Тогда мама поведала отцу о своем детстве, которое прошло в Данвилле, штат Иллинойс, в 170 километрах от Чикаго, - маленьком городке, где выросли Джин Хэкман[13], Дональд О'Коннор[14] и ДикванДайк[15]. Рассказала о том, что у нее есть сестра-близнец, об отце - преподавателе английского, человеке своенравном, яростном поборнике правильного литературного языка. Наверное, моего отца с его чудовищным акцентом это задело. Хотя, всего вероятнее, он этого не услышал. Мне кажется, отец был просто не в состоянии слушать маму на первом свидании. Должно быть, он был загипнотизирован ее рыжевато-коричневыми волосами и ярко-синими глазами. Суда по фотографиям, она действительно была редкой красавицей. А может быть, ее волосы понравились ему, потому что были одного цвета с грунтовым теннисным кортом? Или его привлек ее рост? Она была на семь сантиметров выше него. Думаю, он воспринял это как вызов.
Мама говорит, что они провели вместе несколько счастливых недель, и этого ему хватило, чтобы убедить ее связать с ним свою судьбу. Он увез ее от своенравного отца и сестры-близняшки, увез далеко, аж в Лос-Анджелес. Но там они не смогли найти работу, и тогда он перевез ее через пустыню в новый, бурно растущий город - столицу азарта. Здесь маме предложили должность в администрации штата, а отец подвизался в отеле Tropicana, давая уроки тенниса и параллельно работая официантом в отеле Landmark. Вскоре, однако, он получил место менеджера в огромном отеле-казино MGM.
Работа отнимала все его время, так что два прежних места пришлось бросить.
За десять лет брака у них родились трое детей. Однажды, в 1969 году, мама попала в больницу с сильными болями в животе. Сначала врачи заявили, что ей потребуется удаление матки. Однако более подробное исследование показало, что она просто беременна. Мной. Я родился 29 апреля 1970 года в больнице Санрайз, в нескольких километрах от Стрипа. Отец назвал меня Андре Кирк Агасси - в честь двух своих боссов из казино. Я спрашивал маму, зачем ему это понадобилось? Был ли он дружен с этими своими начальниками? Восхищался ими? Или, может, был должен им денег? Она не знала. Что касается отца, ему такие вопросы задавать бесполезно. Впрочем, ему бесполезно задавать любые вопросы. Так что этого, как и многого другого, касающегося моих родителей, я никогда не узнаю. Пусть это станет еще одной утраченной деталью пазла по имени Андре Агасси.
ОТЕЦ МНОГО РАБОТАЕТ В КАЗИНО, постоянно выходит в ночные смены. И все-таки главным для него остается теннис, именно он заставляет отца вставать с постели. Свидетельства этой его неутолимой страсти разбросаны по всему дому. На заднем дворе, по соседству с кортом, где обитает дракон, он оборудовал себе лабораторию, которая по совместительству служит нам кухней. Его машинка для перетягивания ракеток и инструменты занимают половину кухонного стола. Вторая половина занята маминым пазлом от Нормана Роквэлла: две безудержные страсти, соперничающие за жизненное пространство в одном небольшом помещении. На кухонной стойке - несколько кип теннисных ракеток, некоторые распилены на части: отец изучает их внутреннее устройство. Он хочет знать все о теннисе, все без исключения: для этого ему приходится заниматься в том числе и теннисной анатомией. Он постоянно экспериментирует с деталями экипировки. Недавно, к примеру, решил использовать теннисные мячики, чтобы продлить жизнь обуви. Когда каучуковые подошвы начинают изнашиваться, он режет мячик пополам, приклеивая по половине на каждый ботинок.
«Мало нам того, что мы живем в теннисной лаборатории, - говорю я Фили, - так мы еще должны обуваться в теннисные мячи?»
