к этому времени в США. Из старых законов мафии полностью была подтверждена омерта. Тем самым подчеркивалось, что мафия была и остается глубоко законспирированной организацией.

Мафия — широко разветвленная преступная организация, которая специализируется по очень многим направлениям преступной деятельности. В частности, к моменту создания «Коза ностры» мафия уже имела огромный опыт в сфере гемблинга — самых различных азартных игр. Звездой первой величины в гемблинге, безусловно, был Мейер Лански. Но у него были талантливые предшественники.

Многолетним старшим партнером М. Лански по гемблингу был Арнольд Ротштейн. Родился он 1882 г. в обеспеченной семье, получил отличное образование, и родные надеялись, что его прекрасные способности и мощный интеллект обеспечат Арнольду успешную интеллектуальную карьеру. Но он предпочел делать карьеру в гемблинге и в преступном мире в целом. К 20 годам Арнольд достиг пика в своей преступной деятельности. Его имя впервые получило общенациональную известность после того, как он организовал на Уолл-стрите гигантскую финансовую аферу. Так же, как и М. Лански, А. Ротштейн избрал главной сферой своей карьеры в подпольном мире гемблинг. Его отель стал центром азартных игр, помимо этого Ротштейн стал организатором гемблинга для состоятельных игроков на трансатлантическом лайнере. За острый ум А. Ротштейн получил прозвище «Голова».

А. Ротштейн был для Лучано и Лански чем-то вроде крестного отца, вне мафиозного понимания этого термина. Он сразу же обратил внимание на дарования М. Лански и взял что-то вроде шефства над ним, а за компанию и над Лучано. После этого к неразлучной паре пришло настоящее процветание. Ротштейн ввел их в высший свет, где они были тепло приняты. В этом свете любили хорошее виски, а Лански и Лучано располагали неограниченными возможностями для решения этой проблемы. Лански и Лучано получили доступ в самые респектабельные дома 20-х годов.

А. Ротштейн был лидером гемблинга экстра класса. Ему еще не было тридцати, но он уже имел громкое имя в преступном мире, владел фешенебельным казино на Манхеттене. Его близкий друг и тоже известный лидер гемблинга Ники Арнштейн (Nicky Arnstein) однажды спросил Ротштейна, почему он, даже мультимиллионером, продолжает тратить столь много времени и денег на личное участие в гемблинге. Ответ Ротштейна был очень показателен: «Почему вы едите каждый день?.. Игра — часть меня самого. Я просто не могу остановиться. Я не знаю, что движет мною, но я буду играть и в тот день, когда умру».

Ответ Ротштейна во многом помогает понять психологию «крестных отцов» мафии. Действительно, даже владея сотнями миллионов долларов, главари мафии продолжали «работать». Они просто не могли поступать иначе. Преступная деятельность захватывала их целиком. Они не могли остановиться, были чем-то вроде наркоманов, которым необходимы были новые допинги, иначе они просто-напросто не могли существовать.