– Вот так значительно лучше! – Блаженствуя, он прикрыл глаза. – Знаете, герр Тесла, мне кажется, этот ваш прибор продлит мне жизнь. От докторов никакого проку. Иногда я совсем не могу глотать. Даже суп! А после наших сеансов мне надолго становится легче.

– Я очень рад это слышать, ваше высочество. Мне кажется, в будущем медицина признает благотворное воздействие электромагнитного резонанса и невидимых энергетических потоков.

– Ха-ха! Невидимые потоки! Да вас повесят, господин Тесла! Нет, сожгут на костре! Выше. Поднимите чуть выше. Вот так… Пообещайте мне, что уедете в Америку при первой же возможности!

– В Америку? Я, право, никогда не думал…

– Во-первых! В Новом Свете у людей меньше предрассудков! Во-вторых! Там больше денег! В-третьих! Если кайзер Прусской империи назовет вас колдуном… Вы с большой степенью вероятности сгниете в тюрьме. Даже в наше время. Не забывайте, мой отец собрал прусские земли и создал первое в истории единое германское государство. Это дело всей его жизни. Германская нация призвана изменить судьбу Европы! Вы к ней не относитесь. Следовательно, вам лучше попытать счастья в Америке. И чем скорее, тем лучше.

Никола вздохнул.

– Наверное, вы правы. Я искал ее в Париже, но так ничего и не нашел.

– Вы опять о ней? Об этой вашей музе? Чушь. Однако вы напрасно считаете, будто ничего не нашли в Париже. Вы нашли работу, благодаря которой попали сюда и сконструировали свою машину. Мы оба смогли убедиться, что теория магнетического воздействия верна! Ваш аппарат подарил мне новую жизнь. Мое горло наверняка убило бы меня! Я в этом уверен. – Кронпринц любовно погладил медную катушку. – Не кажется ли вам, что ваша «муза», кем бы она ни была, ждет от вас поистине великих дел?

– Возможно, – мягко произнес Никола, – особенно, если эта муза – отражение моих собственных чаяний.

– Или вашего безумия, – бодро подхватил Фридрих Вильгельм. – По моему убеждению, вы, господин Тесла, человек выдающихся, даже сверхъестественных умственных способностей, а гений и безумие всегда идут рука об руку. Таков Закон Бытия.

– Ваше Высочество… Вы считаете меня сумасшедшим?!

– Полегче! Здоровый, сумасшедший, гений, колдун – какая разница? Бросьте волноваться и спокойно продолжайте разглядывать собственные экскременты или чем вы там занимаетесь на досуге. Ха! Да я вас шокировал! Что поделать, перед вами старый солдат! Вы, верно, о том забыли? А солдатам нередко приходится лицезреть экскременты, особенно когда картечь ложится слишком близко. Ха-ха! Сказать по правде, мне не так уж нравилось быть солдатом. Однако карьера придворного шаркуна прельщала меня еще меньше, а единственная дорога из папенькиного дворца на свободу лежала через военный лагерь. И вот что я вам скажу: двенадцать лет назад я взял Париж. У меня была возможность неплохо изучить этот город, и меня совершенно не удивляет, что там с вами обошлись столь неучтиво. – Он скривил губы, будто человек, наевшийся лимона: – Французы! Пф-ф! Французское искусство?! Претенциозная ерунда, вот что такое ваше французское искусство! Вы случайно не пишете маслом? Нет? Хорошо. Не знаю, что там себе нафантазировали городские власти, но для любого благовоспитанного человека список парижских достопримечательностей исчерпывается хорошим ужином, отменным вином и приличным борделем. Полагаю, вы со мной согласитесь!

– Я, пожалуй…

– Я спрашивал всех своих советников, но ни один из них так и не сумел мне объяснить, откуда у французов такое самомнение. И вы не сможете – готов поспорить на новое седло! Ха-ха!

Кронпринц поморщился, поправил проволоку на шее и расплылся в блаженной улыбке, чувствуя, как по груди разливается тепло. Тут его высочеству пришла в голову еще одна любопытная мысль.

– Парижане – вообще сплошное недоразумение, но и остальные французы не лучше. Взять хотя бы их собак. Эти пудели… Думаю, все дело в их носах. – Кронпринц оборвал обличительную речь на полуслове и усмехнулся, дивясь самому себе. – Прошу прощения! Мне, право, очень жаль. Ха! Надо же было наговорить таких глупостей! Вы, должно быть, решили, что имеете дело с неотесанным болваном…

– Вовсе нет, ваше высочество!

– Разумеется, я говорил о человеческих носах, а не о мордах несчастных животных. Вам как ученому виднее, но попомните мои слова: между носами и повадками французов определенно существует связь. Хотя зачем я вам все это рассказываю! Вы, я полагаю, и сами давно поняли: все франкофилы шарлатаны. – Он придвинулся к Николе почти вплотную и доверительно произнес: – Вот чего в действительности боится мой отец. Того, что вы, дружище, окажетесь шарлатаном! Железная дорога его впечатлила, не сомневайтесь. Но скажите-ка: вы заводили с ним разговор о «невидимых магнитных полях»? О том, что из этого неразличимого для глаза материала можно «слепить что угодно, как из глины»? Господин Тесла, вы понимаете, что моему отцу вот-вот исполнится восемьдесят?

– Разумеется, ваше высочество.

– Ага, вот теперь я вижу, чем вы отличаетесь от какого-нибудь жалкого франкофила. О, да. Я это чувствую благодаря вашим волшебным катушкам. Э-лек-три-чест-во согревает меня, и горлу становится легче. Намного легче, готов поклясться!

Он благодарно улыбнулся Николе, откинулся назад и устремил взгляд в невидимую даль, отдав себя на милость медной проволоке и странному приборчику. Через несколько минут Фридрих Вильгельм, кронпринц Пруссии и наследник императорского трона, склонил голову набок и уснул сном старого солдата, сполна хлебнувшего лишений и муштры и узнавшего истинную цену свободы и покоя.

* * *

Никола заснул спустя несколько часов в гостиничном номере, под мерное тиканье часов. В миг тишины между двумя мерными ударами Карина вышла из стены и шагнула в комнату. Ее появление вырвало Теслу из глубокого сна. Девушка подошла к его постели и уселась в изножье, так, будто проделывала это каждую ночь. Матрас немного прогнулся под ее весом. «Довольно странно для призрака», – подумал Никола. Прогнав остатки сна, он резко сел на кровати, прислонившись к стене.

Тесла смотрел на гостью, не смея произнести ни слова. Карина снова стала школьницей с длинными волосами, распущенными по плечам. Ее фигуру окутывал серебристый туман.

Никола наконец решился заговорить:

– Я знаю, это сон. Ты мне снишься.

Призрак Карины улыбнулся:

– Зачем же ты в таком случае со мной разговариваешь? Впрочем, я благодарна тебе за эту маленькую любезность. Вернее, была бы благодарна, если бы сны умели чувствовать. Мне кажется, они не умеют. А как по-твоему?

Никола долго обдумывал вопрос, ища подвох или скрытый смысл. Наконец он покачал головой и произнес:

– Нет. Но я… – Он вздохнул.

Но если Карина ему только снится, с ней без опаски можно поделиться самым сокровенным. Почему бы не довериться тому, кого на самом деле нет? Никола выпрямился, опустил ноги на пол и начал говорить:

– Поскольку я действительно хочу научиться превращать свои видения в объекты, видимые и ощутимые для других, мне и вправду придется отправиться в Новый Свет. В Америку. – Никола встретил взгляд Карины и, помедлив, прошептал скороговоркой: – Если я уеду так далеко, ты все равно будешь…

Карина ответила на его взгляд мягкой улыбкой:

– Ты хочешь спросить, буду ли я по-прежнему приходить к тебе? Не знаю. Как далеко заведут тебя твои мечты?

Прежде чем Никола успел ответить, призрак протянул руку и вырвал его из собственного тела. Так быстро, что он не успел даже вскрикнуть. Теслу обступила непроницаемая, ватная тишина, какая бывает, если нырнуть в омут.

Посмотрев вниз, Никола убедился, что может видеть сквозь себя, точно сквозь цветное стекло. Его тело лежало на кровати, а он парил над ним.

Все вокруг сделалось призрачным, эфемерным. Даже самые тяжелые и массивные предметы превратились в собственное подобие из цветного стекла. Реальными были только пальцы Карины, касавшиеся его лица. Весь мир стал туманным видением, и только они оставались настоящими.