— Он... не располагает взрывной мощностью, сэр.

— Чем же он тогда располагает? — поинтересовался генерал, потрогав неразделанную клешню омара. Ну да, так он и знал — холодная и уже невкусная.

— Именно об этом, генерал, я вам и докладываю. Понимаете, при работе над двигателем нам удалось восстановить поршни. Это очень важно. Благодаря им нам удалось определить, что объект был изготовлен в Америке. Потому что европейские поршни обычно длиной в три фута шесть дюймов, а здесь были американские, четыре и восемь с половиной.

— Значит, сделан в Америке, — в голосе генерала Лейбера слышался праведный гнев. — Значит, нашелся предатель, который продал его вражескому прави?.. — Закончить фразу ему помешала мысль о том, не было ли ядерных ракет среди проданных им самим за последнее время астрономических партий армейского оборудования. Нет, вроде ничего такого не было — он бы запомнил размеры. — О'кей, майор, давайте характеристики. Я записываю.

Майор Чикс тяжело вздохнул:

— Вес объекта примерно пятьсот тонн в момент... э-э... взлета.

— О ракете с таким взлетным весом я еще не слышал, — удивленно прервал его генерал. — Слава Богу, что она не сдетонировала.

— Собственно говоря, сэр, опасность детонации отсутствовала.

— Почему вы так уверены?

— Потому что... это невозможно, сэр.

— Вы хотите сказать — она была невооруженной?

— Так точно, сэр. Это я могу утверждать с абсолютной уверенностью.

— Но если так — какого черта ее вообще запустили?

— Могу сказать только одно, сэр: целью запуска было нанесение максимального урона...

— Да это и так понятно, кретин.

— Но объект не имеет ни ядерного, ни химического заряда... ни каких-либо других, сэр.

— Я вас уже просто не понимаю.

— М-м... возможно, сэр, вы предпочли бы лично ознакомиться с объектом? По телефону многое нельзя объяснить...

— Выезжаю.

Генерал Лейбер повесил трубку.

На территорию базы “Эндрюс” генералу Лейберу удалось попасть только после длительной перебранки с охраной. Бравый унтер пытался втолковать ему, что база закрыта для всех, кроме значащихся в списке, по приказу...

— Да я знаю, раздолбай чертов! — что было сил заорал генерал Лейбер. — Я же сам и отдал этот приказ! — И высоко поднял руку с пентагоновским пропуском. Его пропустили.

К ангару генерал Лейбер приблизился с опаской — а вдруг оно все-таки... Хотя майор вроде уверял его, что взорваться оно просто-напросто не может. Но, с другой стороны, у майора ведь хватило идиотизма побить своим флеш-роялем карты самого генерала Лейбера. Так что от этого ничтожества можно ждать всего.

Когда майор ввел его в боковую дверь ангара, генерал успел подумать, что лучше этому майору все-таки не ошибаться: если с ним, Лейбером, что-то случится, президенту придется еще Бог знает сколько сидеть под землей.

В ангаре, похожем на огромную пещеру, освещенную неоновыми лампами, было жарко. В дальнем конце полыхали заревом с десяток печей, окруженных странными грибообразными предметами, — генерал подумал, что это и должны быть наковальни. На бетонном полу валялись инструменты. Кузнецов нигде видно не было.

— А где же мои кузнецы? — бодро вопросил генерал Лейбер. — Не могли же они сбежать! Правительство черт знает сколько за них заплатило.

— Я отослал их в укрытие, генерал. Их работа закончена, и мне к тому же не хотелось, чтобы они присутствовали непосредственно при опознании объекта.

— А-а. Идея хорошая. Ну, давайте все же на него взглянем.

— Сюда, пожалуйста.

Генерал Лейбер последовал за майором, на ходу развязывая галстук.

— Черт знает какая у вас здесь жара.

— Для того чтобы железо стало ковким, температура требуется немалая, — объяснил майор. — Вот почему нам не подошли жаровни для барбекю, которые вы нам прислали.

— Кузнецы в вестернах пользуются очень похожими. А разница — откуда мне ее знать?

