Макгарк откинулся в кресле и уставился на карту, висящую на стене его кабинета в полицейском управлении, расположенного наискосок через холл напротив кабинета начальника полиции. Он зримо представил себе, как расширяется его полицейская сеть, охватывая все новые и новые районы страны. Он уже многого добился. Его бумагам дан ход, и теперь в любой день можно ожидать сообщения, что вопрос о выходе на пенсию решен. Он оставляет пост руководителя отдела кадров департамента пилиции и может целиком сосредоточиться на выполнении другой, более важной, миссии. И тогда эта сеть начнет быстро расширяться, охватывая западные, северные и южные штаты. Техас. Калифорния. Чикаго. И наконец, Вашингтон! А куда ему деться? И Даффи с присущими ему умом и умением предвидеть ход событий знал это.

Армии Макгарка предстоит пройти весь этот путь. До самого Белого дома. Ринувшуюся с гор лавину на полпути не остановишь.

Макгарк встал и принялся наводить порядок в кабинете перед тем, как пересесть в другой, где будут вершиться по-настоящему важные дела. Скоро он позвонит оттуда генеральному прокурору и заверит его, что никакой тайной полицейской армии не существует.

Лимонного цвета лицо доктора Харолда В.Смита было, как никогда, кислым. Он сидел в залитой ярким, слепящим светом и надежно запертой комнате вкладчиков в здании Манхэттенского банка. Перед ним лежали два небольших элегантных чемоданчика-"дипломата", до краев набитых пачками новых стодолларовых банкнот. Крышки «дипломатов» были раскрыты.

– Хэлло! – поприветствовал он появившегося на пороге Римо.

Римо посмотрел на деньги. Удивительно, как деньги утрачивают в твоих глазах всякую ценность, когда ты можешь получить их сколько угодно, для этого надо только поднять телефонную трубку и промямлить в нее несколько слов, – или когда у тебя вообще нет желания покупать что-либо, потому что, кроме твоего нанимателя, ты, в сущности, никому не нужен. Так что стодолларовые банкноты – всего лишь банкноты. Бумажки.

– Сначала я должен объяснить вам, что это за деньги. Вам надлежит обосноваться в Нью-Йорке под видом важной фигуры в мире рэкета. Как мы установили, в глазах тех, кем интересуется полиция, рэкетир не тот, кто действительно занимается рэкетом, а тот, кто регулярно платит полиции. Другими словами, рэкетир может спокойно заниматься своим ремеслом, только если он систематически откупается от полиции. Вся прелесть ситуации в том, что вам не придется создавать собственную организацию, на это ушло бы много времени. Более того, вы избавляетесь от необходимости барахтаться в мутном болоте вымогательства, цифр, проституции, наркотиков и прочих весьма сложных для освоения вещей.

– Вы хотите сказать, что, получая от меня взятки, полицейские будут считать меня гангстером, а мне и правда не придется впутываться в эти дела?

– Именно так, – подтвердил Смит.

– А потом?

– Вы выясните, кто возглавляет организацию, устраните руководство, а мы уже довершим дело.

– А не проще ли вашим тунеядцам собрать необходимые доказательства и улики и представить их какому-нибудь прокурору? Зачем требуется ликвидировать их руководителей?

– Мы не хотим предать гласности сам факт существования этой организации. При существующей ныне обстановке в стране не исключается и возможность того, что эти преступники не только избегнут суда но смогут выставить свои кандидатуры на выборах и победить.

– Так разве это плохо? – сердито воскликнул Римо. – Если бы они победили на выборах, мы могли бы уйти в отставку. Мы были бы тогда не нужны. Они сами будут делать эту работу, Смитти!

– Нет, Римо, вы не правы, – мягко возразил доктор Смит.

– Только не говорите мне, будто фамилии некоторых из тех, кого они кокнули, не были в ваших компьютерных распечатках с приложенными к ним подробными, весьма замысловатыми планами и рекомендациями, как можно спровоцировать их конфликт с налоговой инспекцией. Не крутите, Смитти! Эти парни делают за нас нашу работу и делают ее быстрее и лучше нас. Да у вас, аристократов, просто тонка кишка, и вы боитесь оказаться не у дел.

