Министерство Королевских Природных Ресурсов, именно эти козлы, щедрым золотым потоком вымостили дорогу маленькой гавкающей кучке самозваных борцов за права народа, затем съевших своих благодетелей. Три года назад этот юноша был совсем ещё мальчишкой. Именно он чуть не сбил меня в коридоре министерства, тогда я почти не обратил на него внимания, обычный мальчишка в костюме рассыльного. Только его мгновенный недовольный взгляд и запомнился, прежде чем он рванул с порученным свёртком прочь, такой взгляд не у всякого каторжанина со стажем встретишь. Вот он занёс нож, а я всё гадал кто он, шпион мятежников или родственник кого‑то из министерских, или и то и другое. Зуб на меня был у обоих банд. Выходит моя искренняя молитва не пропадёт зря и я воссоединюсь с предками.
Недалёкий взрыв, свист, меня почти сбрасывает с импровизированного плота. Лишь ржавый гвоздь, проткнувший рукав и задевший руку не даёт мне скатиться в воду. Сверху на меня падает тело моего не состоявшегося убийцы. Затем организм отключился и наступила темнота. Очнулся я от осторожных и нежных прикосновений, было жарко, в нос бил сильный запах рыбьих потрохов. Это был небольшой рыбацкий баркас, и хоть парус на нём, на сколько я понял, был поставлен довольно неуклюже, шёл он быстро. Со скрипом повернув голову в другую сторону, я увидел моего несостоявшегося убийцу, он был жив и какая‑то молодка перевязывала его голову. Хоть и не убил, а кольца спёр, теперь надо постараться их вернуть. Та же женщина, покончив с предыдущим пациентом, принялась кормит меня, почти через силу – мне не понравился запах вездесущей рыбы. Когда я открыл глаза в следующий раз, надо мной безвольно болтался парус, а в воздухе пахло грозой. Я хрипло прокашлялся, разгоняя мокроту в застоявшемся горле и выдавил – Где я?
Надо мной раздался мальчишеский голосок, потом топот босых ножек, через минуту пришла давешняя женщина. Склонившись надо мной, она аккуратно переворачивала моё избитое тело, и, увидев что я очнулся, начала свой монолог. Из её рассказов я узнал, что из всех на судне только она, пару раз в детстве, видела море. Остальные – типичные горцы. Её дядя, хозяин посудины, забрал в последний момент, ждущую в условленном месте племянницу с детьми и несколько случайно оказавшихся рядом семей. Вся проблема была в том, что уважаемый дядюшка на пути из устья в океан, поймал грудью пулю. Единственный юнга тоже был убит, бросившись на помощь хозяину. Утром они наткнулись на нас.
Кому из этих идиоток пришла мысль плыть на остров Корос, не знаю и знать не хочу. С их‑то знаниями мореплавания они надеялись что смогут пройти по прямой сто миль точно на запад? Остров видите ли большой, не промахнёмся. Промахнулись, и теперь не могут повернуть обратно, с местными ветрами и течениями в это время года не поспорить на этой лоханке. Им нужно было идти к соседям, а сейчас мы могли плыть только на запад, при желании забирая немного на север или на юг. А, впрочем, пятнадцать детей, пять женщин и двое подранков теперь почти наверняка обречены на смерть. Море не любит самонадеянных, больше чем неумелых. Хотя воспользоваться небольшой сетью из дядюшкиных запасов у них ума хватает, что утешает, если умрём то не от голода. Но в воздухе носится запах грозы, а что такое гроза в океане? Я чую, что это знание не принесёт мне радости. Опять судьба подкидывает мне очередную пакость.
Вернуться бы на пару лет назад, в то тихое время, когда мой полк получил приказ выступать на охрану недавно открытого приграничного золотого рудника. Министерство Королевских Природных Ресурсов всегда помогало в карьере офицерам, которые стерегли их вотчины. Кэмпровцы всегда снимали с любого блюда сливки и, прежде чем попасть непосредственно в казну золото усыхало, по слухам, более чем на половину. Молодого короля эта делёжка не устроила и плохо стало всем. Горстка, казалось полных безумцев, горланящих лозунги, под предводительством десятка бывших бандитов, слопала всех.