Мне интересно, за что отец так любит этот вид спорта. Но это еще один вопрос, который ему бесполезно задавать. Тем не менее он случайно дает мне ключ к разгадке. Время от времени отец начинает разглагольствовать о красоте этой игры, об идеальном соотношении силы и стратегии. Несмотря на то что он далеко не совершенен - а может быть, именно из-за этого, - отец всегда стремится к совершенству. Он уверен, что ближе всего к совершенству находятся геометрия и математика, а теннис - это искусство углов и цифр. Лежа в постели, он видит на потолке воображаемый корт. Отец утверждает, что этот корт для него - как настоящий и что в своих мечтах он сыграл там множество матчей. Удивительно, как ему еще хватает сил ходить на работу.
В обязанности отца на службе входит рассаживать гостей перед началом шоу. Пожалуйста, сюда, мистер Джонсон. Рады видеть вас вновь, мисс Джонс. Зарплата в казино невелика, основной его доход - чаевые. Мы живем на чаевые, и это делает жизнь непредсказуемой. Иногда отец приходит домой с карманами, полными денег, однако в другие вечера его карманы остаются совершенно пустыми. Сколько бы он ни заработал, он всегда аккуратно пересчитывает купюры, складывает их в стопку и прячет в домашний сейф. Никто не знает, сколько там окажется в следующий раз, и это пугает.
Отец любит деньги, не скрывает этого и считает теннис способом отлично заработать. Я уверен, что его любовь к этому виду спорта связана не в последнюю очередь с деньгами. Он считает, что теннис - кратчайший путь к американской мечте. Отец берет меня в Лас-Вегас на теннисный турнир Алана Кинга[16]. Мы видим, как четверо полуголых дюжих парней в тогах выносят в центр корта красавицу в костюме Клеопатры, а следом за ними человек в костюме Цезаря везет полную тачку серебряных долларов. Это - приз победителю. Отец смотрит, как серебро блестит на ярком солнце, и его взгляд затуманивается. Он как будто пьян. Он хочет получить этот приз. Он хочет, чтобы его выиграл я.
Вскоре после того судьбоносного дня отец каким-то образом смог заполучить для меня на турнире Алана Кинга место мальчика, подающего мячи. Тогда мне не было и девяти, меня совершенно не волновало серебро, а все мои желания сосредоточились на маленькой Клеопатре. Ее звали Венди, она была моей ровесницей и тоже подавала мячи. В своей голубой униформе она казалась волшебным видением. Я влюбился жестоко и сразу, душой и телом. Ночами лежал без сна, рисуя на потолке ее милый образ. Во время матчей, когда мы с Венди смотрели друг на друга через сетку, я улыбался ей, пытаясь заполучить улыбку в ответ. В перерывах покупал ей колу и старался поразить своими познаниями в теннисе.
В турнире Алана Кинга участвовали игроки самого высокого уровня, и отец всячески пытался уговорить каждого из них сыграть со мной хоть пару сетов. Они реагировали по-разному. Борг согласился с готовностью. Коннорс явно хотел отказать, но не мог: ведь отец перетягивал ему ракетки. Победитель Уимблдона и Открытого чемпионата Франции, первая ракетка мира Илие Настасе явно предпочел бы заняться чем-нибудь другим, однако быстро понял, что отвязаться от моего отца практически невозможно.
Пока мы с Настасе играем, Венди наблюдает за нами, стоя возле сетки. Я ужасно нервничаю, Настасе явно скучает, пока не замечает Венди.
- Ого, - говорит он. - Это твоя подружка, клоп? Эта симпатяшка - дама твоего сердца, а?
Я останавливаюсь и сверлю Настасе сердитым взглядом. Мне хочется двинуть в нос этому глупому здоровому румыну, неважно, что он на полметра выше меня и на полсотни килограммов тяжелее. То, что он обозвал меня клопом, еще можно простить, но он посмел непочтительно отозваться о Венди! У корта уже собралась толпа, человек двести - не меньше. Настасе начинает играть на публику, вновь и вновь называя меня клопом, отпуская шутки на тему Венди. Я думаю только о том, что мой отец - безжалостный человек.
В конце концов я уже готов сказать ему: «Мистер Настасе, вы меня смущаете, перестаньте, пожалуйста!» Но все, что я могу, это стараться бить как можно сильнее. Еще сильнее. Настасе отпускает очередную шутку про Венди, и я не выдерживаю. Бросаю ракетку и ухожу с корта. Ты победил, Настасе.
