- Как скажете.

Меня сразу отпускает напряжение. Поняв, что не придется играть на десять тысяч, я готов танцевать вдоль задней линии. Теперь я могу действовать спокойно, не думая о последствиях.

Тем временем мистер Браун думает гораздо больше и играет заметно напряженнее. Он подает мячи в неожиданных направлениях, бьет к самой сетке и, наоборот, высоко над ней, целится в углы, пробует боковые и задние вращения - словом, использует весь арсенал теннисных трюков. Он заставляет меня бегать по корту, пытаясь вымотать. Но я так рад, что мне не придется играть на все содержимое отцовского сейфа, что меня не берет усталость и я не могу промахнуться. Я побеждаю, 6-2.

По лицу моего соперника струится пот. Он достает из кармана пачку купюр, отсчитывает пять хрустящих сотенных, отдает их отцу, затем поворачивается ко мне:

- Здорово играл, сынок.

Он пожимает мне руку. Его мозоль стала еще грубее - моими стараниями.

Он спрашивает, к чему я стремлюсь, о чем мечтаю. Я открываю рот, чтобы ответить, но вмешивается отец:

- Он собирается стать лучшим теннисистом в мире.

- Готов поставить на него в тотализаторе, - заявляет мистер Браун.

ВСКОРЕ ПОСЛЕ ПОБЕДЫ мы с отцом отправились сыграть тренировочный матч. Я выигрываю 5-2, подаю решающий мяч. Я никогда еще не выигрывал у отца, и выглядит он сейчас так, будто проигрывает куда больше 10 тысяч долларов.

Неожиданно он поворачивается и уходит с корта. «Собирай барахло, поехали», - буркает он.

Он не закончит этот матч. Лучше сбежит, чем проиграет собственному сыну. Почему-то я убежден, что этот наш матч был последним.

Укладывая сумку, застегивая чехол ракетки, я охвачен волнением более сильным, чем после победы над мистером Брауном. Это сладчайшая из моих побед, ее трудно будет превзойти. Для меня она дороже, чем тачка, полная серебряных долларов и нагруженная, сверх того, драгоценностями дяди Исара. Ведь именно эта победа наконец-то заставила отца бежать от меня.

3

МНЕ ДЕСЯТЬ ЛЕТ, я выступаю на национальном чемпионате. Второй раунд. Я безнадежно проигрываю какому-то парню старше меня. Говорят, он лучший в стране. Однако от этого не легче. Почему поражение оказывается таким болезненным? Почему мне так тяжело? Ухожу с корта, мечтая умереть. Нетвердой походкой иду на автостоянку. Пока отец собирает вещи и прощается с другими родителями, я сижу в машине и плачу.

В окне авто показывается чье-то лицо. Чернокожий парень. Улыбается.

- Привет, - говорит он. - Меня зовут Руди.

Его зовут так же, как того парня, что помог отцу построить корт у нас на заднем дворе. Странно.

- Как тебя зовут?

- Андре.

- Рад познакомиться, Андре, - пожимает мне руку.

Он рассказал, что работает со знаменитым чемпионом, Панчо Сегурой, который тренирует ребят моего возраста, и посещает крупные турниры, чтобы подбирать для Панчо подходящих воспитанников. Он положил руки на открытое окно, тяжело облокотился на дверцу, вздохнул. Объяснил, что дни вроде сегодняшнего - действительно тяжелые, очень сложные, но именно такие дни в итоге сделают меня сильнее. Голос у него теплый, глубокий, похожий на горячее какао.

- Парень, которому ты проиграл, он же на два года старше тебя, - говорит он. - У тебя есть еще два года, чтобы добиться такого же уровня. Два года - это целая вечность, особенно если как следует постараться. Ты действительно стараешься?

- Да, сэр.

- У тебя еще многое впереди, сынок.

- Но я больше не хочу играть! Я ненавижу теннис.

- Ха-ха-ха! Конечно, ненавидишь. Сейчас. Но там, глубоко внутри, ты вовсе не ненавидишь его.

- Нет, ненавижу!

- Тебе это только кажется.

- Нет, я, правда, ненавижу!

- Ты так говоришь, потому что ты сейчас зол, как черт, это лишь доказывает, что тебе не все равно. Что ты хочешь победить. Ты можешь это использовать - запомни сегодняшний день, и пусть он помогает тебе побеждать. Если не хочешь опять испытать туже боль, что и сегодня, будь готов на все, чтобы избежать этого. Ты готов на все?

Я киваю.

- Прекрасно. Теперь поплачь. Пусть эта боль останется с тобой еще ненадолго. А потом скажи себе: «Ну, все, хватит». И возвращайся к работе.

- Договорились!

Я вытираю слезы рукавом, благодарю Руди, и, когда он уходит, я уже готов к бою. К битве с драконом. Я готов часами бить по мячам. Если бы Руди стоял позади меня и шепотом подбадривал, я бы смог, наверное, победить дракона. Тут неожиданно появляется отец. Он садится за руль, и мы медленно, как головная машина похоронной процессии, выезжаем со стоянки. Напряжение между нами столь велико, что я сворачиваюсь калачиком на заднем сиденье и закрываю глаза. Я хочу выскочить из машины, убежать, найти Руди и упросить его тренировать меня. Или даже усыновить.

Я НЕНАВИЖУ ВСЕ ЮНОШЕСКИЕ ТУРНИРЫ без исключения, но особенно - общенациональные: ставки на них выше, а кроме того, они проходят в других штатах, а это значит - самолеты, мотели, арендованные машины и ресторанная еда. Отец тратит деньги, инвестируя в мое будущее, и, если я проигрываю, часть его инвестиций потрачены впустую. Проигрывая, я обкрадываю весь клан Агасси.

Мне одиннадцать лет, я играю в национальном чемпионате в Техасе, на грунтовом корте. Среди участников юношеских национальных турниров я - один из лучших на грунтовых покрытиях, я никак не могу проиграть, и все же проигрываю в полуфинале. Я даже не попадаю в финал. Теперь мне предстоит играть утешительный матч, определяющий обладателей третьего и четвертого места. И, что еще хуже, в этом матче мне придется сойтись со своим заклятым врагом, Дэвидом Кассом. В рейтинге он стоит сразу после меня, однако во время наших с ним встреч он становится, кажется, совершенно другим игроком. Что бы я ни делал, Касс всегда побеждает, и сегодняшняя игра - не исключение. Проигрываю в трех сетах. Я разбит. Я разочаровал отца. Я ввел семью в расходы. Но я не плачу. Хочу, чтобы Руди гордился мной, и сдерживаю слезы.

Во время церемонии награждения сначала вручают первый приз, затем - второй, потом - третий. После этого организаторы объявляют: в этом году вручается специальная награда - за спортивное мастерство мальчику, показавшему самую интересную игру. Невероятно, но звучит мое имя - может быть, потому, что весь последний час я безостановочно кусал губы. Мне протягивают приз, приглашая подняться и взять его. Последнее, чего я хочу, это получить сейчас специальный приз за спортивное мастерство, - и все же забираю его, благодарю организаторов, и в этот момент что-то меняется во мне. Этот приз действительно классный. И я действительно играл здорово. Я направляюсь в машину, прижимая к себе трофей, отец идет в шаге позади меня. Я не говорю ни слова, молчит и он. Сосредоточенно слушаю, как наши туфли шаркают по цементу. Наконец я нарушаю молчание.

«Мне не нужна эта фигня», - говорю я, думая, что отец ждет именно этих слов. Отец подходит ко мне. Он вырывает кубок у меня из рук и изо всей силы швыряет его о землю. Осколки летят во все стороны. Отец подбирает самый большой кусок и вновь швыряет его о цемент, разбивая на мелкие части. Затем он собирает остатки моего спортивного трофея и швыряет в ближайший мусорный бак. Я молчу. Я знаю, что не надо ничего говорить.

ЛУЧШЕ БЫ Я ИГРАЛ В ФУТБОЛ[18], а не в теннис. Ненавижу спорт, но, если мне необходимо заниматься чем-то, дабы ублаготворить отца, я бы предпочел футбол. Трижды в неделю в школе я играю в футбольной команде: мне нравится, как ветер треплет волосы, когда я бегаю по полю, нравится бороться за мяч и знать, что, если я не забью, небо не упадет на землю. Судьба отца, семьи и всей планеты не лежит на моих плечах. Если наша команда проиграет, виноваты будут все и никто не станет орать на меня за это. В командных видах спорта, думаю я, можно неплохо устроиться.

Отец не возражает против игры в футбол, считая, что это поможет мне лучше двигаться на корте. Однако как-то я получил травму, потянув ногу в схватке за мяч, и из-за этого был вынужден пропустить дневную тренировку на корте. Отец был недоволен. Он смотрел то на ногу, то мне в глаза, как будто я поранился нарочно. Но травма есть травма: с этим не может поспорить даже отец. И он куда-то ушел.