Недоумение все больше и больше завладевало Алтуниным: чего от него хотят? Уж не ответа ли, кого назначить вместо Лядова? Мысль эта была настолько нелепой, что Сергей сразу же отбросил ее.

В глубине зрачков директора возникло что-то колючее. Что? Почему он так пристально смотрит на Алтунина?

Заметив, что Букреев резко отодвинул от себя массивную чугунную пепельницу, директор перевел свой сверлящий взгляд на него, сказал сердито:

- Не играй с посудой, разобьешь. Кури! Вижу, слюну глотаешь. Кури, кури свою трубочку с вонючим руном. Не стесняйся.

Букреев закурил, жадно затянулся дымом. Что-то тут, в директорском кабинете, накалялось и накалялось.

- Дайте мне сигаретку, — попросил Лядов у Букреева. Тот всегда имел и сигареты.

Главный инженер тоже задымил, хотя все знали, что он некурящий. Они вдвоем окуривали теперь директора, который не переносил запаха сигарет.

Ступаков поднялся, демонстративно открыл окно - с улицы пахнуло пронизывающим холодом. Двадцатиградусный мороз ворвался в кабинет, распустил по нему белые усы: эй, не простудитесь!

Ступаков холода не боялся. Если ему хотелось вежливо выдворить кого-то из назойливых начальников служб или отделов, он распахивал окно во всю ширь, и те начинали пятиться к двери, а потом вылетали из кабинета, как сверчки. Но сейчас директору никого выдворять не требовалось.

- Ладно! Будем закругляться, — сказал Ступаков и, захлопнув окно, вернулся к столу. — Так вот какое дело, Сергей Павлович: все мы, и я, и Лядов, и партком, обсуждая назревшую ситуацию, дружно назвали вашу кандидатуру. Кстати, советовался я и с Самариным, ездил к нему в больницу. Он тоже «за».

Сергей не понял. Еще больше забеспокоился.

- Мою кандидатуру? Куда?

Ступаков покачал огромной седеющей головой, сладко зажмурился. Снова подпер щеки руками. Широко раскрыл глаза. Жесткие, непреклонные.

- Куда?.. Объясни ему, Олег Иннокентьевич. Если мой голос не доходит до него, может, голос партии дойдет.

Теперь поднялся Букреев, подошел к Алтунину, обнял его, словно стальными обручами сдавил.

- Поздравляю, Сережа. Быть тебе нашим главным инженером...

Алтунин отшатнулся.

- Да ты что? Ты что?! — Он пытался вырваться из объятий Букреева, но тщетно: хватка у Олега медвежья. — Какой из меня главный?..

- Сейчас из вас главный - никакой, — согласился Лядов. — Но главные не падают с неба готовыми. Пошлем вас на учебу. Сдавайте дела Скатерщикову - и через неделю в школу! Тетрадочками в линеечку запаситесь.

Они все улыбались ему, потешаясь над его растерянностью, а он бурчал невнятно:

- Почему я?.. Почему меня?.. Почему?..

Из директорского кабинета вышел, натыкаясь на стены и на людей, скопившихся в приемной. Надел пальто. Шапку забыл на вешалке.

Не сразу сообразил, что идет уже по заснеженной улице. Куда?..

Снегом запорошило буйную алтунинскую шевелюру, но он не замечал этого. И холода не чувствовал. Шел, потом куда-то ехал на трамвае. Потом снова шел и шел. Остановился только когда почувствовал тепло и увидел женщину в белом халате.

Просторная комната. На скамейках сидят какие-то люди с авоськами и сумками.

- Вы к кому? — участливо спросила у Сергея женщина в белом.

- К Самарину. К Юрию Михайловичу Самарину. В третью палату... К начальнику цеха.

Он заторопился, заговорил, заикаясь от возбуждения:

- Очень нужно!.. Алтунин я... Очень, очень нужно...