Победа короля Ричарда на Кипре была полной и безусловной. Когда пали одна за другой все крепости острова, и даже дочь императора попала в плен крестоносцам, Комнин, «покинутый всеми своими людьми», явился к Ричарду, чтобы сдаться на его милость, и молил только об одном: чтобы из уважения к его сану не заключали его ни в железные цепи, ни в веревочные узы. Ричард дал слово и повелел заковать бывшего владыку острова... в серебряные оковы.
После Ричарда I христиане владели Кипром еще целых четыре века. Здесь царствовала династия Лузиньянов — потомков последнего короля иерусалимского, который уже так никогда и не вернул себе священный город.
Покидая Кипр и направляясь к Акре, король Ричард напоследок позаботился еще о том, чтобы с острова постоянно поступали к христианскому войску припасы. Для этого он оставил здесь людей, «которые понимали военное дело, чтобы они посылали продукты: жито, пшеницу, баранов, быков, всем, чем так богат остров».
Теперь Ричард спешил: прошел слух, что Филипп II собирается штурмовать Акру, не дожигаясь подмоги. Наконец на горизонте стали расти Ливанские горы, а потом стали различимы и замки, византийские и построенные христианами, и цветущие прибрежные города.
Пришел час, и Ричард увидел с моря Акру — город, к которому он так стремился, захваченный несколько десятков лет назад христианами и потерянный ими, — город, который теперь предстояло вторично взять и изгнать из него «неверных» теперь уже на веки вечные.
Как крестоносцы осаждали Акру
Осада Акры длилась уже два года. За это время лагерь христиан сам вырос в целый город.
«Все увидел, все заметил король, — сообщает хронист. — Когда же он приблизился к берегу, можно было разглядеть французского короля с его баронами и бесчисленное множество людей, сошедшихся навстречу. Он спустился с корабля. Услышали бы вы тут, как звучали трубы в честь Ричарда, несравненного, как радовался народ его прибытию».
С прибытием Ричарда все изменилось в лагере. Во-первых, многие из тех, кто воевал и жил в Палестине уже долгие годы, как и многие из войска короля Филиппа, пожелали тут же служить английскому королю, потому что выяснилось, что он платит гораздо лучше, чем все иные предводители. Во-вторых, его люди принялись сооружать огромную осадную башню, которую в разобранном виде доставили на кораблях. Она наводила ужас на осажденных одним своим видом, поднимаясь высоко над стенами и позволяя легко поражать защитников Акры стрелами.
Когда крестоносцы закончили засыпку рвов и придвинули башню почти вплотную к стенам, гарнизон тут же предложил христианам мир, обещая сдачу города со всем оружием и запасами. Условие осажденных было только одно — гарантия их жизни и свободы.
В стане крестоносного войска мнения предводителей на этот счет разошлись. Ричард однако же настоял на своем — не принимать никаких условий. Безусловно, сказалась здесь его горячая рыцарская кровь и безграничная вера в свои силы. И все же был у него другой резон, когда он стоял на том, что город надлежит взять штурмом, а осажденные должны сдаться на милость победителей, не ставя никаких условий.
Дело в том, что Акра была важна крестоносцам не только сама по себе — она должна была стать ключом к Иерусалиму. В Акре находились лучшие военачальники Салах ад-Дина, множество знатных эмиров, родственники которых были разбросаны по всей Сирии. Держа жизнь всех этих людей в своих руках, можно было много чего потребовать за нее. Так что в ответ на мирные предложения предводители рыцарского войска потребовали возвращения христианам всех территорий, входивших в Иерусалимское королевство, самого Святого города и всех христианских пленников, попавших в руки «неверных».
В ответ осажденные совершили отчаянную вылазку и разрушили часть мощной осадной башни. Отбив атаку, христиане стали готовиться к штурму.
