И вот, эта махина пожаловала в Москву, чтобы оформить своё чемпионство за три тура до окончания. «Московия» только выкарабкалась на третью позицию, откуда угрожала идущими вторыми футболистам «Ломбардии», и лишь теоретически – самим немцам.

- Так, ребятки, сейчас мы попробуем придумать рецепт. Я тут сделал нарезку, сейчас вместе поглядим, да подумаем, - так начал недельную подготовку к, возможно, самой важной игре сезона тренер Ларионов.

Рецепт казался простым на бумаге – очень быстро работать с мячом, моментально от него освобождаясь, играть широко и размашисто. Заставляя таким образом метаться без дела ударный молот соперника.

- Без наковальни энергия будет выходить впустую и, рано или поздно, иссякнет. А если не иссякнет, то таким образом, мы не дадим себя смять, и будем забивать также, избегая контакта и уводя мяч от них. Самое главное – быстро и длинно! Эта наша заповедь на эту игру.

Всю неделю наигрывали именно эту тактику. Пришлось изменить самим себе – до этого матча «Московия» не подстраивалась под соперника, убеждая того в своей правоте силой именно своей игры. Но именно здесь и были резервы – быть гибче и гнуться согласно условиям. Если внешняя среда оказывалась крепче, не стоило ломать голову, пробивая брешь в граните, если был проход, хоть и извилистый рядом. Физическая форма у молодцов «Московии» была отменная, поэтому вся подготовка свелась именно к отработке тактики и сопутствующей этой тактике технике.

- Юра, тебе следить, чтобы парни не зарывались. В пылу борьбы они могут забывать расставаться с мячом быстро. Пусть лучше рискуют в одно касание, чем подвергают себя риску быть затоптанными.

- Олег Иванович, а защите, защите мы не очень внимание уделили.

- Так в этом наша защита и состоит, чтобы играть с мячом, им давать по минимуму.

- Но ведь рано или поздно мяч у них окажется, опять же, если стараться играть быстро, неизменно будут ошибки.

- А сама защита, считаю, у нас и так заточена как раз под такую (никому не говори) тупую мощь. Их замыслы легко разгадываются. И поэтому не надо лезть на амбразуру, а нужно, прочитав игру, на перемене направления отобрать мяч. Что прекрасно наши ребята и умеют. И, прости уж, ты лучше всех.

- Это что же, мне в защите отрабатывать больше обычного?

- Юра, ты уже вроде не пацан, чтобы капризничать!

- Да нет, я просто уточняю, - смутился своего возгласа Юра.

- Я ж говорю, в защите вы тоже должны брать искусством, а не силой грубой. Опережать, в первую очередь, в мыслях, а не скоростью мышц. Это же не менее красиво, чем атакующие кружева!

- Вы это, простите, загнули уж, Олег Иванович. Хотя, конечно, мастерски отобранный мяч зритель ценит и это действительно искусство. Тот самый идеал, когда защитник отнимает мяч, не касаясь соперника, а трогая лишь мяч.

- Точно! Ты меня, как всегда, понимаешь. Впору тебя играющим тренером делать, - заулыбался Ларионов. – Но вот наш предстоящий соперник о такой защите давно позабыл. И его зритель ценит грубую, всё подавляющую силу, прикрываясь глуповатым лозунгом «это не балет», превращая футбол в битву. Так что поработайте, в первую очередь, за нашу идею творчества против разрушения.

- Будем стараться, - вздохнул своим мыслям Юра.

А думалось ему, что ставка вдруг резко подросла. И если раньше казалось, что за проигрыш никто не взыщет, что сезон, в любом случае, получится удачным, то теперь он понял, что нужно перегородить дорогу этой сминающей всё и вся махине. И перегородить не любой ценой, а ценой своей лучшей игры, не сходя с тонкой грани. «Эхэхэх, нету покоя», - снова глубоко вздохнулось Юре. Но на самом-то деле он был рад новому испытанию.

И испытание выдалось на славу. Лёгким дождиком смочило идеальный газон «Московита», а после проглянуло робкое солнце, радуя толпы болельщиков блеклым ноябрьским светом. Болельщик ждал. Ждал победы и красивой игры. Он был уже приучен, даже воспитан высоко-художественной игрой своих любимцев, принимая в штыки угрюмую мощь безоговорочно лидера, приехавшего оформлять своё чемпионство.

