…Утром следующего дня отправляемся в тайгу. В планах у нас было восхождение на гору Ольховая (хотя восхождение — это громко сказано, высота горы менее двух километров, и путь к ее вершине, судя по, путеводителям, несложен), осмотреть находящиеся рядом пещеры, а главное — увидеть хоть краем глаза настоящую уссурийскую тайгу, ну и пособирать информацию о криптидах.
Как обычно, начал я эту работу еще в пути.
И вновь столкнулся с розыгрышем. Подобравший меня у самого Владивостока водитель заявил, что родился, вырос и долгое время жил под Магаданом, края те хорошо знает и считает удивительными. Услышав о моем интересе к криптозоологии, с ходу поведал о «стойбище» «снежных людей», и о вороватости его обитателей:
— На складе в тундре стали вещи пропадать, даже 250-килограммовые бочки с горючим. Чукчи не возьмут… В общем, стали следить, и я смотрю в бинокль: весь волосатый, ростом метра два с половиной, две бочки на плечи взвалил и убегает. Потом вполоборота повернулся и на нас посмотрел… И вот что интересно — всегда брали только полные! Хотя рядом и пустые валялись.
К сообщению я отнесся достаточно серьезно — расположила к собеседнику одна деталь в поведении «реликтового гоминоида», о коей не каждый знает: примат, оглянувшись, повернул не голову, а весь корпус… Записал я основные моменты сообщения, а между тем собеседник уже рассказывал об убитом его отцом «олене с просто гигантскими рогами — явно реликт доледниковой эпохи», о виденных кем-то живых мамонтах и саблезубых Тиграх… Когда же я поинтересовался, не слыхал ли он про обитающую на Чукотке большую кошку типа снежного барса, оказалось, и на нее он охотился и даже снял пятнистую шкуру.
— А какого цвета пятна были? — невинно поинтересовался я. Водитель замялся, и я пришел ему на помощь: — Может, черные?
— Да, да, точно, черные, — обрадовался собеседник. Все стало ясно…
Спустя час я ехал уже в другой машине, тойоте-полуторке. Вел ее упитанный мужик пролетарской внешности, с явно самодельными наколками на руках. Как обычно, завожу разговор о тайнах природы. К «снежным» и «летающим» людям шофер отнесся равнодушно, заявив, что не видел их и не слышал ничего от знакомых. Затем я спросил о «питонах»… Услышав вопрос, водитель на несколько секунд замолк, а потом вдруг сказал странно изменившимся голосом:
— Посмотри на мои руки!
Смотрю: кожа у водителя вдруг, несмотря на жаркую погоду, стала «гусиной». Нервно передергивая плечами, тот пояснил:
— Ты в самую точку попал с этими огромными змеями. Видел я такую. В детстве. Испугался на всю жизнь — с тех пор как услышу, вот так реагирую.
Было это чуть севернее, в районе реки Суворовка. Там водохранилище и скалы у реки. Вот там в камнях я ее и увидел. Толщиной сантиметров тридцать, длиной — трудно сказать, но соответствующая. Мне лет десять было, но я и полозов, и щитомордников до того не раз видал — в тайге ж живем. А эта — просто ужас. Меня она не тронула, просто ползла, но я сам от нее рванул — прямо через кусты, бурелом… В себя пришел в колхозном саду — есть там такой.
Поглядывая на водителя, я заметил, что он вновь покрылся мурашками (вряд ли даже профессиональный актер сможет изобразить такое), а потому, извинившись, перевел разговор на другие темы.
Как обычно, в разговорах «за жизнь» также всплывало немало нового и поучительного. Так, показав на торгующих вдоль обочины сельхозпродукцией аборигенов, один из водителей сказал:
— Здесь они собственной продукцией торгуют, не то что на владивостокской трассе — все китайское. Не понимаешь? У китайцев же все дешевле, но народ стал «просекать», что продукция их — из одной химии. Вот теперь через бабок деревенских ее и сбывают. И тем удобнее: проще у китайцев взять, чем самой выращивать, и у «гостей» затоваривания нет. Перестанут люди на этот трюк покупаться, еще что-нибудь придумают.
