– Вы смущаете меня, – прошептала Лиза.

– Простите… Я залюбовался. Когда Вы покажете мне то место, о котором говорите?

– Не сегодня. Мы с мамой уезжаем до субботы.

– Значит, увидимся в воскресенье?

Внутри нее, то и дело, взрывались фейерверки чувств и эмоций, но она призвала на помощь все свое самообладание и почти скрыла их от нового знакомого. Почти… Даниил был слишком искушен в общении с женщинами, чтобы не замечать таких эмоций. Ему нравилось ощущать себя виновником яркого румянца на щеках этой прелестной девушки, который она бы не смогла скрыть при всем желании, даже если бы знала о нем. Он чувствовал, что нравится ей, и купался в этих ощущениях, с бесстыдным наслаждением и без капли смущения.

Когда Лиза кивнула, он спросил:

– Можно я провожу Вас… тебя.

Лиза вновь улыбнулась.

– А как же работа? Если… тебя там потеряют?

Даниил хмыкнул:

– Бьюсь об заклад, я приду первым, даже если сделаю вокруг парка еще кругов десять. Да и какое мне дело до них, когда ты рядом?

Вскоре Лиза почувствовала себя увереннее, и разговор стал свободнее. Они говорили обо всем и ни о чем. Несмотря на разницу в возрасте (как оказалось, Даниил был старше на двенадцать лет), они оба с первых минут знакомства чувствовали невероятное притяжение друг к другу и желание продлить этот момент. Вокруг них носился Ройс, обнюхивая каждый метр, птицы, казалось, соревновались в сладкоголосом пении, а весенний ветер нежно ласкал кожу. Проводив девушку до самого подъезда, Даниил попросил ее номер телефона и нежно попрощался с ней, поцеловав в щеку.

Весь оставшийся день Лиза мурлыкала себе под нос разные песенки, что приходили на ум. Улыбка ни на миг не слетала с ее лица, глаза светились, а щеки продолжали гореть. Счастье наполняло ее сердце, им хотелось поделиться со всем миром. На глаза ей попалось пианино и, недолго думая, Лиза начала играть. Она начала со знакомых сонат Бетховена из экзаменационной программы, виртуозно перебирая тонкими пальчиками, но внутренний голос заставил ее остановиться… прислушаться к сердцу и… ее руки стали исполнять чудеснейшую мелодию, чистую и прекрасную, до сих пор никем неслыханную. Не дыша от волнения и восторга, девушка понимала, что наступил тот самый долгожданный момент, когда она способна сама создавать музыку – музыку, идущую из глубины души.

Даниил жил один, в небольшом, неухоженном коттедже с заброшенным садом. Полгода назад умерла его бабушка, оставив его совершенно одного. Накануне встречи с Лизой, он сидел на старенькой шатающейся табуретке за кухонным столом, заваленным грязной посудой и портящимися продуктами, курил сигареты одну за другой, держа в другой руке шестую бутылку пива, и вдруг им овладело чувство внезапного, тошнотворного отвращения к самому себе. Он попытался перемотать события последних лет, чтобы понять, в какой момент его жизнь пошла под откос. Перед глазами пронеслись годы юности, неудачная женитьба, после которой пошла длинная череда любовных связей. Даниил самодовольно усмехнулся, скривив губы в жалком подобии улыбки, вспомнив внушительный список женщин, которые недвусмысленно сами предлагали ему себя, но тут же ухмылка исчезла с его лица – впервые за последние годы ему стало противно. Он медленно перевел взгляд на свое отражение в зеркале и увидел незнакомца. Оттуда потухшим взглядом на него смотрел уставший, постаревший, неопрятный мужчина средних лет, хотя три недели назад ему исполнилось всего лишь тридцать два. Слегка покачиваясь, Даниил пошел в душевую кабину, включил холодный душ, подставил разгоряченное лицо под освежающую струю воды и ощутил острое желание смыть грязь из жизни, мыслей, сердца, ставшего сухим и жестким. «Как же я ненавижу тебя!», – прорычал он. «Ненавижу…. ненавижу….», – последние слова больше напоминали глухой стон и были почти неслышны из-за стука кулаком об стену. Усилием воли он отыскал в глубинах души чувства, которые когда-то назывались любовью, а теперь стали ядом, текущим по его венам, и, не обращая внимания на боль, вырвал их из сердца, на сей раз с корнями, оставив душевные раны кровоточить. Вся гамма чувств, которую только способен чувствовать мужчина к женщине, начиная с глубочайшей нежности и заканчивая лютой ненавистью, медленно стекали по его загорелой коже вместе с каплями воды. В душе восстанавливался покой, раны стали затягиваться, мозг начал проясняться, но пустота, которую он вдруг почувствовал со всей ясностью, испугала его. Первой мыслью было выпить – выпить столько, чтобы отключиться и уснуть мертвым сном. Даниил вновь посмотрел в зеркало. «Нет, – решительно сказал он себе, сжав челюсти. – Довольно. Я начну все сначала. Завтра начнется другая жизнь».

