Мне урок: нельзя играть с судьбой.

Звонит отец. Чувствую, ему что-то от меня надо.

– Алло!

– Привет, Кьяра, как дела?

– Хорошо, папа. А ты как?

– Да хорошо, хорошо. Слушай, я пытаюсь дозвониться до Гайи Луны, но что-то связь барахлит после урагана, который был здесь два дня назад. Ты можешь ее найти и сказать, что она мне нужна? Это очень срочно!

– Но… я не знаю номера ее телефона, не думаю, что смогу тебе помочь.

– Сходи к ней, а? Дорогу ты знаешь. Будь добра, сделай мне одолжение, я и прошу-то тебя раз в год.

Если б мы чаще виделись, просьбы сыпались бы постоянно.

– Знаешь… вообще-то, мне пора на работу, а она живет на другом конце Милана и…

– Ладно, оставь. Если это такая большая проблема, не надо. Я как-нибудь справлюсь сам.

– Нет-нет, не волнуйся. Я сделаю. Позвоню в контору и скажу, что задерживаюсь.

– Хорошо, тогда я на тебя рассчитываю. Я отправлю тебе ее номер, так что сначала попробуй ей позвонить. У вас все в порядке? Здесь просто беда из-за этого смерча: воды нет, света нет, а гостиница переполнена, я уж не говорю об остальном. Пожалуйста, сделай одолжение, найди Гайю Луну, помоги своему папе, а? Все, пока! Будь умницей! Пока-пока.

Лучше бы ты сделал одолжение своей дочери и сдох!

Не хватало мне чужих неприятностей! Я и так запуталась в своей жизни.

Через минуту приходит сообщение от отца с телефонным номером Гайи Луны. Теперь не отвертеться, не могу же я сказать, что ничего не получала.

Звоню; если она ответит, я все передам ей, и вопрос решен.

Конечно же, аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Так я и знала, так я и знала! Черт, вот не везет! Не хочу я вмешиваться в их дела, это не те люди, с которыми было бы приятно выпить кофе или пойти в кино.

Звоню Паоло. Отвечает какой-то загробный голос.

– Что с тобой?

– У меня температура уже пять дней.

– Ой, как мне тебя жаль, бедняжка, ты где-то переохладился?

– Катерина повезла меня в горы тренироваться. Мы приехали в гостиницу вечером, поужинали, только легли спать, как у меня поднялась температура и с тех пор не проходит.

– Может, это свиной грипп?

– Нет, вряд ли, я ведь вегетарианец.

Полтора часа добираюсь от Нигуарда до Лорентеджо. Злая, расстроенная, потная. Маленький доктор Фолли у меня в голове говорит, подняв указательный палец: «Видите, Кьяра, если бы вы серьезно отнеслись к терапии, вы смогли бы правильно отреагировать в подобного рода ситуации, вы сумели бы твердо сказать „нет“ и не чувствовать при этом себя виноватой».

К черту доктора Фолли и его терапию!

И вот я у дома, где родилась и выросла. Как странно снова видеть дорожку, где училась кататься на велосипеде, тротуар, где мы с сестрой играли в резиночку, окно, у которого мы стояли и ждали, не покажется ли машина отца.

Ты растешь, жизнь твоя меняется, движется вперед, ты становишься взрослым, учишься быть стойким, а потом какая-то мелочь – и раз, тебя накрывает лавина воспоминаний.

Ничего не поделаешь, хотя мы и идем вперед, детство – золотая пора, куда мы стремимся вернуться всю жизнь, до самой смерти, потому что это – единственная благодать, которая нам дана, единственный миг, когда жизнь представляется нам дивным садом, полным чудесных открытий, в котором пока нет зловредных сорняков, капканов, прикрытых листвой, и незнакомцев с карамельками.

Набираюсь смелости и звоню. А вдруг она уже ушла? Но сегодня удача взяла отгул, из домофона доносится:

– Кто там?

– Гайя Луна, это… Кьяра.

– Кто?

– Кьяра… твоя сестра.

Молчание.

Щелчок открываемой двери.

– Третий этаж.

– Я знаю, – говорю и тут же жалею об этом.

Это больше не мой дом, зачем мне помнить, на какой этаж подниматься.

Гайя Луна открывает дверь, ничуть не удивляется. – По правде говоря, не понимаю, почему она должна облить нас помоями, как считает Сара.

Ее лицо не выражает никаких эмоций – ни радости, ни досады. Полное безразличие.

Стою на пороге.

Гайя Луна собирается уходить. Одета в стиле «Барби отправляется на рабочее заседание международной корпорации, использующей детский труд».

Голубой костюмчик, темные прямые волосы, солнечные очки и сумочка от Марка Джейкобса. На меня не смотрит, что-то пишет в своем айфоне.

Поразмыслив, решаю, что ничего странного в этом нет, – она просто ждет, когда я скажу, что мне надо. Какие у нее могут быть предубеждения, это мы воздвигли баррикаду.

– Извини, что я тебя побеспокоила, но твой отец, то есть мой отец, в общем, наш отец хочет с тобой поговорить, но не может дозвониться, там у них ураган повалил какие-то столбы, поэтому он позвонил мне, чтобы я тебе передала.

– И ты за этим пришла? – удивленно спрашивает она.

– Я пыталась позвонить, но у тебя телефон был выключен, а поскольку он сказал, что это срочно…

– Идиоты! – взрывается она. – Я сменила оператора, и они мне обещали, что с переадресацией не будет никаких проблем… А я-то думаю, почему мне сегодня никто не звонит! Да я в суд на них подам! Послушай, Кьяра, мне очень жаль, что тебе пришлось сюда тащиться, мне надо срочно бежать в офис… Раз уж ты здесь, будь добра, домработница придет через полчаса, ты не можешь погулять с собакой? Это быстро, просто он не может терпеть. Прогуляйтесь туда-сюда, а когда вернетесь, сдашь его Ирине, хорошо? Спасибо огромное!

Она сует мне в руку поводок, закрывает дверь и бегом бежит вниз по лестнице. Стою как дура с этим псом, который умоляюще на меня смотрит. Я даже рта не успела раскрыть, чтобы сказать «нет».

Доктор Фолли у меня в голове надрывает живот от смеха: «Ха-ха-ха! Вот так штука! Благодаря вам, Кьяра, мне всегда есть чем позабавить коллег. Вы потрясающий пациент!»

Выходим с собакой во двор, какая-то синьора машет мне кулаком, потому что собачка справляет нужду прямо на тротуаре, а у меня нет ни пакета, ни совочка. Бесполезно объяснять, что собака чужая. Во избежание праведного гнева всего квартала, подбираю какашку бумажной салфеткой.