Почти полное совпадение расстояний Арриана и Страбона от святилища Зевса Урия, или устья Понта, до Гераклеи (соответственно — 1550 и 1500 стадиев), до Карамбиса (2720 и 2800 стадиев), от Гераклеи до Синопы (2005 и 2000 стадиев) свидетельствует о том, что Страбон также пользовался этим источником. Географ значительно сократил его и округлил приведенные цифры.

В полном перипле Арриана в основном повторяется это описание. Но здесь имеются некоторые изменения и дополнения, которые взяты, как полагают исследователи, у Мениппа. Но всестороннее детальное сопоставление имеющихся сведений показывает, что все эти данные содержались в основном источнике Арриана, но не вошли в краткий перипл.

Описание понтийского побережья от Трапезунта до Диоскуриады — Себастополиса резко отличается от других частей перипла живостью изложения. Оно и понятно. Ведь Арриан сам лично проплыл по этому маршруту, видел все собственными глазами, прочувствовал всю красоту и величие Понта и передал нам свои впечатления. Кстати, он — один из немногих античных географов, описывавших Понт Эвксинский по личным наблюдениям.

В первых строках краткого перипла Арриан сообщает о приезде в Трапезунт: "Мы прибыли в Трапезунт, по словам известного Ксенофонта — город эллинский, лежащий при море, колонию синопейцев" (§ 1). Здесь он ознакомился с состоянием дел, осмотрел строящуюся по приказанию Адриана гавань на месте небольшой летней пристани, отдал необходимые распоряжения и приказал готовить корабли к плаванию.

Далее читаем: "Отплыв из Трапезунта, мы в первый день пристали в гавань Гисса и произвели смотр находящейся там пехоте; ведь тамошний отряд, как ты знаешь, состоит из пехотинцев и имеет только двадцать всадников для услуг; но и им понадобилось упражняться в метании копий" (Арриан, § 4). В этих словах чувствуется строгий военачальник, заботящийся о боеспособности римских гарнизонов. Закончив инспекционную проверку, правитель Каппадокии поплыл дальше.

Здесь гостеприимный Понт преподнес сюрприз. Флотилия попала в сильный, можно сказать, жестокий шторм. Арриан описывает разыгравшуюся стихию очень красочно: "Отсюда мы плыли сначала при помощи ветров, дующих по утрам с рек, но вместе с тем и при помощи весел: ветры, как упоминает и Гомер, были холодные, но недостаточно сильные для желающих плыть быстро; затем наступил штиль, так что нам пришлось плыть только на веслах. Потом вдруг нависшая туча разразилась бурей с восточной стороны, принеся с собой сильный и прямо противный нам ветер, который чуть не погубил нас: в короткое время он так взволновал море, что вода в изобилии влилась к нам с обеих сторон, не только со стороны весел, но даже через нос и корму. Это напоминало следующий трагический стих: "одну волну мы вычерпывали, а другая вливается".

Но волнение было не боковое, и поэтому мы, хотя с большим трудом, продвигались вперед на веслах и, вытерпев немало, прибыли все-таки в Афины" (§ 5).

Здесь Арриан предстает перед нами как опытный мореплаватель, который не растерялся, не дрогнул перед разбушевавшейся грозной стихией, а сумел найти в такой смертельно опасной обстановке правильное решение и спасти свои корабли. Ведь в этом районе при сильном шторме далеко не везде можно удачно пристать к берегу. При таких неудачах погибали многие, даже опытные мореходы. Но флотилия Арриана нашла спасительное убежище.

