Думали нарты, что погиб уже Сырдон, и вдруг слышат — кричит он им:

— Эй, нарты, любители походов! Постойте, послушайте, о каком чуде я вам расскажу.

Остановили нарты коней, подошел к ним Сырдон и сказал:

— За всю свою жизнь, никогда не видал я такого чуда.

И тут любопытство взяло нартов.

— Какое чудо видел ты, сын Гатага? Смотри не обмани нас снова.

И ответил им Сырдон:

— В лесу, не доехав до маленького озера, встретил я невиданных зверей, — они ушли в глубь леса, в колючие заросли. Я от страха едва собрался с силами, чтобы прибежать сюда.

Видят нарты, что одежда у Сырдона сухая, и поверили его словам. А Сырдон продолжал рассказывать:

— Не скоро представится случай так поохотиться! Давайте поторопимся. Я, конечно, не посмею близко подойти к этим зверям, но я подведу вас к зарослям, в которые они ушли.

Поехали нарты вслед за Сырдоном, и направил он их в самую чащу, в колючие заросли.

Настала ночь, кружатся нарты между колючими кустами и не находят ни зверей, ни выхода из чащи. Так исцарапали их колючки, что кровью покрылись и нарты, и кони их. Только когда настал рассвет, удалось нартам выбраться из чащи. Тут их встретил Сырдон.

— Что же это? Ты опять обманул нас? — спросили нарты.

— О нарты, сознайтесь! Вы просто не посмели близко подойти к зверям и спрятались в колючие кусты. Теперь на весь свет ославлю я вас. Ну и опозоритесь же вы! — ответил им Сырдон.

Нарты не на шутку испугались того, что он их опозорит, и молча сносили его насмешки.

Так сын Гатага Сырдон мстил нартам, когда они его обижали.

Вышел однажды Сырдон на улицу и видит — никого из нартов нет, только дети играют. Тогда спросил Сырдон у детей:

— Куда девались все нарты?

Подошел к нему один маленький мальчик и сказал:

— Ты только не выдай меня. Нарты тайком от тебя отправились в поход.

Вернулся тогда Сырдон к себе домой, собрался в дальний путь и пошел по следу нартов. Три дня шел он по дремучему лесу и только собрался отдохнуть, как увидел, что на поляне дерутся три уаига. Сделал Сырдон вид, что хочет пройти дальше, и мимоходом сказал им:

— Доброго вам здоровья, крепыши уаиги! Чем это вы заняты? За что избиваете вы друг друга? Нехорошо ссориться, позорно!

И ответили ему уаиги:

— Мы бы и рады не драться, да никак не можем поделиться.

— А что же это вы делите такое? Может, я бы вас помирил? — говорит Сырдон, останавливаясь.

— Владеем мы тремя ценными вещами, — ответили ему уаиги. — Кожей, фынгом и веревкой. Не простая эта кожа. Сядь на нее — и домчит она тебя куда захочешь. И фынг у нас не простой. Ударишь его войлочной плетью — и весь уставляется он кушаньями и напитками. А веревка эта такова: сколько бы сокровищ ни связал ты ею, всю тяжесть они теряют.

И сказал им тогда Сырдон:

— Вы послушайте-ка меня, и я помирю вас. Дайте мне каждый по стреле, и я пущу их в разные стороны. Кто из вас первый прибежит со своей стрелой обратно, тому первое право выбора. Кто второй прибежит, тот второй выбирает. Ну, а последнему достанется то, что останется.

Сразу согласились уаиги. Выстрелил Сырдон в три стороны я крикнул:

— Скорей бегите!

Со всех ног кинулись уаиги за стрелами, толкая друг друга, хотя стрелы полетели в разные стороны.

А Сырдон взял в руку веревку, поставил на кожу фынг, сам сел на кожу и сказал ей:

— Отнеси-ка меня на крышу моего дома.

Только сказал он это, как очутился у себя на крыше.

Устроил Сырдон пир. Поставил он чудесный фынг, ударил по нему войлочной плетью и целую неделю угощал нартов. Увидели нарты, как удачлив Сырдон, и с тех пор всегда брали его с собой в поход.

