– Я на минутку. Подожди, пожалуйста! – и поцеловал ее бархатистую щеку, рядом с так манящими его губами.

За несколько минут отсутствия Даниила Лиза успела расчесать свои длинные волосы и собрать их в небрежный пучок. Пара тонких прядей, выбившихся из прически, добавляли ее образу женственности, привлекая внимание к длинной шее и хрупким плечам. Лиза бесстрастно поглядела на свое отражение и заметила, что ее губы немного обветрились. Нанося на них капельку блеска, который очень кстати был обнаружен в сумочке, она поймала себя на мысли, что ей вовсе не все равно, как она выглядит, когда рядом Даниил. Ей очень хотелось нравиться ему, восхищать его. Это было настолько новое и странное для нее ощущение, что она рассмеялась. Еще немного, и она начнет пользоваться декоративной косметикой и носить шпильки! Лиза представила себя сногсшибательной красоткой с накладными ресницами и алыми губами, неуклюже раскачивающейся на высоких каблуках, вечно одергивающей вниз мини-юбку, и еще больше развеселилась. Как раз в этот момент вернулся Даниил с полным пакетом всех видов мороженого и парой бутылок с минеральной водой.

– Я вижу, тебе тут не скучно, – сказал он с полуулыбкой, садясь в салон. – Что тебя так развеселило?

Лиза приподняла край пакета и ахнула.

– Уж не в Африку ли мы едем, чтобы накормить голодных детишек?

Заметив в ее глазах пляшущих озорных бесят, он ответил в том же шутливом тоне:

– Не угадала. Просто я сбил голубой вертолет волшебника, везущего полтонны эскимо для какого-то там именинника…

Даниил насладился звонким смехом Лизы и сказал, на сей раз серьезно:

– Я не знал, какое мороженное ты любишь, и решил взять все.

Лиза поддалась порыву и обняла его. Так странно… Никогда раньше она не обнимала мужчин, кроме отца и деда. Но те были не в счет, они ведь свои, родные. От скуки она иногда размышляла, какого это: обнимать мужчину, который тебе нравится? А, оказалось, то же самое, те же ощущения уюта и чего-то очень родного и близкого.

– Я искренне надеюсь, что нам не попадется по пути какой-нибудь ювелирный магазин! Не стоило, правда… Но мне очень приятно…

Ее порозовевшее лицо было так близко к Даниилу. Опасно близко. Настолько, что он нарушил свое намерение сделать их первый поцелуй незабываемым где-нибудь на берегу горной реки или на снежных вершинах гор. Забыв обо всем, он притянул Лизу для долгого, требовательного поцелуя. Все те робкие первые чувства, нежные и боязливые, что так старательно молчат внутри нас в томительном ожидании подходящего случая, вырвались на свободу и закружились вихрем, ликуя и унося за собой сомнения и страхи. «Люблю, люблю, люблю его!» – звучало у нее в мыслях, и под этот аккомпанемент, очертя голову, она бросилась в пучину собственных страстей, ни на миг не останавливаясь для размышлений. Когда Лиза, наконец, призвала на помощь все силы, чтобы вернуть самообладание, она слегка отстранилась и заглянула в его глаза в поисках ответов на мучивший ее вопрос: что она для него? Но когда она увидела пламя страсти, которое бушевало в его потемневших глазах, ей стало не по себе. Перед ней сидел голодный тигр, для которого она была сочным бифштексом. Он явно желал продолжения, к которому она была еще совершенно не готова, несмотря на то, что тело просило его объятий.

– Мороженое растает, – нерешительно сказала Лиза первое, что пришло в голову.

Даниил внимательно посмотрел на нее. Его дыхание понемногу восстанавливалось, разум начинал проясняться. Что же он делает? Стоило ей оказаться на опасно близком расстоянии, как его обещания самому себе быть внимательным и нежным с ней превратились в прах, и желание взяло верх над силой воли. Но эта девушка определенно захватила власть над ним, а это ему уже совершенно не нравилось. Довольно было одной такой, которая, к счастью, давным-давно ушла из его жизни. Чтобы немного сгладить обстановку, он спросил:

– Расскажи мне о себе? Мне хочется узнать тебя как можно больше.