– Римо, – Смит говорил глухим взволнованным голосом, – ваша функция аналогична той, которую взяли на себя эти люди, и поэтому вы их оправдываете Но между вами существуют серьезные различия. Первое. Мы используем вас только в случае острой необходимости, когда у нас нет иной возможности. Второе. Мы для того и существуем, чтобы предотвращать подобные вещи. В стране существует КЮРЕ, поэтому Америка не превратится в полицейское государство. Нам доверено выполнение этой задачи, значит, все будет в порядке.

– Это слишком сложно для моего понимания, Смитти.

– Римо, я хочу обратиться к вам с теми же словами, с какими полководцы всех времен и народов с тех пор, как они вывели человечество из пещер, в трудную минуту обращаются к своей армии. Доверьтесь мне. Положитесь на мое мнение!

– Хотя оно в корне противоречит моему?

– Да.

Римо нервно барабанил пальцами по столешнице. Надо держать себя в руках, дабы не сломать стол. А с каким бы удовольствием он разнес его в щепки!

– Хорошо. Я скажу вам, что чувствует каждый солдат с тех самых пор, как нас вывели из пещер: у меня не слишком богатый выбор.

Смит кивнул. Он кратко изложил Римо содержание последних донесений, анализирующих динамику роста тайной полицейской организации, предположительно с центром на востоке страны.

– Если судить по количеству убийств и мест, где они происходят, полицейская организация должна насчитывать не менее ста пятидесяти человек. Такого количества людей вполне достаточно, чтобы посылать их для осуществления террористических актов в различные города, причем с полной гарантией, что их лица не успеют там примелькаться.

Смит добавил, что, выдавая наличными такую сумму, хранившуюся на счету некоего фиктивного лица, кассир банка прожил к этой операции непомерно большой интерес. Римо следует иметь это в виду и опасаться попыток ограбления, предупредил он.

– В этих двух чемоданах почти миллион долларов. Наличными. Остаток вернете в обычном порядке.

– Нет, – сказал Римо, глядя в худое, желчное лицо Смита. – То, что останется, я сожгу.

– Да вы что? Сжигая доллары, вы тем самым уничтожаете аккумулированную в них энергию американского народа! – воскликнул Смит.

– Я знаю, Смитти. Вы, конечно, истинный потомок основателей Америки…

– Я просто не могу понять…

– А я – тупой полицейский – южанин, – продолжал Римо, – который если и видел когда-нибудь своих родителей, то наверняка в рабочих комбинезонах.

– Чиун говорит, что вы более высокого происхождения.

– Не надо мне более высокого, – возразил Римо. – Я горжусь тем, что в душе я – южанин. Вам известно, кто такой южанин? Это – отнюдь не плантатор, а грязный, с натруженной шеей работяга-фермер. Это не владелец ранчо, а работающий на него рядовой ковбой. Это – не американец итальянского происхождения, а жалкий полукровка. Это – еврей-филантроп, то есть я.

– Не думайте, что я не понимаю, как много сделали те люди для Америки, – торжественно заявил Смит.

– «Те люди»! Вот именно; для вас они всего лишь «те люди».

Римо схватил пачку долларов, совершенно новых, еще пахнущих краской, плотно упакованных в твердые, как дерево, бруски, и стальными пальцами превратил пачку в труху. На колени Смита посыпалось зеленое конфетти.

– Это же десять тысяч долларов, Римо! В них – труд американцев.

– Нет, это другие десять тысяч, в них – труд «тех людей».

– Всего хорошего, Римо, – сказал поднимаясь, Смит.

Римо видел, как в этом скромном столпе моральной чистоты растет раздражение, и на него нахлынуло какое-то теплое, доброе чувство к нему особенно когда Смит попытался было что-то сказать, уже стоя в дверях, и не смог найти подходящих слов.

– Счастливо, Смитти, – засмеялся Римо, – удачного вам дня!

Он закрыл «дипломаты», выждал немного, пока Смит покинет стены банка, и спокойно вышел на улицу, где его должны были ограбить.