— Вот в том-то и дело! Они не убивали. Им это незачем было. А вот мужу — очень было надо. Он, конечно, изображает убитого горем человека… Но то, что удалось узнать уже сразу, наводит тень на многие его показания…
— И что же?
— Ну, во-первых, то, что не такие уж у них душевные отношения были… Скорее, душные… Дело медленно шло к разводу, в результате которого муж оставался гол как сокол…
— Это вам соседи рассказали? — догадалась Сухова.
— Да, соседи, вернее, в основном одна, ближайшая соседка — подруга убитой… Она была достаточно осведомлена о происходящем внутри семьи Куприяновых… То есть мотив налицо. Это раз…
— Не знаю, — скептически покачала головой Мария Даниловна. — Я бы на вашем месте не стала придавать словам соседей никакого значения… Все они всегда сплетники, могут не знать того, что есть на самом деле, и уж наверняка знают то, чего никогда не было… На примере нашей квартиры это очень четко можно отследить…
— Да нет, — отмахнулся Алексеев. — Там, в отличие от вашей, квартира отдельная… Отношения между соседями, соответственно, иные… А потом, зачастую именно информация соседей оказывается чуть ли не единственным ключом к расследованию…
— Как знаете, — вновь покачала головой Мария Даниловна. — Но мой вам совет…
— Ну ладно. В данном случае это не самое главное… Важнее то, что обвиняемый не имеет алиби!
— Неужели не подготовился? — ужаснулась пожилая женщина. — Да что он, совсем того? Все настоящие убийцы всегда алиби запасаются… Значит, точно выходит, что он ни при чем…
— Однако ну вы и знаток-с… — усмехнулся опер. — Нет, многое на нем сходится… Мы же всего несколько часов работали, а уже кучу материала накопали…
— Например?
— Например, то, что покойная была отравлена! Но не газом, а ядом! Повезло, что соседка, обнаружив дверь квартиры незапертой, взяла на себя смелость войти туда на правах подруги… Обнаружив же труп, она не упала в обморок, а немедленно проявила гражданскую сознательность, тотчас же вызвала милицию… Ее показания явились необычайно ценными — удалось с точностью до пятнадцати минут установить время смерти. Ровно без пяти десять — она так хорошо запомнила, потому что как раз спросила у Куприяновой, который час, — соседка зашла к ней за… за чем же? За тостером, за миксером…
— Еще бывает электрояйцеварка! Я в магазине видела и всегда потешалась! — добавила собеседница.
— Да ну вас! Это, впрочем, и неважно… А через пятнадцать минут у соседей уже никто не открывал дверь, не отвечал на звонок, хотя она долго на площадке простояла… Еще минут через десять она вновь вышла и чисто машинально взялась за дверную ручку… Дверь поддалась, и она… Ну, это я уже говорил…
— Интересно, — согласилась Сухова и закурила.
— Ну да, — кивнул Алексеев и также задымил, — и в процессе работы сразу же стали заметны неувязки.
Сходство с настоящими «душными бандитами» оказалось только поверхностным. Убийца ведь, не являясь, естественно, членом банды, знал о ее действиях только понаслышке, возможно из газеты… Поэтому не смог воссоздать всех мелочей… Ну, первое и самое очевидное — совершенно иной газ… Второе — во всех пострадавших квартирах преступники оставляли свои отпечатки пальцев, полностью уверенные в том, что их невозможно вычислить. В этом-то они, пожалуй, правы… Ну вот. А здесь действовали либо в перчатках, что не похоже на почерк «душных»…
— Либо в презервативах! — победно заявила Мария Даниловна.
— Что-о? — подался вперед не столь сведущий в вопросах конспирации опер.
