Так на перерыв и ушли, не поколебав исходного счёта. Гандикап сохранился.

- Фигово как-то ковырялись, план не сильно сработал, - огорчённо буркнул Ребров, входя в раздевалку.

- Не боись, Лёшка, - успокоительно начал Юра, - всё-таки программу минимум сделали: хорошенько их помотали, в то же время они так и остались в своём благодушном «ужепобедившем» настроении. Сейчас ребята ещё выйдут, закружим, завьюжим. Да, Валентин Анатольевич?

- Ребята готовятся; сразу троих не буду выпускать, по пять минут интервалы сделаем. А то уж слишком будет бросаться в глаза.

- Ага, хорошо, - Юра вытянулся на массажном столе и прикрыл глаза, Шангрилу мял его ноги.

- Юра, ты там не засни! – окликнул его Проскурин.

- Ну, Анатолич, ну! Я ж так расслабляюсь в перерывах последние лет пять.

- Просто сравниваю тебя с Лёшкой, - Валентин кивнул на Реброва, сжавшегося пружиной и рвущегося на второй тайм.

- Ладно, наверное, пора уже. Пойдёмте, парни. Пора забивать, - последнее Юра адресовал больше люденам, стремясь их активизировать. Поднявшись, он зацокал бутсами по линованному полу.

И с началом второго тайма «Московия» начала постепенные перестроения. Четвёрка нападающих люденов преобразовалась в тройку полузащитников от обороны, вычищающих и подбирающих всё, что выпадало после действий ударной тройки. А впереди наводили шороху Ребров и Васильев, которых чуть сзади поддерживал Бобров. И уже до второй замены «Московия» забила гол. Юра, продравшись по обочине штрафной, упёрся почти в лицевую и, падая, затираемый «усатыми», откинул мяч назад. А там набегал Рома, которые и вонзил могучим ударом мяч в угол ворот. Вполне себе сносная комбинация и трудовой гол состоялся.

Арабы, тем не менее, не сильно занервничали, да и тренер их не сильно заволновался. «Не, Ганжа славно поработал, славно, они же мёртвые!» - похвалил мысленно друга и его работу Юра, оглядываясь на по-прежнему вальяжных соперников.

- Анатолич, давай замену после второго мяча? – возвращаясь на свою половину, крикнул Юра главному тренеру. Тот поднял большой палец, хотя в глазах скакали огоньки тревоги.

Тревожиться, однако, не стоило. К необъяснимой, казалось бы, успокоенности «Халифата» добавилась уже и усталость – всё же людены в первом тайме их хорошо измотали – и Рома Васильев, получая просторы, проскакивая плохо сопротивляющихся защитников, развлекался вовсю. Вскоре уже сам выступил ассистентом - выбежав один на один с вратарём, он, не жадничая, переадресовал мяч Реброву. 2:2.

Тут, наконец, арабы зашевелились. Трибуны, взволнованные, погнали своих вперёд. Оставалось ещё полчаса игры, и ничего ещё ясно не было. Несмотря на усталость, яростные болельщики разжигали буйство игроков и те, мощными валами стали прессовать «московитов», всё ближе прижимая их к воротам. Юра стал сигнализировать Проскурину о замене. Людены не были запрограммированы на игру от обороны и контратаки, «Московия» держалась со скрипом. Но всё же они не успели замениться, «Халифат» забил.

- Зря они это сделали, - отдуваясь, обронил Бобров. – Себе же во вред.

- Думаешь? - сверкнул глазами Лёша.

- Да, смотри, они ж из последних сил пыжились сейчас, на эмоциях выдавили из себя голик, теперь обратно, праздновать победу, не дожидаясь конца. Они попались на ловушку Ганжи. Ладно, давайте сейчас ещё немножко им подыграем, а потом минут за двадцать нужно, как минимум, две штуки положить. Собрались, тряпки! – уже более грозно прикрикнул капитан.

И они собрались. Теперь уже два активных края, в центре Ребров с Васильевым, Бобров оттянулся ещё чуть назад, а совсем позади, чуть в отдалении от защиты, маячил люден. Юра, уже несильно лез вперёд, отгружая длинные передачи вперёд на ход шустрым краям. Редкие выпады затухающего «Халифата» он раскусывал и, с помощью людена отбирал мячи, вновь и вновь загружая резвящихся впереди юнцов.

А те довольно быстро перевыполнили план, заколотив три мяча. Накидали бы и ещё, да время иссякло. В конце игры, арабы были обессилены и их не хватило даже на подобие навала. Болельщики, оглушительно свистя, в бешеном разочаровании покидали трибуны.

