Она была недалека от истины.

— Ничего нет от «Брэддон консолидейтид»? — сразу спросил он, когда Пернел вошла к нему, чтобы разобрать поступившую почту, тяжело вздохнул и вопросительно посмотрел ей в глаза. — Ты, вероятно, увидишься с мистером Тримейном в уик-энд?

— Возможно — если он приедет. — Она отвечала спокойно, но чувствовала себя кругом виноватой. — Только... вы же знаете, мы не очень-то дружим.

— Да, я помню... Знаешь, пожалуй, лучше оставить его в покое.

— А почему бы вам не позвонить прямо на фирму? — предложила Пернел.

— Можно, конечно, но престиж-то пострадает. Я почему-то думаю, такой человек, как Хантер Тримейн, не станет собственноручно подписывать письмо, если не уверен в положительном решении вопроса. Меня убивает только сам факт — что до сих пор не поступило никакого ответа.

В час Пернел пошла перекусить, по дороге отправив доброе, сердечное письмо миссис Дикин с пожеланиями скорейшего выздоровления. Остальную часть дня она провела в постоянных терзаниях, что не оказывает Майку необходимой ему помощи. Наконец она не выдержала и без пяти пять вошла в кабинет шефа.

— Если подвернется случай, спросить у мистера Тримейна о наших делах?

— Хорошо бы, — засиял он.

Впервые за долгое время на лице Майка появилась улыбка. «Я правильно поступила!» — одобрила себя Пернел. По дороге домой, даже не зная, будет ли в состоянии выполнить свое обещание, она уже не казалась себе предательницей интересов своей фирмы. Вот и семь часов, но телефон молчит. Половина восьмого... молчит. Хантер не справляется о своей посылке. Сердце у нее замерло, — а что, если он сегодня вовсе не приедет?.. Без двадцати восемь... Звонок! Какие чувства ее обуревают — волнение, что он не приедет, или радость, что услышит его голос? Все напрасно: это Джулиан Коллинз.

— Привет, Пернел!

— Привет, Джулиан! Как дела?

Нотка разочарования, кажется, все же прозвучала.

— Да я вот тут рву и мечу, — признался он шутливо.

Оказалось — пригласил девушку на завтрашний вечер в Уникорн-театр, в Восточном Дарнли, а она только что сообщила: совсем расхворалась.

— Как легкомысленно с ее стороны! — посочувствовала Пернел.

Пусть и не просит — совсем она не настроена идти с ним в театр. Ей так хорошо быть дома — сидеть и ждать: вдруг опять на пороге появится Хантер, в руке у него бутылка вина и он желает взглянуть, как она отделала свои комнаты...

— Не пойдешь ли со мной, если у тебя нет других планов?

Джулиан на нее надеялся... Любовь к Хантеру уже вынудила ее утратить лояльность к шефу, а теперь — то же самое с хорошим приятелем. Пожалуй, хватит!

— А когда начало?

— О, ты просто молодчина! — от всей души обрадовался Джулиан. — За это в антракте я угощу тебя джином!

— Ты прекрасно знаешь, как обращаться с девушками, — пошутила она. — Заезжай за мной в семь пятнадцать. — И, едва положив трубку, кинулась к окну: нет ли Хантера?

В эту ночь Пернел плохо спала. Хантер не приехал, но она все надеялась: ведь однажды в субботу он уже приезжал в четыре утра... Вот и четыре... половина пятого... Но не стучат его ворота, не слышно мягкого урчания мощного мотора... Спустившись вниз выпить чашку чая, Пернел задумалась: как она перенесет, если он не приедет на этот раз? Приняв душ, она натянула шорты и безрукавку и, чтобы занять себя чем-то, принялась пылесосить комнаты. Без четверти одиннадцать, отучая себя от уже ставшего привычкой выглядывания из окна (не приехал ли Хантер), пошла в сарай за газонокосилкой, но тут же передумала и вернулась в дом: сначала выпьет кофе.

Пора бы ему уже быть здесь — если вообще явится сегодня. Она так расстроена, ей так хочется его видеть... А если все же не приедет? Одна эта мысль привела ее в ужас. Да нет, он наверняка остался в Лондоне, вообще не собирается в Чамлей-Эдж. И остался он там, конечно, не один, а с женщиной... Ревность раздирала ей сердце, доводила до бешенства. Уж, несомненно, у него была бурная ночь и он и так устал... Его партнерша очень хороша собой, безукоризненно элегантна, уверенна...