Как часто за последнее время она слышала этот вопрос. Все одноклассники, сокурсники, преподаватели и даже самые малознакомые люди. Лиза успела понять, что, задавая этот вопрос, люди часто не ждут от нее искреннего ответа. Да и, по сути, им все равно, кто она и какая. Этот вопрос относится к разряду вежливых, его принято задавать при знакомстве, и редко кто действительно желает подробного рассказа. А вот краткая информация в виде досье всех вполне устраивает. Лиза слегка замешкалась. Но ведь Даниил не такой, как остальные, или же ей просто так показалось? Что, если она покажется ему глупой влюбленной девчонкой, которая тараторит без остановки о себе, лишь бы произвести впечатление? Она решила не рисковать:

– Мне скоро исполнится двадцать, живу с мамой и Ройсом (это моя собака), учусь в государственном университете на экономическом факультете…

Она внезапно остановилась и чуть заметно поморщилась. Это не прошло мимо пристального взгляда Даниила, и он осторожно спросил:

– Но ведь это не твое, верно?

Лиза кивнула.

– И еще мне кажется, что это не то, что ты хотела бы мне о себе рассказать, – он чуть помедлил. – Мне правда очень интересно.

Лиза внимательно посмотрела на Даниила, затем перевела взгляд куда-то вдаль, на горизонт.

– Я это я. Я люблю рассветы и закаты, люблю тепло летних вечеров и свежесть утренней росы. Люблю музыку и иногда, прогуливаясь в одиночестве, мне ее напевает ветер. Люблю природу, люблю животных, причем, всех! – Лиза засмеялась. – Раньше я чуть ли не каждую неделю часто приносила домой бездомных щенков и котят, а потом мы с мамой по несколько дней искали им новых хозяев…

Она снова украдкой взглянула на Даниила и увидела все тот же пристальный, серьезный взгляд. Похоже, ему действительно интересно.

– Еще я обожаю танцевать. Почему-то, когда я одна и уверена, что никто за мной не наблюдает, у меня все получается, а стоит только кому-то на меня посмотреть, как ноги путаются, руки деревенеют и выходит танец оловянного солдатика

– Продолжай, – тихо попросил Даниил, все больше ею очаровываясь.

– Эм… еще я в детстве не слезала с крыш, особенно вечерами. Там, где я жила, было несколько заброшенных домов, и на некоторые из них было довольно-таки удобно взбираться. Особенно здорово было наблюдать оттуда за тем, как заходит солнце. Если бы у меня под рукой были краски и холст, я бы непременно каждый вечер создавала новый шедевр. Часто соседи жгли по вечерам листву или просто жарили шашлыки. И вот сидишь на крыше, укутавшись теплым флисовым пледом, потягиваешь носом все эти ароматы и наблюдаешь за тем, как невидимый художник щедро разливает свои краски по небесному холсту и размазывает их мастихином. А внизу люди, уставшие после жаркого дня, медленно покачиваются на качелях, смеются и что-то рассказывают друг другу. Возможно, они сами не замечают, как они счастливы, скорее всего, они чувствуют лишь усталость и желание скорее лечь спать, но мне, с моих тайных пунктов, было это видно. И я тоже была счастлива. Да, в общем-то, и сейчас я счастлива…

– Но ты очень скучаешь по этим временам и этим местам, верно?

– Верно… – согласилась Лиза, приятно удивленная тем, как Даниил понимает ее. – Мы переехали, когда мне было одиннадцать. Этот город сразу показался мне очень серым и каким-то бездушным. Здесь людям некогда замечать жизнь, они заняты в основном лишь тем, чтобы зарабатывать деньги и нарабатывать связи, чтобы опять же, зарабатывать деньги. Я очень надеюсь, что ошибаюсь, но первое впечатление было таким, и с тех пор оно не слишком изменилось. Но стоит им уехать за город, как в них снова оживают дети, которые с любопытством и восторгом глазеют на этот мир, будто видят его впервые. Мне очень не хватает этой искренности и живости. Даже с подругами мне редко удается поговорить по душам, все как-то очень поверхностно. Ты, наверное, не понимаешь меня, – Лиза облокотилась подбородком на ладонь и искоса посмотрела на собеседника, который не отрывал от нее глаз.

– Ошибаешься. Прекрасно понимаю, – сказал он. В нем пробуждались забытые детские воспоминания, его мальчишеская беспечность и жажда жизни. А вместе с тем и влюбленность в эту необычайно красивую, умную, милую и настоящую девушку. Ему вдруг тоже захотелось открыться ей, что было так ему несвойственно, и он продолжил: