Утверждая, что Бог не наказывает невиновного, а человек не может знать грешен он или нет, Элифаз предвосхищает в этом христианство. Есть тут и интересное развитие мыслей Соломона. С одной стороны, мы не можем быть уверены в своей безгрешности, потому что, следуя Соломону, мы не можем до конца постигнуть замысел Божий и смысл его Учения. (Бесконечность познания. "Как ты не знаешь путей ветра и того, как образуются кости во чреве беременной; так не можешь знать дело Бога, который делает все"). С другой стороны, этим ставится под сомнение открытие Соломона, гласящее, что "одна судьба у всех" и у праведников и у нечестивых, точнее для  судьбы неважно, кто там праведник, кто   нечестивый. Ведь, учитывая упомянутую особенность нашего познания, мы не можем быть до конца абсолютно уверены ни в праведности праведника, ни в нечестивости нечестивого.

Из этого развития всплывает ряд новых проблем и прежде всего такая: из того, что человек не может знать наверняка, безгрешен ли он, и на него свалилось несчастье, следует ли, что это за грехи его, Или все таки прав Соломон и несчастья и счастья выпадают человеку независимо от его грехов,

И эти проблемы начинают прорисовываться - проясняться в дальнейшем диспуте - беседе. Иов возмущен позицией Элифаза. Он чувствует свою невиновность и чувствует элемент предательства в такой позиции его друга:

"… я не отвергся изречений Святого. Что за сила у меня, чтобы надеяться мне, И какой конец, чтобы длить мне жизнь мою, Твердость ли камней твердость моя. И медь ли плоть моя,

К страждущему должно быть сожаление от друга его, если только он не оставит страха к Вседержителю.

Но братья мои неверны, как поток, как быстро текущие ручьи…

Так и вы теперь ничто; увидели страшное и испугались…

Научите меня и я замолчу; укажите, в чем я погрешил.

Как сильны слова правды! Но что доказывают обличения ваши?

Вы нападаете на сироту, и роете яму другу вашему».

(Иов. 6.10-12,14,15,24,25).

После этих пламенных слов Иова нельзя не вспомнить 37-й год в Советском Союзе и крылатую фразу тогдашнего трусливого обывателя. "Раз посадили - было за что, там наверху виднее".

А Иов продолжает протестовать против страданий, которые он терпит, не ведая за что, и обращается уже к Богу:

"Не буду же я удерживать уст моих; буду говорить в стеснении духа моего; буду жаловаться в горести души моей.

Разве я море или морское чудовище, что ты поставил надо мною стражу,..?

Опротивела мне жизнь. Не вечно жить мне. Отступи от меня, ибо дни мои суета.

Что такое человек, что Ты столько ценишь его и обращаешь на него внимание Твое,

Посещаешь его каждое утро, каждое мгновение испытываешь его.

Доколе же Ты не оставишь, доколе не отойдешь от меня, доколе не дашь мне проглотить слюну мою,

Если я согрешил, то что я сделаю Тебе, страж человеков! Зачем поставил меня противником Себе, так что я стал самому себе в тягость,

И зачем бы не простить мне греха и не снять с меня беззакония моего, ибо вот я лягу в прахе; завтра поищешь меня, и меня нет".

Даже если я и виновен, то зачем меня наказывать так жестоко" - поднимает Иов вопрос и о мере наказания.( Иов.7. 11,12,16-21).

Тут вступает в спор второй его друг Вилдад, развивая с вариациями точку зрения Элифаза:

"Неужели Бог  извращает суд, и Вседержитель превращает правду?» (Иов.8.3).

Если твои дети погибли, говорит он Иову, значит они виноваты (хоть мы и не знаем в чем), а если ты не виноват, то помолись Богу, объясни ему свою невиновность и ты будешь вознагражден и за свою праведность, и за страдания.

Но Иов, несмотря на страдания, или, наоборот, просветленный ими, замечает логический прокол своего оппонента.

"Правда! знаю, что так; но как оправдается человек пред Богом?..

Если действовать силою, то Он могуществен, если судом, кто сведет меня с Ним? (Иов.9.2,19).

И далее следует бунт против Всевышнего, какого нет в Библии ни до, ни после Иова:

"Земля отдана в руки нечестивых; лица судей ее Он закрывает. Если не Он, то кто же ,"(Иов. 9.24).

И еще:

"Хотя бы я омылся и снежною водою и совершенно очистил руки мои.

То и тогда Ты погрузишь меня в грязь, и возгнушаются мною одежды мои.

Ибо Он не человек, как я, чтобы я мог ответить Ему и идти вместе с Ним на суд!

Нет между нами посредника, который положил бы руку свою на обоих нас.

Да отстранит Он от меня жезл Свой, и страх Его да не ужасает меня;

И тогда я буду говорить, и не убоюсь Его; ибо я не таков сам в себе". (Иов.9. 30-35).

Да, куда там Даниилу Данину с его слабым писком против Бога в сравнении с Иовом, Иовом, который тем не менее внесен в "Священное писание".

После этого Иов додумывается до замечательной мысли. Как, собственно, человек может оправдаться перед Богом (и перед людьми), если он не знает в чем его вина, Да и виноват ли он вообще, если он "не ведает что творит", и если человека, такого как он есть, не ведающего (до конца), создал сам Бог?

"Скажу Богу: не обвиняй меня; объяви мне, за что Ты со мною борешься?

Хорошо ли для Тебя, что Ты угнетаешь, что презираешь дело рук Твоих?

Не Ты ли вылил меня, как молоко, и как творог, сгустил меня..?» И т.д.

(Иов.10. 2,3,10).

Эта проблема, поднятая Иовом, актуальна не только в отношениях между Богом и человеком, но и в отношениях между людьми, актуальна и поныне. Вспомним окуджавское:

"Как славно быть ни в чем не виноватым

Совсем простым солдатом, солдатом."

Виноваты ли были солдаты Вермахта, по приказу Гитлера топтавшие Европу, "не ведая, что творя"? Или советские солдаты, по приказу партии подавлявшие восстания за независимость в Венгрии, в Чехословакии, в Афганистане? Вопрос отнюдь не простой и не имеющий слишком простого ответа. К нему мы еще вернемся. Пока что проследим за дальнейшим развитием дискуссии.

Выступает третий друг Иова - Софар и присоединяется к мнению двух предыдущих, опираясь на те же аргументы. Иов же в ответ ему вскрывает новые аспекты проблемы. Обращаясь к друзьям, он говорит:

"Надлежало ли вам ради Бога говорить неправду и для Него говорить ложь?

Надлежало ли вам быть лицеприятными к Нему и за Бога так препираться?