Можно сказать, что тактика Ларионова, вкупе с мудрым воплощением его идей на поле Бобровым, удалась. Московиты будто не касались газона, порхали над полем, ловко работая с мячом, не задерживая подолгу его в своих ногах. Гренадёры «Европы», носились «собачками» от одного игрока к другому, пытаясь отнять мяч. Мощный их кулак оставался быть сжатым и прямолинейным, не терял своей стройности. Но эта кондовость и не давала им взять инициативу в свои руки, чтобы привычно втоптать в газон соперника всесокрушающими волнами атак. И даже, когда к ним попадал мяч (а потери и ошибки у почти идеальной «Московии» всё же случались) былая слаженность куда-то пропадала и, как и настаивал, Ларионов мяч будто пинцетом вынимался у атакующей стороны и вновь переходил к кудесникам московитам. Лишь иногда, по привычке, кто-нибудь из нападающих «Московии» ударялся в обводку и был затираем громилами соперника. Тут и вступал на арену Бобров – он одёргивал «зарвавшегося» партнёра, и сам мчался отбирать мяч, попутно расставляя свою защиту оптимальным образом, дабы попадали в ловушки нападающие соперника.

Красивая игра, изящные комбинации ошеломили привыкшую побеждать немецкую команду. Привычный порядок рассыпался, и «Московия» забила, наконец, мяч. А потом и ещё один. Трибуны ликовали, немцы опустили руки, а Ларионов победоносно вскинул руки. Судья же свистнул окончание. Под скандирование «Молодцы!» любимцы трибун благодарили своих болельщиков.

В турнирном плане эта победа почти ничего не решала – «Европа» стала чемпионом на тур позже, «Московия» же заняла второе место. Но зато поистине мировой резонанс получила сама игра. Круги по воде расходились ещё долго, и обсуждение рассыпалось на два лагеря. Как водится. Поклонники и ангажированные «аналитики» нового футбола изощрялись в остроумии, понося архаичный, по их мнению, футбол «Московии». Смешки были не всегда талантливыми, и ирония была притянута за уши. Но вся сеть была заполонена подобного рода измышлениями.

Противостоял им слаженный, а главное, искренний хор поклонников того честного футбола, что предлагала «Московия». Пусть их было меньше, но за ними не было ничего, кроме желания быть чище и лучше.

Баталии и перепалки не стихали вплоть до Нового Года, накапливаясь нетерпением в ожидании следующего первенства.

***

«Ломбардия» спустя десять лет вышла в Чемпионат, после прозябания в «Подвалах». Команда долго не могла оправиться от наказания за подельничество с «Московией». И вот, наконец, они выкарабкались. Но игры устойчивой всё равно не было, болтались внизу таблицы, то и дело, соскакивая в «зону вылета».

Рабочая неделя началась неспешно, вразвалочку. Лера пропадала на «Радиозаводе», домой по вечерам являлась какая-то растерянно-уставшая. В «Московии» же готовились к субботнему матчу. Тренировки вошли уже в какую-то рутинную колею, повеяло скукой.

- Валентин, что-то не хватает перчинки, что ли, - посетовал после занятия Юра, уединившись с Главным в тренерской комнате. Остальные ребята были распущены по домам.

- Ага! Вот она, расхлябанность из-за вечных приключений! - злорадно, будто поймав на дурном, потёр руки Проскурин.

- Это ты о чём? – удивился Бобров.

- А о том, что геройство, на мой взгляд, полноценно тогда, когда наступает время не для подвига, а для кропотливой и нудной работы. Когда нет форс-мажора и крайних обстоятельств, не нужно никого спасать, никуда бежать, и преодолевать препятствия. Тут появляются помехи другого рода, казалось бы, совсем не героические.

- И?

- А вот тут тоже нужны все эти качества: и воля, и смелость, и сила, и храбрость, и великодушие. Победы здесь плохо видны, а от того и цена их в глазах людей много меньше. Но если польза несомненна, значит и дела свершаются великие. Именно поэтому я ратую всегда за то, что у большого дела, большой победы, великого подвига, гораздо больше родителей, чем кажется на первый взгляд.