— Эй ты! Никто тебя не просил... — завопил было храбрец племени Сан Он Джо, но тут Римо подбросил склянку вверх, и она отлетела на добрых тридцать ярдов.

Индеец оказался довольно ловким. Он поймал бутылку, прежде чем она успела разбиться о камни. Однако, к его немалому удивлению, содержимое ее исчезло. Парень даже поднес горлышко к самым глазам, чтобы убедиться в отсутствии живительной влаги. В бутылке не осталось ни капли!

— Ну и ну! Как тебе удалось?

— Ты же своими глазами видел каждое мое движение, — холодно отозвался Римо.

— Так-то оно так, но не могла же текила испариться в мгновение ока!

— Опять буянишь, Гас Джонг? — низким голосом произнес возникший словно из-под земли Санни Джой Ром. Сейчас он был похож на разъяренного медведя.

Гас Джонг выдавил кривую улыбку.

— Привет, Санни Джой! Тут твой парнишка решил показать кое-какие фокусы.

— Не смей называть моего сына парнишкой, пьяница несчастный!

— Я вовсе не пьян! Я только начал!

— И уже пьян в стельку. На сегодня хватит! Убирайся прочь!

Под укоризненными взглядами Римо и Санни Джоя индеец, шатаясь, поплелся к хижине.

— Ты уж не сердись, — тихо проговорил Санни Джой. — Это не его вина...

— Сомневаюсь, — отозвался Римо.

— Понимаешь, когда мои воины задумываются о будущем, их охватывает отчаяние. Некому будет даже оплакивать их в случае смерти...

— Я понял, о чем ты. В племени давно уже не рождаются девочки, среди детей одни мальчики. Но кто мешает твоим воинам найти себе жен в городе?

— Все не так просто. Мешают гордость, упрямство, осознание того, что не смогут ужиться с белыми. Племена навахо и опи не хотят принимать их к себе. Впереди тупик, а ведь жизнь их только-только началась....

— Никому еще не удавалось обрести будущее на дне бутылки.

В этот момент на песок рядом с ними упало несколько капель влаги.

— Странно, на дождь вроде не похоже, — пробормотал Санни Джой.

— Это текила.

Санни Джой с сомнением взглянул на Римо.

— Текила легче стекла, — коротко пояснил Римо, направляясь к своей хижине.

Санни Джой двинулся следом.

— Почему ты такой печальный? — спросил он.

— Только что во сне я видел свою мать.

— Твоя мать была прекрасной женщиной. Прошло уже больше тридцати лет, а я все еще тоскую по ней.

— Если бы не она, меня бы сейчас здесь не было.

— Звучит двусмысленно...

— Я хотел сказать, что, если бы она не явилась во сне, мне бы никогда не удалось тебя найти.

— Это было всего лишь видение, Римо.

Тот остановился.

— Думаешь, я фантазирую?

— Я и сам не знаю. Я пожил в свое время в городах, и они отнюдь не похожи на места, где водятся всякие духи и привидения. Но ты показал мне портрет... Ресницы, раскосые глаза — все ее... Я не знаю, что тебе привиделось, но на рисунке изображена твоя мать.

— Жаль, я совсем не помню ее живой...

— Не стоит жалеть о прошлом, лучше подумай о будущем.

— Что ты имеешь в виду?

— Твой старый учитель на рассвете уехал.

— Я знаю, где найти Чиуна.

— Надеюсь. Но не забудь, он тоже помог тебе очутиться здесь, Римо.

— Допустим.

— На твоем месте я бы так просто его не отпускал.

— Ты не знаешь Чиуна. Иногда нам обоим полезно пожить врозь. Потом все встанет на свои места.

— Если хочешь знать, он был очень опечален тем, что ты с ним не поехал.

Римо удивленно взглянул на отца.

— Он тебе так и сказал?

— Нет, конечно, но нетрудно было догадаться. Неужели ты не заметил?

— Нет.

— Похоже, ты совсем не обращаешь внимания на эмоции человека, сынок.

— Чиун не раз говорил, что я не улавливаю его настроения.

— Очевидно, он прав.

— Думаешь, мне надо было уехать с ним?

— Трудно сказать... Я счастлив, что ты здесь, и буду несказанно рад, если ты останешься навсегда, Римо. Но чтобы чего-то достичь в жизни, мало просто жить там, где тебе нравится. Посмотри на моих храбрых воинов, и ты сразу все поймешь.