— Ну, я тут книжечку любопытную читала… Там грабитель на пальцы надевал эти, ну… изделия эти самые! Обнаружил, что так даже руки гораздо подвижнее, несравнимо удобнее, чем в перчатках, а эффект тот же — отпечатков не остается…
— Н-да… Ну вы даете! — только и нашел что сказать Алексеев. — Ну даже если так… Хм… Все равно, «душным»-то это как-то в голову не приходило… Нет, речь о другом — убил муж, и это ясно! В квартире только его и покойной жены отпечатки… Но это еще что! Опять же вернемся к вопросу об алиби… Он утверждает, что ушел из дома в половине десятого… Без пяти десять, как вы помните, женщина была еще жива… Яд — это установлено — моментально действующий. Значит, докажи он, что около десяти был где-то в другом месте, все бы еще могло ему сойти… Хотя все равно я бы не исключил версию о том, что он подсыпал яд, допустим, в стакан с водой, из которого она, скажем, ежедневно ровно в десять запивала лекарство… Она была нездорова… После этого Куприянова могла стакан вымыть и в ту же секунду умереть. Небольшой шанс, согласен, но не исключено… Здесь бы, конечно, пришлось покопаться… Но нет, так же вопрос не стоит… Без пяти десять он еще был дома, факт! Что-то происходило между супругами в тот момент, какая-то сцена… Оттого Вероника не впустила соседку, хотя обычно бывала гораздо гостеприимнее… Павел травит ее, сбегает… Возможно, это не было заранее подготовлено, потому он и алиби выдумал совершенно идиотское…
— Что в читальном зале библиотеке сидел? Я бы, наверное, что-нибудь такое, умное, приготовила…
— А как оттуда сбежишь? — парировал Алексеев. — Нет! Он заявляет, что без десяти десять его тормознул гаишник где-то уже за Невским и промурыжил полчаса… А оттуда он якобы помчался к себе в офис, где с десяти часов его ожидали на какую-то деловую встречу…
— Ну и что? Не проверить насчет ГАИ?
— Проверить! В том-то и дело! Никакая ГАИ его не останавливала — это непреложный факт. А в офисе он действительно появился около половины одиннадцатого, опоздав к встрече… А от Галерной до офиса — как раз полчаса, так что все, ну решительно все совпадает! Встреча, как выяснилось, была достаточно важная, и он никак не должен был опаздывать…
— Как же тогда? — задалась вопросом Мария Даниловна.
— А вот так. С утра они повздорили, причем крупно. Возможно, Вероника пригрозила, что немедленно идет подавать заявление о разводе… Могли, например, вскрыться факты, с которыми она не желала мириться… Любовница или пропажа какой-нибудь семейной реликвии… Да мало ли еще что может волновать обиженную супругу! Она грозится, нарастает скандал… Павел чувствует, что угрозы на этот раз не пустые, и понимает, что нельзя допустить даже подачи заявления… Ведь убей он ее после этого — он становится подозреваемым номер один! Тогда он травит жену, затем, вспомнив газетную публикацию, создает видимость ограбления «душными бандитами»…
— На что же он мог рассчитывать? — усомнилась Мария Даниловна. — На то, что экспертиза следов яда не обнаружит?
— Конечно, — пожал плечами Петруха. — Вполне могла и не обнаружить… Эксперт эксперту рознь… Или же он в ядах не особенно разбирается… Приобрел, допустим, где-то, где его убедили, что яд не оставляет следов… Ну вот. А почему он не просто, а именно «душное» ограбление изобразил, спросите вы?
— Да, спрошу! — кивнула Сухова. — Почему?
— Да потому, что Вероника страдала астмой, аллергией… Вдыхание газа само по себе, даже без яда, могло кончиться для нее летально… Но все же стопроцентной уверенности в этом у Павла не было… Ну вот. А все эти неувязки в целом дали довольно четкую картину… Правда, уж больно уверенно он валит на «душных»… Убеждает, что как раз вчера у него украли сумку, где были ключи и документы, о чем он немедленно сообщил в милицию…
— Вот видите! Все совпадает! — обрадовалась Мария Даниловна.
— Да ерунда все это! Втирание очков! — разозлился опер. — Возможно, разборки между супругами начались еще вчера или вообще гораздо раньше… Но не слишком давно, ибо не так уж тщательно было все подготовлено… А сумка, якобы похищенная… Так, видите ли, Куприянов — первый из пострадавших от «душных», у кого сумку украли в метро! Причем в нашем, на Садовой! В газетной статье, я ее читал, ничего не было сказано о пропаже сумок именно на вокзале, а лишь вообще, в общих чертах… Вот он и вообразил, что совершенно не важно, где сумку «потерять»…
— А если «душные» повсюду воруют сумки? Или еще одни «душные» объявились? — настаивала на невиновности Павла абсолютно незнакомая с ним Мария Даниловна.