Противоположный конец ангара освещен не был. Майор Чикс защелкал выключателями — под потолком одна за другой вспыхивали лампы.

— В определенном смысле вы были правы, генерал. Начать следовало именно с колокола. Но даже последовав вашему мудрому совету, потрудиться нам пришлось — ого-го. Увидите сами.

Пока генерал видел только одно — свет выхватывал из темноты груды покореженного металла. Совсем рядом с ним темной кучей высился шлак. Дальше на полу оказались аккуратно разложенные неповрежденные части. Все зрелище напомнило генералу снимки, сделанные инспекционной комиссией после гибели “Челленджера”. Частей было много — металлические стержни, какие-то странные конструкции и здоровенные поршни, почему-то напомнившие генералу о грузовиках.

— Как я уже докладывал, — продолжал между тем майор, — только собрав двигатель, мы начали догадываться, что это была за штука. Но даже тогда мы не были уверены — если бы не мой сын, который увлекается моделированием.

— Моделированием? — с сомнением в голосе переспросил генерал. — То есть... это была репетиция ракетной атаки?

— А? Нет-нет, — покачал головой майор. — Идемте.

Генерал Лейбер пробирался вслед за майором между обломками, словно Тезей по лабиринту. Хотя многие части действительно удалось восстановить, большинство из них были далеки от своего первоначального вида — пережженные, покореженные, потрескавшиеся. Они были слишком изувечены, чтобы их можно было полностью восстановить.

— Вот, — обернулся к генералу майор Чикс, указывая на громадный черный цилиндр, установленный на деревянной подставке. — Это, можно сказать, его сердце, сэр.

Генерал обошел цилиндр со всех сторон. Открытый торец был добрых семи футов в диаметре. От цилиндра пахло обгоревшим металлом — как из доменной печи.

— Это мы собрали буквально из кусочков.

— Топливный двигатель?

— Можно сказать и так, генерал.

— Значит, это все же ракета.

— И да, и нет.

— Хватит с меня этих ваших “да и нет”, майор. Говорите прямо!

— Это не ракета. Его просто использовали в этом качестве. С этой точки зрения его можно назвать баллистическим снарядом.

— Значит, ракета, — упрямо повторил генерал.

— Нет, сэр. Ракета действительно имеет топливный двигатель. Здесь его, признаюсь вам, нет.

— Нет? А как же эту штуку запустили? Может быть, из пращи?!

— На этот вопрос я не могу вам ответить, сэр. Мы сами ломаем головы.

Сунув в рот сигару, генерал сдвинул на затылок фуражку и, заткнув большие пальцы за ремень, выпрямился.

— Если вы знаете, что это, то должны знать и как оно двигалось, черт возьми!

— Это я как раз могу вам сказать, — майор тяжело вздохнул. — Обычно — на угле или на дровах.

Генерал моргнул.

— Еще раз.

— На дровах или на угле, — повторил майор. — Их использовали в качестве топлива. Но само движение осуществлялось за счет побочного продукта.

— Какого же?

— Пара, сэр.

— Пара? — Сигара выпала изо рта генерала и, ударившись о цилиндр, рассыпалась искрами. — Бог мой! Вы хоть понимаете, насколько это серьезно? Пар. Любая вшивая банановая республика может наладить эту технологию за два дня. Если это так — мы вступаем в новую эру паровых ракет, чтоб их!..

— Не совсем так, генерал. Эти устройства были уже с давних пор известны во всех странах мира.

— То есть?

— Генерал, я до сих пор не знаю, как вам это сказать, но... Одним словом, объект, который мы выловили из воронки в Лафайет-парке, является паровозом.

Генерал побледнел.

— Ч-чем?!

— Паровозом. Видите эти колеса? На них он и двигался.

Генерал повернул голову. К стене ангара действительно были прислонены несколько огромных колес со спицами.

— Паровоз. Это... как в вестернах? С трубой? Это вы... вы мне о нем говорите?

— Боюсь, что так, генерал.

— Но это же бред какой-то.

— Так точно, сэр.

— Паровозы... Они ведь обычно ездят по рельсам, а не летают по воздуху?

— Так точно.