— Так ты не хочешь, чтобы я остался с тобой?

— Я не хочу, чтобы ты сбился с пути только потому, что нашел родителей. Конечно, человек должен знать, кто он и откуда родом, но будущее там, куда он стремится.

— Я и сам не знаю, куда стремлюсь, — тихо признался Римо.

— Сделай шаг, потом второй, и не важно, идешь ты по чьим-то стопам или торишь собственную тропу. Во всяком случае, до тех пор, пока не станешь вести растительное существование.

— К чему так торопиться?

— К тому, что все мы не вечны и рано или поздно умрем. У человека всегда есть выбор, и чем больше возможностей он упускает, тем ограниченнее становится его жизнь.

Римо взглянул на восток.

— Там, в том мире, я для всех уже умер.

— Но ты-то знаешь, что жив!

— У меня там отняли жизнь, имя и то немногое, чем я располагал...

— А потом познакомили с учителем? — спросил Санни Джой.

— Да.

— Тогда тебе дали гораздо больше, чем отняли. Ну сам подумай!

— Вряд ли я смогу вернуться и вновь служить Америке.

— Тогда не возвращайся! Но нельзя же прятаться от всего мира. Попробуй жить как-то иначе, вокруг столько возможностей!

Римо ничего не ответил. Повисло тягостное молчание.

Вдруг Санни Джой тихо рассмеялся. Римо с любопытством взглянул на отца.

— Ты чего?

— Помнишь, когда ты познакомился с учителем, он попытался научить тебя нескольким корейским словам?

— Нет, не помню.

— Он хотел, чтобы ты обращался к нему правильно, то есть называл его сонсаенг.

Римо улыбнулся.

— А, вспомнил! Это слово означает «учитель», но я все время его перевирал и произносил «саенгсон Чиун», то есть «рыба Чиун»! Каждый раз он багровел от злости, считая, что я делаю это нарочно. В конце концов мастер оставил свою затею.

— Когда он мне об этом рассказывал, я чуть не лопнул от смеха!

— Да?

— Да! Мы оба так смеялись!

— Чиун — очень хороший человек, просто слишком прямолинейный и упрямый. Всегда настаивает на своем, не признает никаких компромиссов.

— Подумай, Римо, что он значит для тебя. Ведь такого искреннего и преданного друга ты больше нигде не найдешь, даже в своем родном племени.

— Пойду-ка я еще посплю, — словно не слыша отца, проговорил Римо.

— Ты забыл еще кое о чем.

— Ну и о чем же?

— Твой старый учитель спас мне жизнь, при этом сильно рискуя своей. Ведь он отлично знал, что человеческое сердце способно любить только одного отца, и для второго в нем места нет.

— Я понимаю...

— Ты пойдешь своей дорогой, и он, возможно, простит тебя, но будет проклинать свою горькую судьбу и винить себя в том, что не смог подготовить достойного преемника. Не поступай с ним так, Римо Уильямс. Делай все, что угодно, только не это. Потому что чувство вины и угрызения совести будут мучить тебя всю оставшуюся жизнь, и даже на смертном одре ты будешь с горьким сожалением вспоминать свое тупое упрямство.

— Чиун хочет, чтобы после его смерти я занял место Верховного правителя Дома Синанджу. Не знаю, справлюсь ли...

— Хорошенько все обдумай, — наставительно произнес Санни Джой. — Можешь жить у меня сколь угодно долго, но здесь у тебя будущего нет.

Римо нахмурился.

— Утро вечера мудренее...

— Согласен, — кивнул Санни Джой. — Тебе надо выспаться.

Когда Римо повернулся к отцу, чтобы пожелать ему спокойной ночи, того уже и след простыл.

Римо напряг свое зрение и спустя несколько секунд увидел крупного длинноногого мужчину, довольно неуклюже шагавшего прочь. Странно, звука его шагов совсем не было слышно. Потом луна скрылась за набежавшим облаком, и Римо показалось, что Санни Джой растаял, словно призрак.

Вернувшись в хижину, Римо сразу же заснул. На сей раз ему уже ничего не снилось.

Восход солнца застал Харолда В. Смита на том же самом месте.

Долгие ночные часы неустанных поисков не увенчались успехом. Пора было на работу.