Телеграмму о готовящейся в городе мелкой заварушке мне передали сразу же. На всякий случай на один день я приказала поднять всю охрану объекта в ружьё, а так же с завтрашнего утра, на неделю, отменила всякие отлучки пилотов. Сама пошла в детскую, проверила как там кормилицы справляются с моими малютками, Эстом и Эстианой.
Да, представьте себе, у меня родилась двойня, что окружающие посчитали вдвойне счастливым событием. После короткого периода воздержания, в последние пару месяцев меня уж слишком разнесло, все думали что будет чрезвычайно крупный мальчик, я держала мужа на расстоянии, зато после потребовала от него большей отдачи. Так вот, возвращаюсь я в опочивальню, а голубь мой уже не спит. Как не пыталась доложившая о телеграмме охранница аккуратно меня разбудить, не получилось. Так что пришлось рассказать ему, куда меня дёргали, а то что я вкладываю деньги в непристойные заведения и кабаки он уже знал. Выслушав, он дал совет послать дополнительных вооружённых людей на внешнюю охрану борделей.
Подумав над его словами, а затем крепко подумав, я вместо секса лично отправилась в радиоузел. За пять минут я написала три приказа высшей категории. Первый – взять под охрану бордели, второй‑ усилить охрану на сегодня по всем заведениям синдиката, а последним, отчасти поддавшись приступу вдруг накатившей на меня паранойи, суточный аврал по красному коду. Так что передала радистке я лишь третью бумажку, так как первые две включались в третью. Затем я, с чувством некоего извращённого удовольствия, что заставлю побегать энное количество людей, из за одного из которых меня выдернули с супружеского ложа, пошла назад в кровать. Я не подозревала, что за этот приказ благодарные потомки, если бы им кто‑либо про это удосужился рассказать, должны поставить мне перед каждым домом по золотому памятнику, лишь за то, что я позволила стерве, сидящей глубоко во мне, написать пару строк.
Выспаться как следует мне не дали, разбудили уже в полночь. Четверо девиц, древнейшей профессии, я имею в виду убийц, легко вырезали пилотское заведение, затем направили свои стопы к месту разгула тнхнорей. Вместо одного полусонного охранника их взору предстали четверо злых и не выспавшихся мужиков вынужденных охранять бордель, да ещё и снаружи. Один из них оказался тёртым калачом, смекнувшим, что красный код, это не с проста, и державший за пазухой заряженное оружие. Но и ему удалось немногое, уже с перерезанным горлом рефлекторно дёрнуть за крючок. Дальше проще, в борделе после выстрела переполошились. В борделе гулял один из экипажей, то есть командир, он же первый пилот, и второй, решились завалиться сюда, потому что у их техник, после трёх дочерей, наконец‑то, родился сын. Командир был при оружии, так же оружие оказалось у расторопной мамаши заведения. Мадам управляющая провела бурную молодость, в память о которой предпочитала держать под стойкой обрез и не откровенничать об этой самой молодости.
Поэтому, как только двери заведения стали стремительно раскрываться, тупоносый ствол отрыгнул крупную дробь. Ну а довершил картину разгрома всё ещё меткий, не смотря на принятые к этому времени четыреста грамм капитан. Он летал на ВВ‑4, этот младший сын одного из северных баронов, а уж как бароны учат стрелять своих сыновей вы знаете. Правда он был более привычен к охотничьему ружью, чем к револьверу, да и выпивка сделала своё дело, поэтому одной из девиц удалось уйти от этого примерного семьянина. Поджог тоже не удался, так как в заведение ворвалось с десяток профессионалов с дубинками и били они сначала, а лишь после спрашивали кто таков. Группа же диверсантов на том берегу, не дождавшись зарева, начала действовать. Патруль они благополучно сняли, но вот усиление их засекло и открыло огонь, а после того как в воздух взлетели осветительные ракеты вступил в дело пулемёт, благополучно довершив зачистку.