Эти несколько дней показались Лизе вечностью. Она уже начала жалеть о том, так уговаривала маму навестить родных. Несмотря на близость сессии и множество невыученных билетов, время тянулось мучительно долго. Теплыми майскими ночами Лиза подолгу не могла уснуть. Убедившись, что все спят, она накидывала на плечи легкий плащ и ускользала из дома. Каждую ночь на ее мобильный прилетали трогательные сообщения с пожеланиями сладких снов и о желании приблизить их следующую встречу. О каких снах может идти речь после таких волнений от каждой вибрации телефона? Снова и снова она прокручивала в памяти то необыкновенное утро и вызывала в памяти его образ. Она вынуждена была признаться самой себе, что скучает по новому знакомому и думает о нем гораздо чаще, чем хотелось бы. Эти ранее неизвестные эмоции смущали и тревожили ее. С одной стороны, ей страстно хотелось очутиться рядом с ним, прикоснуться к нему, вновь услышать его приятный голос. Но иногда ее настолько сильно охватывало волнение, что хотелось бежать – от него и от себя самой. Лиза чувствовала смятение и неловкость из-за того, что с ней происходило. Что-то пугало ее, но что – этого она не могла понять. С приближением воскресенья, на которое у нее было назначено свидание, она становилась все более беспокойной и раздражительной. Лишь занятия музыкой способны была несколько умерить ее пыл, и при этом она играла так эмоционально, с таким усердием, что учителя были в восторге.

Совершенно иначе дни протекали для Даниила. Он, казалось, наслаждался каждым мгновением. После работы он, несмотря на утомленность, принимался за работу в саду: вырывал сорняки, постригал кусты, сажал новые цветы и деревья. Неожиданно его стало привлекать общение с природой, и теперь, вместо привычных многочасовых засиживаний у компьютера, Даниил предпочитал наведение порядка в доме и собственной жизни. Некогда привычные и надоевшие занятия приобрели в его глазах интерес. Даниил вновь увлекся столярным делом, как когда-то в юности, а в пятницу утром, задолго до начала рабочего дня, ему страсть как захотелось поплавать в реке, о существовании которой он как-то позабыл. Время от времени он вспоминал ту необыкновенную девушку, которую встретил в парке. Ее колдовские глаза, по-детски наивные и чистые, как горный хрусталь, вызывали в нем приятное тепло. Ему почему-то хотелось опекать ее, заботиться и оберегать от всего мира, укрыть собой ее чистоту и хрупкость, чтобы сохранить в первозданном виде. Никогда ранее он не испытывал подобных чувств. Его бывшая жена пленила его отнюдь не чистотой и наивностью, напротив, она была искусной обольстительницей, тонко разбирающейся в мужской психологии. Она точно знала, что нужно делать, знала, как нужно смотреть на мужчин, какие нотки должны звучать в голосе, как прикоснуться, чтобы жертва потеряла над собой контроль. До встречи с ней Даниил был решительным, самостоятельным и мужественным мужчиной; с ней же он стал мягким, как воск, и напоминал самому себе главного героя из сопливых мелодрам. Она с легкостью манипулировала им, мало задумываясь о последствиях, в основном, ради сиюминутных потребностей. Растоптав его чувства острым каблучком, она переступила через него в поисках нового увлечения. Из поля битвы Даниил выполз раненным, уставшим и сломанным, и пустился во все тяжкие: беспробудно пьянствовал, ввязывался во все уличные драки, запутывался в случайных связях с женщинами. Казалось, в нем навсегда угас вкус к жизни, но после встречи с Лизой он снова ощутил себя живым. Подумать только, всего каких-то несколько минут общения с ней наполнило его забытым чувством тепла и уюта!