Этим спасением для кораблей была гавань Афин: "Есть и в Эвксинском Понте местечко, носящее такое название, есть там и эллинское святилище Афины, от которого, мне кажется, получило это название и местечко; есть там и какое-то заброшенное укрепление. Тамошняя гавань может в летнее время вмещать небольшое число кораблей и давать им защиту от южного и восточного ветра; стоящие на якоре суда могут найти в ней спасение и от борея (северный ветер. — М. А.), но не от апарктия (также северный ветер, но с некоторым отклонением. — М. А.) и не от того ветра, который в Понте называется фраскием (ветер от фракийских берегов. — М. А.), а в Элладе скироном (по имени мифического разбойника. — М. А.). Под ночь стали слышны глухие раскаты грома, засверкали молнии, ветер пе остался прежним, а изменился в южный и спустя немного из южного в юго-западный; тогда гавань уже не была безопасна для кораблей. Поэтому, прежде чем море совершенно рассвирепело, мы то количество кораблей, какое могло вместить самое местечко Афины, вытащили на берег, кроме триеры, которая, стоя на якоре под прикрытием скалы, в безопасности покачивалась на волнах. Большую же часть кораблей решено было отправить к ближайшему берегу и там вытащить на сушу; и, действительно, они были вытащены, так что все выдержали бурю невредимыми, за исключением одного, который при причаливании, слишком рано повернувшись боком, был подхвачен волной, выброшен на берег и разбит. Впрочем, все было спасено, не только паруса, снасти и люди, но и гвозди; даже воск был выскоблен, так что для постройки нового судна нужен был только корабельный лес, а его, как ты знаешь, большое обилие в Понте. Эта буря продолжалась два дня, так что необходимо было оставаться на месте. Значит, нам нельзя было миновать даже понтийские Афины, как какую-нибудь заброшенную и безвестную стоянку" (§ 6). Так благодаря умелым и своевременным действиям флот Арриана был спасен.

После шторма дальнейший путь лежал к Апсару: "Отплыв ночью, мы под утро испытывали боковую качку, но с наступлением дня легкий северный ветер усмирил море и привел его в спокойное состояние. Мы еще до полудня прошли более 500 стадиев и прибыли в Апсар, где были поставлены пять когорт… Говорят, что местечко Апсар когда-то в древности называлось Апсиртом, потому что здесь якобы погиб от руки Медеи Апсирт (показывают и могилу Апсирта), а потому-де это имя было искажено окрестными варварами, подобно тому как искажены и многие другие имена; так и Тианы в Каппадокии, говорят, назывались Тоанами по имени царя тавров Тоанта, который в своем преследовании спутников Ореста и Пилада дошел, как гласит молва, до этой страны и умер здесь от болезни" (§ 7).

Далее Арриан сообщает, какие реки и населенные пункты они миновали на пути от Трапезупта до Апсара и приводит расстояния между ними. Затем он также кратко описывает путь от Апсара до Фасиса. Перечисленные здесь реки не представляют особого интереса. К тому же отождествление многих из них остается спорным. Поэтому не будем останавливаться на них и перейдем сразу к описанию Фасиса.

Арриан дает довольно подробное и очень ценное описание этих легендарных мест, связанных с походом аргонавтов: "Отсюда мы приплыли к Фасису, отстоящему от Могра на 90 стадиев и из всех известных мне рек имеющему самую легкую воду и притом необыкновенного цвета. В легкости ее можно убедиться посредством взвешивания, а еще проще из того факта, что она плавает поверх морской воды, не смешиваясь с ней, подобно тому как, по словам Гомера, Титаресий "сверху Пенея течет наподобие елея". Можно было, погрузив сосуд в верхний слой воды, зачерпнуть пресной, а если опускали сосуд в глубину, то соленой. Впрочем, весь Понт имеет воду более пресную, чем внешнее море и причиной этого являются впадающие в него реки, неизмеримые по численности и величине. Доказательством ее пресного вкуса, если только нужны доказательства для того, что воспринимается чувством, служит то обстоятельство, что приморские жители водят весь свой скот на водопой к морю, и он пьет с очевидным удовольствием; говорят даже, что это питье для него полезнее пресного. По цвету вода Фасиса кажется окрашенной свинцом или оловом, но, устоявшись, она делается очень чистой. Поэтому у вплывающих в Фасис нет обыкновения возить с собой воду, но, как только вступят уже в его русло, отдается приказание вылить всю воду, какая только есть на судах; в противном случае, по существующему преданию, для не исполнивших этого плавание бывает неблагополучно. Вода Фасиса не гниет и остается неиспорченной даже более десяти лет, разве только делается еще преснее" (§ 10).