- Подхалим, - отрезала Лера. – Так что там с завтрашней игрой? Получилось наладить чего-нибудь? И чего это ты полез всё-таки в Среднюю Азию, а не в древний, скажем, Египет, что географически объяснимо?

Юра, поблагодарив за вкусный ужин, пристроился мыть посуду.

- Да тема Древнего Египта настолько затаскана, что стала для меня несколько пошловатой. И мой геоноут, если честно, не очень справляется с такими местами в истории Планеты.

- Какими «такими»?

- Ну, загадочными, что ли… Спекуляций много развелось, инопланетяне, исчезнувшие могучие цивилизации… И тоже какую-то пургу казать начинает.

- Так, насколько я понимаю, в истории любого народа, страны, континента можно выдумать и сложить новую конструкцию историческую. То есть, свойственно всем и вся. Разве нет?

- Да конечно, конечно, это так. История наука неточная, как повернуть выгодно тому или иному, так он её и поворачивает, коверкает и переиначивает. Археология, лингвистика, логика и ДНК-генеалогия при всём желании точного результата не дадут. А желания очень разные имеются. От того и спекуляции.

- Тогда чего ж тебе не нравятся всякие «исчезнувшие цивилизации» и альтернативные истории? Если уж это, по твоим словам, всё равно неизбежно.

- Ну, я тебе толкую про детали. Детали могут трактоваться в ту, или иную сторону. Но вот, когда начинают открывать «сенсации» или вот, например, свежая теория о зарождении цивилизации в Америке. Что, мол, они сюда всё притащили, в том числе, и пирамиды. То есть эдакое переворачивание всей картины развития человечества, принятое в фундаментальных трудах.

- О! Я что-то не слышала. Хейердал, наверное, переворачивается.

- Да, и не только он. Вот я про что и говорю, что, пользуясь некоторыми нестыковками, натянутыми объяснениями, такие вот «альтернативщики» привязываются к мелочами, и начинают вытягивать из этого вязкие теории. Не стремясь получить общую картину Мира. По мне это мелочно и погоня за сенсацией. Что всегда «хавалось» народом с особым аппетитом. Вот поэтому я в историю Нижнего Нила и не люблю лезть.

- Ну, а когда ты там бываешь, «дыхание веков» чувствуешь? Потому что я там чувствую лишь запустение, разорение и пыльную жару с ветром. Не смотря на их небоскрёбы сейчас.

- Да как-то непонятно я себя там чувствую – с одной стороны, интересно, как сочетается в этих по-прежнему диких людях пассионарность и нежелание трудиться, с другой, за этим интересом совершенно не думается, что здесь было и как существовало тысячелетия назад. Слишком заретушировано современностью. Очень уж толстый слой пыли. Даже на тех же Пирамидах. Там чуть ли не лифт наверх примыстирили и Макдонлдс воткнули почти у подножия.

- Да, меня это тоже покоробило.

- Так что, я не сильно люблю выезды в Александрию. Вот, когда Иран играл, было поинтереснее. Ну, ты же помнишь, ты тогда ездила раза два с нами. Мы как-то с тобой прихватили ещё несколько дней после матча.

- Там было интересно. Ещё, по-моему, ноябрь был, было нежарко.

- Ага, горы уже были заснежены, и ещё там были очень вкусные помидоры.

- Всё с тобой ясно, мой славный Бобрик. О! И всю посуду перемыл, - Лера подошла сзади и обняла мужа.

- Но, в общем, надо задуматься о том, чтобы в геоноуте вот этот момент в порядок привести. А для этого придётся нам вновь поездить, - Юра в объятиях жены был задумчив.

- Ты же хотел на Алтай, к родителям. После завершения «московитских» дел?

- Хотел. И хочу. Так оттуда и будем выбираться. Средства изыщем.

- Как скажешь. Я уже двадцать лет за тобой...

- Почти всегда…

- Почти. Но про тот пропуск, думаю, ни тебе, ни мне душу бередить вновь не нужно.

- Не нужно, - Юра обернулся и, выбравшись, из цепких объятий Леры, сграбастал её сам. – Ладно, завтра всё же рано вставать. Поедешь с нами?

- Посмотрим. Дел много.

- Когда же ты собралась смотреть? В девять утра самолёт.

- Вот будешь с утра вставать, тогда и посмотрим.

С утра же Лера, сладко посапывая, проигнорировала писк будильника и сборы Юры.