Чайник закипел, она сняла его и, обуреваемая всеми этими кошмарными видениями, стала наливать воду в чашку с кофе, взяла ложку... И тут в проеме открытой кухонной двери возник Хантер. Сердце Пернел сумасшедше забилось — какое внезапное счастье... От неожиданности она вздрогнула, чайник дернулся, кипяток пролился ей на руку, и она громко вскрикнула. Хантер молнией бросился к ней, мгновенно оценил ситуацию, схватил ее руку и подставил под струю холодной воды... Потом наполнил холодной водой чайник и сунул ее руку туда.

Ошеломленная, Пернел никак не могла понять, что произошло, и только смотрела ему в глаза в поисках ответа. Ясно одно: рука нестерпимо болит, а Хантер стоит рядом и обнимает ее левой рукой за плечи. Так они стояли некоторое время и молчали, глядя друг на друга. Улыбка появилась в уголках его губ, и он тихо произнес:

— Доброе утро, мисс Ричардс.

— Д-доброе... я... я не слыхала, как вы подъехали. — Пернел запиналась, заикалась, готова была сквозь землю провалиться из-за своей неловкости. — Стена... между нами... такая тонкая... — принялась она объяснять, но страшная боль в руке прервала ее речь.

Она закрыла глаза — пусть он не замечает ее страданий... Но ему все ясно; другой рукой он нежно обнял ее и слегка прижал к себе.

— Постарайтесь отвлечься, думайте о чем-нибудь... приятном, — сочувственно посоветовал Хантер, обнимая ее крепче.

Он прикоснулся губами к обожженному месту, и, как ни странно, этот легкий поцелуй подействовал — боль стала утихать. И почти совсем унялась, когда губы его коснулись ее щеки. Пернел отпрянула, взгляды их встретились.

— Ты такая красивая... потрясающе хороша! — пробормотал он и поцеловал ее — так нежно, тепло, ласково...

Сердце ее заколотилось, она совсем потеряла голову.

— Я... я... потрясающе хороша? — Пернел безуспешно пыталась прийти в себя.

— Да, да... это даже не те слова, — шептал он и целовал ее. — А фигура у тебя... о, как ты сложена... Все, все в тебе... прекрасно!

Его объятия и поцелуи, его слова — она впитывала все это, как губка воду, и сама не заметила, как стала с не меньшей страстью отвечать на его прикосновения. Никогда прежде не доводилось ей испытывать ничего подобного. Наконец он оторвался от нее — но не мог оторвать от нее глаз: лицо ее горело нежным румянцем, взор сиял.

— Руку тебе, пожалуй, лучше держать в воде, а... не обнимать меня за шею.

Пернел совсем не, помнила, как вынула руку из чайника.

— Но... у вас мокрая рубашка, — пробормотала она.

Как он смотрит на нее... каким нежным, влекущим взглядом... Пернел отпрянула, даже отступила на шаг. И она допустила, позволила себе такую слабость! К счастью, ей удалось собраться с силами и придать голосу приличествующую строгость:

— А вы... врач хоть куда! Лечите любые заболевания!

— Да вот как раз заказал бронзовую табличку, собираюсь повесить: «Доктор Хантер Тримейн», — подхватил он совершенно серьезно.

О, она не в состоянии быть с ним суровой, не может не поддаваться его обаянию... она любит его. И Пернел против воли рассмеялась. Он тоже смеялся и, казалось, снова хотел привлечь ее к себе, уже поднял руки... Но взглянул на нее, остановился и покачал головой. Понял, конечно, что она не сумеет ему противиться.

— Лучше нам прекратить это. — И, отойдя на несколько шагов, Хантер перевел разговор на другую тему: — А посылки все еще нет?

— Увы!.. — Пернел, изо всех сил стараясь взять себя в руки, отвернулась, и взгляд ее упал на чайник — источник всех бед. — А ведь я собиралась приготовить кофе... Не хотите чашечку?

Никто не отказывается от кофе или чая — слава этим напиткам, они всегда помогают в трудных случаях жизни.

— Давайте-ка, лучше я приготовлю, а вы поберегите руку.

Пернел попыталась возражать... но как-то сразу подчинилась.

Пока он готовил кофе, ее одолевал страх: а вдруг он поймет, что этот эпизод с чайником не дело случая, а результат его внезапного, долгожданного появления? Душа у нее не на месте: что придумать, чтоб ему и в голову не пришло, какие чувства она к нему испытывает?