- Наверное, погромы будут у них тут, - в раздевалке прокомментировал Юра конец игры. – Тут так всегда, когда дома проиграют, что бывает, в общем-то, нечасто. А сегодня, стараниями Ганжы, надежды на победу были особенно сильны.

- Да, теперь, главное, отсюда вовремя свалить, - согласился Проскурин.

И тут в раздевалку ворвалась Лера.

***

Но пока Бобров добирался до дома, в эти ничтожные сорок минут, события поскакали арабским скакуном, задевая и вовлекая в круговерть всё вокруг. В офис «Московии» мигом пришла бумага о возможной дисквалификации команды, о вынесении этого вопроса на внеочередном заседании руководства. В Санкт-Петербурге же многочисленные толпы, насмотревшись на позор на огромном экране пошли громить всё что-либо «москальское», выдвигая сепаратистские лозунги наряду с футбольно-хамскими.

Лера же встретила его округлившимися глазами:

- И что теперь?

- Что теперь? – Юра сразу проникся её волнением. – Что случилось?

- Сказали, дисквалифицировали «Московию» и на год в Пречемпионат.

- Вот это номер! – Юра присел от неожиданности. – Даже я со своим «паникёрством» не добежал и не успел. – Только сейчас он обратил внимание на телефон, разбухший от непринятых вызовов и кучи смс. – Ффух! Ладно, сейчас остыну. – Он обнял жену, и они постояли, покачиваясь в такт невесёлым мыслям.

- Мальчики только заснули, я заглянула в компьютер, а там только об этом и кричат.

- Да, шустро они. Мы закончили, обсудили сложную ситуацию с Тимуром, вызвали Серёгу, и я поехал домой. И вот, видишь, как всё быстро.

- Ещё говорят про волнения в Санкт-Петербурге, пишут, что сформировано там уже правительство и готовится отделение.

- Обалдеть, как маховик мгновенно скорость набирает, - только помотал головой Юра. – Пойду на пацанов погляжу. А потом уж тогда названивать Тимуру. Наверное, придётся ехать назад.

- Сходи.

Юра полюбил вечерами глядеть на сыновей, когда они спали, раскидав свои крошечные ручки и ножки. Сразу накрывало тёплой волной нежности и спокойствия. Он знал, что эти два маленьких существа не только ответственность и долг их вырастить, оберечь от опасностей, но и тот надёжный тыл, наряду с Лерой, в котором он может быть уверен. Эта та почва под ногами, которая будет держать его в тряские моменты. Всё остальное начинало казаться суетой, мелочами. «Вот они, сопят в четыре дырочки, мои главные цели».

Лера, незаметно подойдя, прижала голову сидевшего мужа к себе.

- Лерусь, ну когда такое двойное чудо есть, то разве другое имеет значение? Ради них же всё пройдём и везде прорвёмся.

Лера промолчала, лишь поцеловала мужа в макушку.

- Ладно, пойду узнавать подробности.

А подробности не радовали. Всё подтверждалось. Ганжа басовито матерился, Тимур цедил сквозь зубы проклятия, а неприятности обретали реальные черты и расползались заразной опухолью. На следующий же день Руководство распространило сообщение об изгнании клуба из Москвы в низшую Лигу Чемпионата – Пречемпионат. Все результаты аннулировались, засчитывалось поражение «0:3». В Руководстве такому решению пытался противостоять лишь Президент – Эрик Кантона. Что позже вышло боком и ему.

На Тимура свалилось сразу огромный ворох бюрократических дел. Какую-то часть он спихнул на «Возрождение», что-то разгребал Ганжа. Главная сложность была в сохранении Команды. Разочарование и возмущение были настолько велики, что распад грозил и нависал неумолимо. Но с подачи Боброва за несколько дней разработали концепцию, банально названную «Феникс». Идея была проста – воспользоваться несправедливым изгнанием для ещё бо́льшого напора своей главной линии. Подключили Лилю и Леру, которые эмоциональными речами заразили молодёжь команды новой задачей, убеждая их не уходить. А желание уйти у многих было велико – такое крушение надежд, удар по самолюбию не прошли бесследно. И двое ребят покинули всё-таки клуб – и ушли из футбола насовсем. Одного лишь переманили амбициозным предложением в английскую команду. Такие, в общем-то, небольшие потери были несомненной удачей – костяк сохранили, развала не допустили.