- И правильно, поспи лучше. Завтра увидимся, - он приник на мгновение к лежащей не на подушке кисти. Лера что-то пробурчала во сне и перевернулась, закутываясь в одеяло. Юра улыбнулся – она любила свёртываться клубочком. «Кошка» - подумал он.

Густые сумерки сопроводили взлёт их самолёта, и они понеслись на юг, на очередную игру Чемпионата. С «Халифатом» из Арабии. В самолёте большинство ребята принялись досыпать короткую ночь, Юра уткнулся в свой геоноут, Проскурин всё решал какие-то недодуманные мелочи.

Декабрьская Африка была суха, пыльна и ветрена. На контрасте с Москвой показалось жарко, однако, потом пронизывающий сирокко сдул все эти неполные двадцать градусов, и хотелось кутаться в воротники курток. Бывший «Борг Эль Араб» находился в пригороде столица Халифата (собственно, внутри Арабского Халифата город уже несколько лет назывался Ракота, но вот международного признания название пока не получило, по старинке везде писали Александрия), недалеко от аэропорта.

- Да, ребятки, сам город не повидаете даже из автобуса. Да и нечего там глядеть, как мне кажется, - пространно заметил Юра.

- Да, пилим прямо на стадион, здесь рядом. Слушай, эта пылища везде проникает. Надеюсь, на поле хоть не будет песка.

- А что? Поиграем в пляжник, - Юра был настроен благодушно, лишь по привычке, как всегда на выездах, начал скучать по Лере.

Автобус встречали, но других признаков предстоящей игры они не наблюдали. Для этого и был вынесен стадион в пригород. До матча было ещё несколько часов, и народ, согласно обычаям, не торопился и никуда не спешил.

На стадионе, внутри чаши ветра не было, и они ощутили палящее солнце.

- Хорошо, что вечером играем, уже оно зайдёт, - заметил Юра, сразу вспотевший даже от лёгкой разминки. – Глядишь, ещё и замёрзнем.

- Бегать будете, чтобы не замёрзнуть, - Проскурин слегка нервничал, пытаясь «надышаться перед смертью», всё просчитывал в уме разные варианты.

Оставался ровно час, а по-прежнему никакого заметного движения около стадиона не намечалось.

- Однако, они хорошенько зазнались. Ганжа постарался, - Юра был доволен. – Но всё-таки неплохо было бы появиться хотя бы команде.

И, согласно его словам, послышался шум. «Халифат» ехал в открытом автобусе, а за ним огромной свитой на разных транспортах следовали болельщики громкой толпой. На низкой высоте пикировали многочисленные мобили. Стадион практически мгновенно набился, заполнив гвалтом тысяч глоток предшествующую тишину.

- Вот! Так-то будет поинтереснее, - Юра, оглядываясь, потирал руки. «Московии» надоело сидеть в помещении, и игроки продолжали вяло разминаться возле скамейки запасных. Люденов прошивали – Валентин всё же внёс какие-то изменения в прошивку в последний момент; ребята из запаса пинали друг другу мяч, Юра с Ребровым тренировали рывки. Рома на этот раз оставался на скамейке запасных - его выход планировался во втором тайме.

Напряжение, нарастая, прорвалось со стартовым свистком. На табло горели невесёлые «2:0» в пользу хозяев. И это преимущество будто было отражено на довольных усатых лицах игроков «Халифата». Они приготовились, не спеша, отбиваться, всё же уделив внимание, двойке «Московии». И были заметно удивлены тем, что эта двойка работала в центре поля, не сильно приближаясь к штрафной. Побегав с Ребровом и Бобровым минут пятнадцать, убедившись в их «кроткости», они по-восточному потеряли интерес и стали присматривать за ними, спустя рукава. Игра была размеренной, вязкой и нудной.

- Юр, что-то совсем вяло, нужно активизироваться. Они уже более чем усыплены. Как бы и нам в спячку не впасть, - крикнул Проскурин кидавшему мяч из-за боковой рядом с ним Борову. Тот кивнул.

И стало заметно, как он начал подгонять ударную четвёрку люденов на ворота хозяев. Те, почувствовав, наконец, ощутимое давление, оживились. Стало больше борьбы, однако разума не прибавилось. Что-то не ладилось у московитских люденов с организацией. Всё затыкалось на третьем-четвёртом пасе. Ближе к концу тайма посыпались удары, до стража ворот, правда, мяч долетали нечасто, да и то, как-то вяло.