* * *

Никола вдруг почувствовал, что пришло время задать любимому писателю Самый Важный Вопрос.

– Мистер Клеменс, когда я впервые прочел вашу книгу, мне показалось, что у вас тоже… – Он помолчал и начал снова: – Мистер Клеменс, как, по-вашему, музы существуют? То есть я хотел спросить, нет ли у вас…

Твен отозвался не сразу:

– Есть ли у меня муза?

– Да! Кто-то, кого можно было бы назвать…

– Музой?

– Ну да.

Твен вздохнул и потер веки:

– Мистер Тесла, любой человек… Нет, лучше сказать, любой наш с вами современник, который умеет читать… О чем это я? Ах да. Любой, кто умеет читать, знает о грандиозном строительстве на Ниагаре и ваших планах использовать энергию водопада. Какая дерзновенная идея! Не исключено, что вы и вправду сумеете дать всему миру бесплатное электричество. А вы говорите о какой-то музе. Вас часом не интересует, сколько ангелов поместится на полях бабушкиной шляпы?

– Ох нет, что вы, я не имел в виду духов, невидимый мир и тому подобное. Я говорю о цели, об источнике вдохновения. – Никола вдруг страстно зашептал: – Прошу вас, сэр, мне нужно это знать! Я должен знать!

Старый писатель пытливо смотрел на Теслу, делая глоток за глотком. Потом поднял глаза к небу, пригладил усы, затянулся сигарой и медленно произнес:

– Сэр, подобными расспросами вы провоцируете меня дать вам хороший подзатыльник.

Никола уставился на Твена, пытаясь переварить его ответ. Затем взял свой бокал и молча допил коньяк.

* * *

Первые лучи следующего дня застали Фрица Ловенштейна на Южной Пятой улице в обществе лабораторных клерков. Все они с болью и ужасом взирали на покрытые серым пеплом дотлевающие развалины. Ловенштейн утратил дар речи от потрясения. В полной растерянности он повернулся к Джорджу Шерфу, двадцатилетнему пареньку, недавно поступившему в контору. Тот, судя по всему, был подавлен еще сильнее, чем сам Ловенштейн. Оттого Фриц и решил заговорить с парнем, ища у него поддержки, будто у близкого друга.

– Боже Всемогущий! – Голос Ловенштейна дрогнул. – Джордж, здесь было все наше имущество! Мистер Тесла вкладывал в лабораторию каждый заработанный цент!

Шерф пытался бодриться:

– Да, но главное – люди живы. Мы получим страховку, мистер Ловенштейн, и все отстроим заново.

Ловенштейн отвел глаза.

– Так компания была… – начал Шерф.

Ловенштейн опустил голову так низко, что почти коснулся подбородком груди.

Шерф не сдавался.

– Но оборудование, по крайней мере, застраховали? А инструменты? Хотя бы инструменты?

Ловенштейн возопил к небесам:

– Мистер Тесла доверил мне вести дела компании! – Он подскочил к Шерфу и яростно прошептал: – И я всегда был честен! До последнего цента!

Фриц отвернулся, тряхнул головой и бессильно уронил руки. После долгого молчания он вдруг выпалил Шерфу в лицо:

– Я пренебрегал мелочами. Постоянно. Второстепенными вещами. Мелкими и незначительными. Разными деталями. Будь они прокляты.

– Деталями?! – переспросил Джордж.

Ловенштейн прижал ладонь ко рту и побрел прочь, ни на кого не оглядываясь. На ходу он повторял:

– Я проклят, так и знайте! Проклят Богом!

Джордж Шерф изучал картину пожарища при свете разгоравшегося дня. От лаборатории осталась лишь куча почерневшего щебня да дотлевающие головешки. Взгляд молодого человека застилал туман; когда Ловенштейн затемно ворвался к нему в дом, вопя о том, что в лаборатории случилось нечто ужасное, Джордж поспешил за ним, позабыв захватить очки. Теперь, чтобы оценить масштаб бедствия, ему приходилось щуриться.

Среди руин маячил знакомый долговязый силуэт. Шерф без труда узнал в нем босса, но не решился к нему подойти. Он чувствовал, что теперь его долг быть на месте и видеть все своими глазами.