Однако военные действия пришлось приостановить. Причиной стала внезапно вспыхнувшая в лагере эпидемия. от которой стали один за другим умирать воины, и которая не пощадила обоих королей. В хрониках очевидцев эта болезнь описывается под названиями «арнолидии» или «леонардии», однако симптомы ее явно напоминают цингу — больных жестоко лихорадило, «у них были в дурном состоянии губы и рот», выпадали ногти, зубы и волосы, шелушилась кожа.
Первый штурм города все-таки состоялся, но Ричард, заболевший одним из первых, не мог принять в нем участия. Видимо, в глубине души король-рыцарь был рад неудаче, постигшей крестоносцев. После этого в лагере христиан наступил период подавленности и бездействия, и за это время мусульмане починили поврежденные стены, а вдобавок все смелее стали предпринимать вылазки, причем, случалось, даже захватывали пленных.
Цинга, однако, была болезнью преходящей, а вот все усиливающаяся личная неприязнь английского и французского королей, передающаяся и их воинам, была, пожалуй, уже неизлечимой. Она только все больше обострялась.
«Короли, как и их войско, — говорит очевидец, — раскололись надвое. Когда французский король задумывал нападение на город, это не нравилось английскому королю. а что угодно было последнему, неугодно первому. Раскол был так велик, что почти доходил до открытых схваток».
Наконец, поняв, что положение безвыходно, Ричард и Филипп избрали коллегию третейских судей из знатнейших и мудрейших сподвижников — по три с каждой стороны, обязуясь подчиняться ее решениям. Но и третейским судьям не удалось уладить разногласий. Максимум соглашений выразился в таком компромиссе: когда один король «штурмовал, другой обязывался защищать лагерь».
Обстановка была столь накаленной, что когда Филипп II вслед за Ричардом заболел, по лагерю тут же пополз зловещий слух, что он отравлен недругами. Однако французский король вскоре поправился, быстрее, чем Ричард, и тогда снова началась подготовка в штурму.
Как Ричард I стал Ричардом Львиное Сердце
Вокруг Акры смыкался возводимый христианами земляной вал, где одна за другой устанавливались страшные метательные машины, которые сооружали короли, бароны, рыцарские ордена. Одна из них была построена за счет рядовых крестоносцев и получила название «Божьей пращи». Машина Филиппа II называлась «Злой соседкой». «И машина герцога бургундского делала свое дело, — можно прочитать в хронике, — и машины тамплиеров сшибли головы не одному турку, как и башня госпитальеров, которая раздавала хорошие щелчки, очень нравившиеся всем».
По велению Ричарда тоже сооружались осадные машины. Они метали огромные камни, которые укладывали сразу по дюжине мусульман. «Один из таких камней показали Саладину, — записал хронист. — То были могучие морские валуны. Их привез из Мессины английский король. Но сам он все еще был в постели и невеселый».
Почувствовав себя немного лучше, Ричард распорядился приносить себя к передним линиям. Он печально смотрел на то. как король французский, уже оправившийся от болезни, сам стреляет ил лука в защитников крепости, выказывая изрядную меткость.
Именно тогда, восторгаясь неукротимостью английского короля, поэты стали именовать его Ричардом Львиное Сердце.
А сочинять восторженные стихи и песни в лагере крестоносцев было кому. XII век — век расцвета, как мы уже знаем, всех лучших проявлений рыцарства, в том числе и возвышенной поэзии. Немало трубадуров странствовало по Южной Франции, переходя из замка в замок, были среди них и рыцари, нередко знатные, и многие из таких рыцарей-поэтов отправились в крестовый поход вместе с Ричардом I.
Стихи, слагавшиеся под стенами осажденной Акры, вдохновлялись, кстати, не одной лишь священной войной с «неверными». Ведь в лагере крестоносцев, помимо воинов и священников, были и Прекрасные Дамы — и сама королева Беренгария, и ее многочисленные фрейлины. Осада происходила таким образом в полном соответствии с традициями рыцарских романов — воины имели возможность совершать свои подвиги на глазах возлюбленных и даже погибнуть в их честь.