Встречаясь с Сырдоном, то один, то другой из нартов говорил ему:

— Нужно тебе, Сырдон, устроить поминки по своим покойникам, чтобы они в Стране мертвых не завидовали другим покойникам. Ведь ты берешь на себя грех, не соблюдая обычая поминок.

А иные даже не прочь были поддразнить его:

— Среди нартов не найти такого, кто, подобно тебе, не оказывает почести своим покойникам!

Сырдон хорошо понимал, из-за чего так беспокоятся нарты о его покойниках.

Была у бедного Сырдона единственная корова, и очень хотелось нартам съесть ее. А что было им до покойников Сырдона!

— Пусть совсем без пищи останутся его покойники, пусть, затаив голод, сидят среди других покойников! — так между собой говорили нарты.

Долгое время Сырдон отмалчивался. Наконец он сказал нартам:

— Вы ведь знаете, что у меня ничего нет, так из чего устрою я поминки?

— Попроси своих родственников и друзей, и пусть они помогут тебе, но все же не оставляй своих покойников совсем без поминок, — сказали нарты Сырдону.

Сырдон собрал с избытком все, что нужно для поминок: и напитки, и кушанья. Дрова привез, установил над очагом двуухий большой котел и заварил пиво. Но в пивовары он поставил самого глупого человека. Известно, чтобы сварить пиво, кладут в двуухий котел двадцать мер солода, а Сырдон насыпал в него всего одну меру.

Варится, варится пиво, несколько дней варится, а все не готово. Люди думали, что пива наварено очень много, но Сырдон знал, что делал. Зарезал он одну свою безрогую овцу и бросил ее тушу в другой двуухий котел. «Моим покойникам давно уже никакая еда не нужна, а вам, обжорам, хватит и одной овцы, да и пива хватит на один день! Но вы хотите найти в моем доме глупца Сырдона, так его вы не найдете!» — так говорил Сырдон сам с собой.

Слух о том, что Сырдон справляет поминки, распространился меж нартов. В день поминок Сырдон собрал пивовара, хлебопеков и еще двух придурковатых юношей, которых пригласил он прислуживать за столом, и сказал им:

— Вам предстоит потрудиться на поминках, потому вы должны заранее подкрепиться, иначе останетесь голодны.

Велел Сырдон зарезать двух или трех кур и покормил своих прислужников, напоил их аракой, а потом поручил им переливать пиво из котла в кадушки.

Послал созвать к себе людей на поминки, а сам завел среди прислуживающих разговор о том, что появилось раньше — курица или яйцо. Опьяневшие начали спорить. Один говорит: «Курица, конечно, появилась раньше яйца!» Другой возражает: «Нет, яйцо — раньше курицы!» Началось со спора, а повело к ссоре, а потом начали они толкать друг друга. Сырдон вмешался, делая вид, что разнимает их, и как будто нечаянно опрокинул кадушки, наполненные пивом. Тут он стал сокрушаться и бранить своих прислужников:

— Погубили вы меня! Только разослал я людей, чтобы созвать нартов на поминки, а вы разлили мое пиво! С каким лицом выйду я теперь к нартам?

И как раз когда бранил он своих прислужников, к нему во двор вошли самые старшие из нартов. Сырдон выбежал, к ним навстречу и рассказал, сокрушаясь:

— Мои прислуживающие — что станешь делать! — поспорили. Один кричал: «Яйцо появилось раньше!», — другие горячились: «Нет, курица раньше!» И так они повздорили, что разлили мое пиво, приготовленное для поминок!

Переглянулись старшие нарты и разошлись по домам. Узнав, что случилось на дворе у Сырдона, те, что собирались прийти, тоже не пришли. И все, что Сырдон приготовил для поминок, осталось ему самому.

Собрались раз нарты на нихасе и стали рассказывать смешные истории. Сырдон долго слушал их и с презрением кривил свое лицо. Тогда Хамыц спросил его:

— Что ты кривишься, Сырдон? Или из такого множества чудесных рассказов тебе ни один не пришелся по душе?

— Как мне не кривить свое лицо? Один перед другим стараетесь вы, рассказываете небылицы да еще смеетесь. Хотел бы я знать, когда я услышу от вас хоть слово правды?

Тут не выдержал Сослан и крикнул Сырдону:

— Осел ты, сын Гатага! Если знаешь что-нибудь получше, то почему не расскажешь нам? Мы бы тебя послушали!