Так вот, о красном коде, этим приказом я лишила сна многих людей в вести часовых поясах, это если считать лишь нашу империю. Многие люди, получая от посыльных с радиоузлов малозначащий текст, но написанный красным карандашом, стряхивали с себя сон и впрягались в лямку. Кто шёл к станку, я имею в виду денежный. Кто срочно шёл выполнять дополнительный заказ, я имею в виду мокрый. Дорогие девицы, если они были не совсем дуры, тоже принимались в организацию, они шли к своим рабочим кроватям, чтобы принять лишнюю сливку общества, которая в любовном угаре может выболтать интересные сведения. Некоторые из леди, получивших записки, находились на территории императорского дворца, там их должность называлась благозвучно – младшие фрейлины.
Девицы прошли жестокий отбор, можно сказать, что они были идейными, так как были родом с Прибрежного и знали наши цели. Они находились в свите императора, но если сказать грубее, то обслуживали по ночам не занятую на смене ближнюю охрану монарха. Получив записку красного цвета, они вежливо но настойчиво выпихнули из кроватей пыхтевших на них кавалеров, сославшись на внезапно обострившиеся некие болезни. Так как подобное случалось редко, то парни не очень ворчали, только покручивали пальцем у виска, показывая как они относятся к некоторым причудам красивых шлюх.
Далее девушки, проглотив тонизирующие пилюли, подобрались так близко к покоем императора, насколько это вообще для них возможно. У красавиц была очень хорошая и тренированная память, незнакомую горничную, вёзшую на тележке поздний ужин они, не узнав, остановили. Назвавшись во всеуслышание королевскими дегустаторами они в наглую стали отщипывать от каждого блюда по кусочку. Охранники, решив что боевые подруги так веселиться, сделали вид, что не заметили произошедшего. Когда же хорошенькая горничная метнулась вперёд, оставив позади безвольно падавшие тела с вилками в глазах, но парни были быстрее. Всю эту историю рассказали охранники, стоявшие в разных концах подходящего к спальне коридора. Так или иначе охрана у дверей начала стрелять не раздумывая. Охранники, царство им небесно, не зря ели свой хлеб.
Как удалось установить позже, бомба была прикреплена к нижней полочке тележки с едой. Все охранники у дверей погибли, сам царь и две его ближайшие телохранительницы, неразлучные с ним даже в кровати, уцелели благодаря боковому расположению внутренней спальни. Утром меня с мужем вызвали во дворец, что было несколько излишне, так как информацию я получила через полчаса после взрыва, так что телеграмму мне передали уже на аэродроме. Вперёд я послала ещё одну молнию. с просьбой императору меня выслушать.
Единственная хорошая новость того дня заключалась в том, что император остался жив, все остальные были похуже. Например мы узнали, что у хартийцы передали серединникам самолёты, плохонькие, с одним мотором, пулемёт впереди мог дать лишь одну очередь, ценой поломки пропеллера, затем вынужденный планировать вниз. Но всё равно это был большой шаг вперёд, это доказывало, что подобное оружие уже было в разработке и появление у нас Воинов лишь подтолкнуло их. Следующей плохой новостью стало то, что у империи осталось лишь два подготовленных пилота, один из которых, младший сын севера, собственно и вёл наш самолёт. У него было аж три помощника из числа техников, ориентирующихся в полёте, и не смотря на то что он вёз нас, я заставила взмокших помощников держать штурвал не менее часа каждого.
Через три дня в столице мы были приглашены на Малый Совет. Как многие знают, у нас к тому времени в строю было сто пять малых подводных субмарин и, хотя только две из них были паротурбинными, именно они дали нам так необходимые дни, чтобы подлатать новый воздушный щит страны. своими жизнями платя за наши просчёты. В зале совета я и произнесла знаменательную речь, определившую во многом нашу будущую политику. Главная мысль доклада звучала так – коалиция наших врагов хочет от нас войны, а мы дадим им мира, затем развяжем войну непосредственно между сегодняшними соратниками. Правда моё предложение, в целом, звучало не столь радикально, но имеющий уши да поймёт и обтекаемые формулировки. Так же я подробно, по косточкам, разобрала настроения в империи, чего хотят рабочие, чего хотят крестьяне, настроения нижних армейских чинов. Дала почитать показания нескольких задержанных на моих заводах агитаторов, прямых представителей Хартии, проходивших подготовку у серединников, в специальном лагере, близ Ледяных гор.