Это непобедимый народ — китайцы. Запас живучести и предприимчивости у них колоссальный. Аж страшно. Едят все. Медуз сушат — и едят! Вон, рядом на заброшенном карьере пруд есть, так оттуда китайские рабочие по полмешка лягушек каждый день тащат. На обед себе. Я увидел — репу зачесал: попробуй, поймай! А они как-то ловят. Землю захватывают. В поле вдруг — ррраз! — жердей натащили, пленку привезли, теплицы построили — помидоры зреют. Через месяц узнали о самозахвате, приезжают власти — китайцы попрятались. Уехали менты — они тут как тут. Все же обязали их все снести — они и снесли, как раз предварительно урожай собрав… Урожай богатый: и работать они умеют, и удобрений не жалеют. Все знают, что химия, и все равно сбыт есть: дешево же получается. Сейчас теплицы снесли, куски пленки по всем полям вокруг валяются. А китайцам что — на следующий год в другом месте поставят… Это народ будущего. Учатся моментально. Вот собственный джип начали выпускать — По виду совсем как тойота-«крузер». Начинкой, конечно, не тойота… Но — бегает. И стоит 20 тысяч баксов, а тойота — больше шестидесяти. Конечно, все бросились китайские машины покупать. Да, изнашивается, но три вместо одной! Но они их доведут — учатся быстро. В общем, страшно…
К слову, скажу свое мнение о китайских мигрантах, отнюдь не претендуя на истину. Вопрос сложный, за две недели, конечно, не поймешь, но все же… Я бы не сказал, что их в Приморье так уж много, как пишут в газетах. По крайней мере на глаз не заметно. Играют они в основном роль гастарбайтеров, и отношение к ним у дальневосточников двойственное: с одной стороны, многие опасаются, что «оттяпают они у нас Дальний Восток — просто колонизируют его, в тайге уже поселения возникают», с другой — все признают, что заняты китайские рабочие в тех сферах, куда все равно коренные жители не пойдут. При этом трудятся добросовестно и чрезвычайно эффективно, хотя и не соблюдают никаких правил по охране природы, это признавали все… Пассионарный народ.
Особенно грустно, когда китайскую деловитость и предприимчивость сопоставляешь с менталитетом живущих рядом россиян-дальневосточников. Да, пьют (ясно чего) много по всей стране, но в Приморье, пожалуй, больше среднего! В деревне Монакино, последнем населенном пункте на нашем таежном маршруте, в заметном подпитии были даже торговцы на обочине — просто удивительно, как в таком состоянии они ухитряются общаться с покупателями?
Впрочем, надо отдать должное — гостеприимство в Приморье тоже развито выше среднего. Ни разу в здешних деревнях мы не сталкивались с какой-либо агрессивностью или хамством, даже со стороны выпивох, каковые обычно любят цепляться… Правда, в то же время многие говорили нам примерно так: «Не бойтесь, вы туристы, ходите по тайге смело — никто вас не обидит, не зарежет». Так что, вероятно, все же какие-то основания опасаться таежников есть… Пожалуй, это логично, здешняя тайга — это не подмосковный лес и даже не сибирский: здесь и женьшень растет, и горбуша с кетой в реках нерестятся, и тигры-леопарды встречаются, олени-пантачи, да и золотишко, говорят, моют… Словом, криминальные промыслы в Приморье столь же многочисленны и разнообразны, как и мир растений-животных… Еще когда готовились к экспедиции, один из «консультантов» писал буквально так: «Увидите в тайге дым костра, просто людей — не подходите. Люди там очень плохие».
Не исключаю, что в каких-то отдельных случаях занимающиеся незаконным промыслом граждане действительно могут причинить вред туристам, например, приняв их за конкурентов или просто нежелательных свидетелей, но все же считаю такую возможность крайне маловероятной. В тайге мы, правда, людей не встречали, но просто с деревенскими жителями общались много, и, повторю еще раз, все были доброжелательны и приветливы. Доказывает это и исключительно хороший автостоп на таежных дорогах: останавливается практически каждая машина, даже не имеющая мест, даже идущая во встречном направлении!
Подтвердилось сказанное выше и вечером того же дня на «кордоне» — егерском пункте охотхозяйства. Тамошние мужики, хотя и были в подвыпившем состоянии, с ходу стрельнув у нас «четвертной» («Обратно пойдете — вернем. Денег нет, выпить надо, а в долг не верят»), оставили на ночлег, накормили ужином (суп был чисто охотничьим — мяса раза в два больше, чем картошки), подробно объяснили расположение троп и ориентиров в окрестностях да и просто поговорили «за жизнь»:
