Затем Страбон подытоживает ранние представления греков о Черном море: «Вообще люди тех времен представляли себе Понтийское море как бы другим океаном и отплывавших туда воображали уехавшими столь же далеко, как и выплывших на большое расстояние за Геракловы столпы; оно считалось наибольшим из наших морей, и поэтому его специально называли „морем“ по преимуществу, как Гомера — поэтом. Может быть, вследствие этого поэт перенес события из Понта в Океан, так как это легко могло быть принято слушателями, и благодаря господствовавшему тогда представлению… Может быть, и одноглазых циклопов поэт перенес из рассказов о Скифии: говорят, что именно таковы аримаспы, которых вывел Аристей Проконнесский в „Аримаспее“» (I, 2, 9). Так древнегреческий географ пытается найти рациональное зерно в мифических описаниях своего великого предшественника. И эти объяснения, как мы видим, довольно убедительны.
В рассматриваемом плане интересны и сведения, которые приводит Евстафий, архиепископ Фессалопики, написавший во второй половине XII в. «Объяснения к „Одиссее“ Гомера»: «Понтом в главном и общем значении называлось всякое море… в частности же у позднейших — Понт Эвксинский; он был страшен эллинам по своей отдаленности… Поэтому, говорят, про понтийских людей, где-либо появлявшихся, говорили, что они прибыли, из много понта, что было равносильно выражению „из погибели“» (к I, 4).
Название Черного моря исследователи связывают с иранским словом а к ш а й н а, означающим «темный, черный». Отсюда греки вывели близкое по звучанию свое название — Понт Аксинский, т. е. Негостеприимное море, что вполне соответствовало их первоначальным впечатлениям. Страбон, например, пишет об этом следующее: «Это море было недоступно для плавания и называлось Аксинским из-за зимних бурь и дикости окрестных племен, особенно скифов, так как последние приносили в жертву чужестранцев, поедали их мясо, а черепа употребляли вместо кубков. Впоследствии, после основания ионянами городов на побережье, это море было названо Эвксинским» (VII, 3, 6).
Чрезвычайно интересен и вопрос о происхождении названий Боспор Фракийский и Боспор Киммерийский. Вторая часть наименования ясна. Она связана с обитавшими на побережье проливов племенами фракийцев и киммерийцев. А само слово «Боспор» означает буквально «переправа быка». Древнегреческие предания связывают его происхождение с легендой об Ио, которую Гера превратила в белую телку. Эту версию излагает Эсхил в «Прикованном Прометее». Он вкладывает в уста Прометею следующий рассказ: «Выслушайте теперь об остальных страданиях, которые предстоит этой юнице вытерпеть от Геры. И ты, дочь Инаха, вложи в душу мои слова, чтобы узнать пределы своих странствований. Прежде всего поверни отсюда к восходу солнца и иди по невспаханным степям; ты придешь к кочевникам-скифам, которые живут на высоких повозках с прекрасными колесами под плетеными кибитками, вооруженные дальнобойными луками. К ним ты не приближайся, но удались из этой страны, идя вдоль шумного и утесистого морского берега. По левую руку живут обрабатывающие железо халибы, которых тебе нужно остерегаться; они суровы и неприступны для чужеземцев. Далее ты достигнешь Буйной реки, не ложно носящей это имя; не переправляйся через нее, ибо она неудобна для переправы, пока не придешь к самому Кавказу, высочайшему из горных хребтов, где река яростно низвергается с самих вершин. Перевалив через поднимающиеся до звезд высоты, ты вступишь на конную дорогу, по которой придешь к враждебной мужам рати амазонок, которые со временем поселятся в Фемискире у Териодонта, где находится суровая Салмидесская бухта, враждебная морякам и мачеха кораблям; амазонки охотно укажут тебе дорогу. За ними ты достигнешь у самых узких врат озера до Киммерийского перешейка; смело миновав его, переплыви Меотийский пролив — и навеки сохранится у смертных славное сказание о твоей переправе, а пролив получит от нее название Боспора. Покинув европейскую землю, ты вступишь на азиатский материк» (ст. 729–761).
Аналогичное объяснение, но применительно к Боспору Фракийскому, дает автор сочинения, которое приписывается Аполлодору и называется «Библиотека»: «Ио, перейдя Гем, переплыла пролив, тогда называвшийся Фракийским, а теперь называемый по ней Боспором. Уйдя затем в Скифию и Киммерийскую землю, исходив огромное пространство суши и переплыв большое пространство моря в Европе и Азии, она, наконец, пришла в Египет» (II, 1, 3, 5).
