Не стану расписывать во всех деталях дальнейшие их остановки, приятные или вынужденные привалы. Я только хотел пояснить, что путь наших героев до Трои занял по крайней мере несколько недель, а точнее — добрых два месяца. Таким образом, у Прометея было вдоволь времени, чтобы познакомиться со своими спутниками и разобраться в делах мира.
Воспользуемся случаем и мы.
Моим читателям, наверное, бросилось в глаза, что в ходе реконструированной беседы у костра Геракл, Асклепий и другие высказывались иной раз о небожителях без особенной почтительности. Возможно, кое-кто уже склонен считать эту реконструкцию «атеистической отсебятиной». Другие, может быть, рассуждают так: что же, ведь Прометей — бог, хотя и опальный; Геракл — сын, да к тому же и правнук самого Зевса; Тесей — сын бога Посейдона; Асклепий — Аполлона; хотя о других присутствовавших сведений нет, вполне вероятно, что и они из той же среды. А ведь всем известно, что в кругу семьи даже королям не говорят «ваше величество»; вообще, те, кто приближен к сильным мира сего, частенько тешатся наглой фамильярностью, полагая, что это свидетельствует об их собственной избранности; то же и с небожителями — достаточно вспомнить нынешних наших ризничих и звонарей, которые, прошу прощения, зевают или почесывают зад. а то и плюнуть не постыдятся там, где простой смертный преклоняет колена. Должно быть, и это приходит в голову некоторым моим читателям, но они ошибаются.
Чтобы понять всю ситуацию и убедиться в максимальной достоверности моей реконструкции, стоит поразмыслить о том, что за ватага , пользуясь выражением самого Геракла, сошлась под его началом. Как жили эти люди, и в каком они жили мире?
Пожалуй, можно начать с конца: в каком мире они жили? (Еще раз повторю: мне не хотелось бы — будучи всего лишь прилежным студентом — являться здесь в профессорской мантии. Я только размышляю, делаю выводы и полученные результаты отдаю на суд публики. Иными словами, я не только не поучаю, но сам держу экзамен.)
Удивительный был этот век — тринадцатый век до нашей эры. Ценнейшим ядром известного тогда мира (от Босфора примерно до нынешней Ливии) владели три великие военные державы. Вот уже восемьдесят лет — в почти неизменных границах.
Самая значительная и самая богатая из них — Египет. С трудом верится, сколько всего знал и понимал, сколькими науками и ремеслами владел народ Египта к концу XIX — началу XX династий, иными словами, к концу эпохи Нового Царства. Не только архитектура, скульптура, живопись заслуживают восхищения нынешнего человека, но и — о чем говорят реже — их наука врачевания. Египтяне знали систему кровообращения, проводили сложные операции, в том числе и черепные. Поразительны их успехи в астрономии, геометрии, математике. Они достигли высокого уровня в технике, имели большие достижения как в тяжелой промышленности — доменное, оружейное дело, так и в легкой — горизонтальные ткацкие станки, гончарные изделия со сложным рисунком, предметы из стекла небывалой расцветки. Да вспомним хотя бы созданный ими судоходный канал между Нилом и Красным морем, этот искусственный водный путь, копию которого Лессепс осмелился вновь осуществить лишь три тысячелетия спустя! По уровню производства, техники и производительности труда Египет башней высился над всем тогдашним миром; по пальцам можно было перечесть те продукты и изделия, которые где-то, кому-то удавались лучше, чем в Египте, на его землях и в его мастерских. Так, в описываемое время, но и раньше, в течение многих столетий, по-настоящему добротные корабли строились в финикийских доках; из Финикии же попадали на мировой рынок пурпурные краски самых различных оттенков и тончайшее стекло; поставляли финикийцы также ливанский кедр, драгоценнейший строительный материал, и ливанскую кожу, почитавшуюся в те времена царицей среди кож. Однако не надо забывать, что и Финикия — которая тогда находилась под властью города Сидона — принадлежала к сфере влияния Египта. И платила ему двойную дань. А еще точнее — тройную. Ибо выплачивала ежегодную вассальную дань продуктами сельского хозяйства, металлами, готовой продукцией, платила таможенную пошлину за корабли свои, платила портовые налоги. За это египетская армия и морская полиция брали ее под защиту. Но если какой-нибудь окраинный финикийский, город забывал вдруг послать драгоценный дар фараону — хотя и не было на этот счет никаких письменных указаний, — то столь оскорбительное нарушение этикета, даже при отсутствии отягчающих обстоятельств, квалифицировалось как бунт и каралось беспощадно.