Шерф достаточно знал Теслу, чтобы понимать: гибель лаборатории – страшная утрата для всего человечества, пускай оно и осознает это очень нескоро. Изобретатель опустился на колени всего в двух ярдах от своего помощника и принялся отчищать от золы останки какого-то прибора. Шерф застыл на месте как вкопанный. При виде безнадежного отчаяния, проступавшего на лице мистера Теслы, у его молодого помощника защемило сердце.

Джордж ни единой минуты не верил в то, что пожар был случайностью. Не верил он и в то, что злоумышленников удастся найти. Да еще эта нелепость со страховкой: словно кто-то знал наперед, что имущество компании ничем не защищено.

Никола поднялся на ноги и побрел прочь, не разбирая дороги. Он потерял нечто большее, чем лабораторию со всем содержимым. Годы без Карины прошли впустую. Творец прогнал свою музу, приняв ее за вестницу беды, но беда все равно случилась. Жертва оказалась напрасной.

«Так мне и надо, трусу!» – подумал Никола. Все это время они могли быть вместе.

В ноздри ударил запах гари, болезненно резкий, как нашатырь. То, что было темным, сделалось прозрачным. Если Карина и вправду насылала бедствия, теперь, когда бедствие пришло само, он готов был призвать Карину.

Теперь он мог принять ее раз и навсегда, без условий и оговорок, принять, не пытаясь понять. Понимал ли он самого себя? Едва ли, но от этого не переставал себе доверять.

Но существует ли способ вернуть ее? Если бы только она пришла к нему снова, он больше не стал бы выведывать, что за демонические силы за ней стоят. Ни за что.

Уму непостижимо, как он мог всерьез поверить отцовским небылицам! Столько лет не видеть того, что теперь казалось таким простым и ясным.

В легкие Николы проникла терпкая гарь, заставив его согнуться пополам в мучительном приступе кашля. Голова закружилась так сильно, что он перестал различать, где верх, а где низ. Тесла подумал, что если ему суждено умереть прямо сейчас – а то, что с ним творилось, и впрямь походило на смерть, – то последними проблесками его сознания будет владеть Карина. Неважно, кто она такая. Никола не знал, кто такой он сам.

«Но я ведь сам ее прогнал. Закрыл для нее свое сердце». Тесле казалось, что он совершил ужасную ошибку, которой уже не исправить. В этот страшный день, когда погибло дело всей его жизни, а вместе с ним и он сам, Карина оставалась для него последней надеждой на спасение. Она была не проклятием, а талисманом, не насылала беды, но защищала от них. Он пожертвовал своим ангелом-хранителем, и жертва оказалась напрасной.

Никола ходил по кругу и вполголоса разговаривал сам с собой, пытаясь подобрать слова, чтобы позвать ее обратно, но для чувств, затоплявших его сердце, не хватало слов.

На землю упала изящная тень. Тесла поднял глаза и увидел хрупкий женский силуэт в лучах утреннего солнца. Никола уже готов был выкрикнуть заветное имя, но незнакомка подошла ближе, и он понял, что это не Карина. Просто прохожая, которая остановилась поглядеть на сумасшедшего, блуждающего среди развалин.

Обессилев, Тесла рухнул на колени и не двигался с места, пока его снова не накрыла чья-то тень. Джордж Шерф даже без очков увидел достаточно. Опустившись на землю рядом с Николой, он дышал тяжело и прерывисто.

– Мистер Тесла, – мягко произнес помощник. – Это я, Джордж Шерф.

Никола, словно в трансе, перебирал пепел. На его губах застыла безумная улыбка.

– Шерф? Я вас знаю. Славный парень. Настоящий энтузиаст. Мистер Шерф, мы должны спасти хоть что-нибудь.

– Мистер Тесла…

– Что-нибудь из инструментов. Не могло же все пропасть.

– Сэр, мистер Ловенштейн не посмел показаться вам на глаза. Он совершил ужасную ошибку и не знает, как сообщить вам об этом. С его стороны это огромная глупость, но мне кажется, что он честный человек.

Никола проговорил едва слышно:

– Я в этом не сомневаюсь.

– Порой наши друзья творят с нами такое, до чего не додумались бы злейшие враги.

Никола горько рассмеялся:

– О, да. Но я надеюсь, мистер Шерф, вы сможете меня простить.

– Простить вас? За что?

– Вы ведь не проработали у нас и двух месяцев, а тут такое несчастье. Все погибло, и ничего нельзя исправить. Боюсь, вам придется искать другую работу.