Это же объяснение предпочитает и Дионисий Византийский, который приводит при изложении этого вопроса и другой рассказ, малоубедительный для него самого: «Относительно мыса, который мы называем Боспорием (соврем, мыс Сарай Бурну. — М. А.), существуют два сказания: ибо одни говорят, что бык, загнанный сюда жалом стрекала, переплыл пролив, расположенный по середине; другие же, вспоминая более сказочные предания, говорят, что Ио, дочь Инаха, гонимая ревностью Геры, здесь переправилась в Азию; да будет дана вера из этих сказаний более божественному: ибо мне кажется, что местное значение не настолько бы могло иметь силу, чтобы из-за него Боспор был бы назван: один — Киммерийским, другой — Фракийским, если бы не произошло нечто большее, чем местная история; таким образом, это имя унаследовано им вследствие памяти о прошедшем здесь» (§ 7).
Как мы видим, географ пытается даже обосновать, почему он предпочитает легендарное предание. По его мнению, за легендой просматриваются какие-то важные события, которые происходили здесь в действительности.
Иную мифологическую версию донес до нас Псевдо-Орфей, неизвестный автор IV в. Он сочинил поэму «Поход аргонавтов», в которой ведет рассказ от имени легендарного певца Орфея, участвовавшего в плавании за золотым руном. Поэтому за ним утвердилось имя Псевдо-Орфея.
Воспевая приключения мореплавателей, уже похитивших золотое руно и уходящих от преследовавших их колхов, он упоминает Боспор Киммерийский и связывает это название с Гелиосом, который, согласно древней традиции, владел стадами быков: «Тогда мы плыли на веслах день и ночь и в двое страшных суток прибыли к находящемуся посреди озера Боспору, где некогда ворующий быков титан, сидя на сильном быке, прорезал проход в озере» (ст. 1055). Здесь автор объясняет одновременно и как образовался пролив, и почему он так назван.
Это фантастическое объяснение связано, видимо, с узостью пролива, что способствовало рождению мифа о его божественном происхождении, которое и дало название Боспор.
Широко распространенное предание об Ио, надо полагать, имеет под собой реальную основу. Видимо, это отголоски каких-то действительно происходивших важных событий. Такую мысль подтверждает довольно обстоятельный рассказ Геродота, которым и начинается его знаменитое произведение: «По словам сведущих среди персов людей, виновниками раздоров между эллинами и варварами были финикияне. Последние прибыли от так называемого Красного моря к Нашему морю и поселились в стране, где и теперь еще живут. Финикияне тотчас же пустились в дальние морские путешествия. Перевозя египетские и ассирийские товары во многие страны, они, между прочим, прибыли и в Аргос. Аргос же в те времена был самым значительным городом в стране, которая теперь называется Элладой. Когда финикияне прибыли как раз в упомянутый Аргос, то выставили свой товар на продажу. На пятый или шестой день по их прибытии, когда почти все товары уже были распроданы, на берег моря среди многих других женщин пришла и царская дочь. Ее имя было Ио, дочь Инаха; так же называют ее и эллины. Женщины стояли на корме корабля и покупали наиболее приглянувшиеся им товары. Тогда финикияне по данному знаку набросились на женщин. Большая часть женщин, впрочем, спаслась бегством, Ио же с несколькими другими они успели захватить. Финикияне втащили женщин на корабль и затем спешно отплыли в Египет.
Так-то, говорят персы, Ио попала в Египет. Эллины же передают это иначе. Событие это послужило первой причиной вражды. Затем, рассказывают они далее, какие-то эллины (имя они не могут назвать) прибыли в Тир Финикийский и похитили царскую дочь Европу. Должно быть, это были критяне. Этим они только отплатили финикиянам за их проступок. Потом эллины все-таки нанесли обиду варварам. На военном корабле они прибыли в Эю в Колхиде и к устью реки Фасиса. Завершив там все дела, ради которых прибыли, эллины затем похитили царскую дочь Медею. Царь колхов отправил тогда в Элладу посланца с требованием пени за похищенную и возвращения дочери. Эллины, однако, дали такой ответ: так как они сами не получили пени за похищение аргивянки Ио, то и царю ничего не дадут» [I,1–2].