А ведь они могут и удержаться. Если сразу умудряться уничтожить наёмников, а это вполне в их духе, отдадут часть шахт соседям, а сами засядут в самых укреплённых и непреступных. Потом, если действовать с умом, то можно сыграть на противоречиях противоборствующей коалиции и сохранить половину страны. Если их дикое везение всё ещё с ними, то так и будет.
Буря была долгой и страшной, как мы выжили не знаю. Паруса не, двоих смыло за борт, нет, решительно чудо. Но мой убийца всё ещё на судне и у нас питьевой воды на пять суток. Мы плывём на запад, повинуясь течению и, чуть забираем к северу. Под моими понуканиями наши леди, чуть ли не срывая с себя последние юбки, соорудили жалкое подобие паруса. Хоть чуть‑чуть на север, только это может нам дать призрачный шанс, спасибо буре. Она нас изрядно протащила в нужном нам направлении. И хрен с ним, пусть на этом островном архипелаге живут пираты, лучше они, чем смотреть как от жажды умирают вокруг тебя дети. Вот дела! Сегодня убийца очнулся и стал гугукать, чисто младенец. Сильно беднягу по голове приложило, не притворяется видать.
Бог или боги нас не оставили. Не знаю принадлежит ли этот остров к Сокмовскому, или как чаще говорят к Пиратскому, архипелагу, а может сам по себе, не важно. Главное, что здесь есть вода. Природа исчерпала наш лимит удачи, разгрузить судёнышко мы успели, а вот оттащить подальше на берег нет. Ураган был хороший, с твёрдой земли смотреть на него одно загляденье. Нога почти зажила в течении месяца под чутким уходом женских рук, а я стал чувствовать себя отцом большого семейства. Двое младших женщин стали приходить ко мне по очереди, чтобы вместе коротать ночи. Даже бывший убийца стал для меня чем‑то вроде младшего брата.
Я учил этого юношу говорить, очевидно, он потерял память, но чудовищно быстро восстанавливал утраченные знания. Затем произошёл перелом, в тот день он пришёл ко мне какой‑то пришибленный, но мы смогли изучить и запомнить в десять раз больше чем за предыдущий урок. Уже через неделю он мог разговаривать как семилетний ребёнок, пусть и очень примитивно, из‑за очень маленького словарного запаса. Он коверкал слова со странным иностранным акцентом, но это не мешало ему жадно запоминать всё новые и новые. Играл с младшими детьми, как мальчишка, мастерил им странные замки из песка. Помогал женщинам загораживать сетью участок, куда во время отлива стала набиваться глупая рыба. Мы ели моллюсков и морские водоросли, знакомые мне по лучшим ресторанам столицы, так вот откуда оказывается к нам поступал этот деликатес.
Постепенно, вместо уроков, я стал рассказывать парню о своём роде, поясняя, по мере необходимости, незнакомые слова. Об отце, матери, братьях, жене. Рассказывал ему как мой отец, черноволосый, с проседью, грузный и высокий господин, любил сидеть на открытой веранде с огромной дорогой заморской сигарой, не замечая суетящихся вокруг слуг. Я описывал ему в мелочах наш семейный быт, подстёгиваемый тоской и детским любопытством, светящимся в его глазах. В своих видениях, после таких бесед, на фоне вечернего океана, мне рисовалось ни чем не замутнённое прошлое. Детство, юность, офицерский корпус, давно оговоренная женитьба, наши предки договорились ещё за долго до нашего рождения. Моему младшему брату, самому младшему, не повезло в этом смысле особо. За его будущее договорился ещё наш дед. Он, чуть ли не один из родичей, пехотой не считался, очень уж хорошо владел иностранными наречьями, вот его и приметили. Попал по распределению в МИД, то бишь в филиал военной разведки. Покидало его жизнью по всей Эстиане и, когда попал он на Северный материк в Восточную империю, спас там на местной войне одного Герцога, потом тот его, побратались. Договорились выдать младшую герцогскую внучку за младшего дедового внука, все остальные были уже обещаны.