Платила дань Египту и сказочно богатая Эфиопия. Данниками Египта были народы Палестины, большая часть сирийцев. Расплачивались сельскохозяйственными продуктами, металлами, драгоценными камнями и, не в последнюю очередь, рабами.
Благодаря этим сверхдоходам средний уровень жизни в Египте был по сравнению с другими странами очень высок. На этот счет мы располагаем обширнейшими источниками — от школьных сочинений, самой скромной, зато и самой рельефной опоры историка, до государственного архива. Рабов мог держать горожанин среднего сословия, мелкий торговец, мелкий ремесленник, государственный и культовый служащий весьма невысоких рангов, то есть те слои населения, которые в любом другом государстве, несомненно, трудились от зари до зари только ради пропитания. Между тем с установлением Великого перемирия цены на рабов и в Египте поднялись крайне высоко. Обогащение средних слоев привело к формированию своего рода «потребительского общества»; потребности, несколько поколений назад характерные только для богатых из богатых, стали теперь массовыми. Обеспечить рабочую силу для удовлетворения этих потребностей — вспомним хотя бы дошедшие до нас в руинах грандиозные строительные сооружения египтян! — было трудно. Не говоря уж о том, что требовалась не просто рабочая сила, а обученная и квалифицированная!
То ли было еще сотню лет назад, когда после очередного военного похода или набега рабов гнали десятками тысяч, поставляли их в храмовые и государственные имения, в бесчисленные мастерские. А ведь еще чуть не столько получали воины, даже рядовые воины, — это была их доля из добычи за храбрость. Но старому миру пришел конец. Затевать грабительские войны против богатых и цивилизованных государств — иначе зачем и нападать! — уже невозможно. При последней попытке Египет и сам едва устоял. В 1312 году до нашей эры под Кадешом из-за серьезного организационного просчета просто случайность избавила самого фараона от хеттского плена. Пожалуй, спасла Египет от поражения только его репутация, только то, что сами победители не верили очевидному — своей победе.
В 1296 году до нашей эры две главные военные супердержавы эпохи заключили первый, насколько нам известно, в мировой истории длительный договор о ненападении, к тому же в общих чертах — на основе действующих и ныне «пяти принципов» мирного сосуществования. «Treuga Dei» — «Божественное перемирие» — было закреплено и браком: Хаттусили III отдал в жены Рамсесу II свою дочь. К слову сказать, договор, главное же, его длительность подкреплялись тем, что хетты и египтяне в равной мере опасались грозного усиления Ассирии.
Не мог Египет вести успешные войны, имеющие целью приобретение рабов, и в Африке: мешали этому, с одной стороны, трудности преодоления пустыни, с другой — партизанская тактика местных народов. Еще недавно мирные племена вдруг вооружились и время от времени находили таких вождей, что отваживались даже совершать набеги против империи. Да, иной раз они «оказывали любезность» Египту — попадали в плен и становились рабами. Так, в уже упоминавшейся битве 1229 года до нашей эры, где участвовал и микенский флот, захвачено было около десяти тысяч рабов. Не богато, что правда, то правда. Да и какие это были рабы! Сопровождавшие войско женщины, дети, ни в чем не знающие толка варвары. В такой войне Египет терял больше, чем приобретал.
И в довершение всего минули те времена, когда рабов поставляли моряки-пунийцы. Повышенный спрос быстро привел к истощению все окрестные медные и оловянные рудники. Теперь сидонцам, предпринимая дальние экспедиции, приходилось выбирать: либо они снабжают рынок металлами — и тогда им следует жить в дружбе с прибрежными народами, а значит, принимать на свои корабли лишь столько рабов, сколько продадут им по сходной цене сами аборигены; либо отправляются на охоту за рабами, но тогда уж нечего и рассчитывать в этих краях еще на какие-нибудь товары, всего же разумнее вообще подольше не показываться там, где однажды удалась такая охота. А поскольку колонии пунийцев раскинулись, можно сказать, по всему Средиземноморью и сохранение их за собой было для Сидона вопросом существования, у пунийцев имелось достаточно причин поддерживать с народами побережья мирные отношения. Итак, финикийцы уже не привозили, или почти не привозили, рабов; зато поставляли иной человеческий материал. Другими словами, в Египте воцарился период «brain drain"[15]. Мне и самому странно употреблять это бытующее сейчас выражение, но древнеегипетского языка я, увы, не знаю, а сущность явления этот термин выражает вполне. Создавая лучшие условия жизни, обеспечивая более высокую оплату, Египет старался переманить к себе каменщиков, плотников, дерево— и металлообработчиков, судостроителей, стеклодувов и солдат, солдат, солдат. Справиться с убийственной нехваткой рабочей силы иным путем они не умели.
