— Смитти, окажите мне одну услугу.

— У меня новости о вашем прошлом!

— Потом, сейчас меня интересует другое.

— С чего это вы вдруг перестали интересоваться своим происхождением?

— Перестал и все. Теперь об услуге.

— Слушаю, — холодно отозвался Смит.

— Я хочу, чтобы вы дали мне какое-нибудь срочное задание.

— Я думал, вы бастуете.

— Бастовать буду позже. Мне очень и очень нужно срочное задание.

— Пока что, увы...

— Придумайте что-нибудь! Я жажду избавиться от Чиуна.

— С чего вдруг?

— Он надо мной издевается. То бросит в ад, то вытащит оттуда. И называет это ступенями к постижению мастерства. Мне нужно отдохнуть от него, хотя бы немного. Он заставляет меня проделывать разные штуки, которые называет «атлой».

— Атлой?

— Не знаю, что это такое, но я уже успел посоревноваться в беге с быками Памплоны, сдвинуть с места Великого Сфинкса, сразиться с Гидрой и Минотавром...

— Как вы сказали? С Минотавром?

— Ну, на самом деле в Минотавра вырядился Чиун.

— Знаешь, Римо, — произнес Смит, — то, что вы описываете, напоминает мне двенадцать подвигов Геракла.

— Вот и я сказал то же самое, совершив то ли шестой, то ли седьмой атлой.

— Нет, я имею в виду в буквальном смысле. Чтобы искупить вину за убийство жены Мегары и трех своих сыновей, которые Геракл совершил под влиянием богини Геры, напустившей на него безумие, герой отправился к Дельфийскому оракулу, и тот велел ему совершить двенадцать подвигов, или деяний, после чего обещал Гераклу бессмертие.

— Погодите-ка... значит, «атлой» не корейское, а греческое слово?

— Да, греческое.

— Вы узнали это из своих компьютеров?

— Нет, из учебников по истории и классической литературе. Сейчас посмотрю еще кое-что, в базе данных... Так, вот оно... Ученые расходятся во мнении относительно того, сколько именно подвигов совершил Геракл, но почти во всех летописях и трудах фигурируют: немейский Лев, лернейская Гидра, эринанфский Вепрь...

— Вы, наверное, хотели сказать «Медведь»[29]?

— Нет, написано «Вепрь».

— А я сражался с полярным медведем. После чего Чиун облачил меня в его шкуру.

— Геракл носил шкуру убитого им немейского Льва. Вы имели дело со львом?

— Нет. Конечно, если не считать Сфинкса. Он заставил меня сдвинуть статую с места. Что там еще?

— Так... Потом еще победа над птицей-людоедом из болот Стимфалоса, чистка авгиевых конюшен...

— Сдается мне, я объединил эти подвиги на греческом острове...

— Ну, потом еще укрощение огнедышащего критского быка, поимка быстроногой керинейской лани, укрощение пожирающих человеческое мясо коней Диомеда... Так... Достал яблоко Гесперид, добыл пояс Ипполиты, пригнал скот Гериона, одолел адского пса Цербера, победил Антея и Кикна. Сражался с Кентавром и так далее...

— А лань... Лань?

— Животное с копытами из меди и золотыми рогами.

Римо тихонько застонал.

— О Господи, Смит! Похоже, из всего списка я исполнил только одно деяние — сразился с Минотавром. А остальное еще впереди. Нет, я этого не вынесу! Срочно дайте мне задание, Смитти! Какое угодно!

— Послушайте, Римо, у меня есть для вас кое-что поинтереснее...

— Что именно?

— Помните сестру Марию Маргариту Морроу?

— Конечно, а что?

— Так вот, она еще жива, Римо.

В трубке повисла долгая пауза. Когда Римо снова заговорил, голос его дрожал от волнения:

— МакКлири клялся и божился, что она погибла во время пожара в сиротском приюте...

— МакКлири лгал. Сестра Мария Маргарита сейчас в больнице католического монастыря.

— Она ведь совсем уже старенькая... — пробормотал Римо, глядя из окна на Гонолулу в лучах полуденного солнца.

Смит откашлялся.

— Полагаю, вы хотели бы навестить ее?

— Не вздумайте мне мешать! — огрызнулся Римо.

— Она умирает. А потому, если будете держать язык за зубами, вряд ли чем-нибудь нам навредите.

— С чего вдруг такая лояльность? — подозрительно спросил Римо.

— Ну, назовем это жестом доброй воли... К тому же я окончательно зашел в тупик, занимаясь поисками ваших родственников. Возможно, сестра Мария Маргарита сумеет просветить вас на этот счет.

— Если бы она что-то знала, то давно бы уже мне сказала.

— А она когда-нибудь говорила, что мельком видела человека, оставившего вас на пороге приюта?

— Откуда вы знаете?

— МакКлири доложил. Давно, еще в самом начале, но поскольку сестра Мария не узнала этого человека, сей факт мало что значит. Снова тупик.

— И где она теперь?

— Оклахома-Сити. В больнице при монастыре. Приедете туда, спросите сестру Новеллу. Представитесь другом Конрада МакКлири.

— Снова монастырь, — проворчал Римо. — В общем, ничего удивительного.

— Только не тяните, Римо. Времени у вас в обрез. Мне сообщили, что она при смерти.

— Не надо меня подстегивать! Жду не дождусь, когда попаду в Штаты. Потому как у Чиуна на уме совсем другой маршрут. Этот старый мошенник хочет заманить меня в неведомо какое место под названием Гесперия.

С этими словами Римо повесил трубку.

Выскользнув из отеля, он взял такси и, доехав до аэропорта, купил билет на первый же рейс в США. Он рассчитывал, что, оказавшись в любой точке Америки, без проблем доберется оттуда до Оклахома-Сити. Но если Чиун перехватит его, тогда проблем не миновать.

Впрочем, за ним, похоже, никто не следил.

Очень подозрительно! Интересно все же, куда запропастился мастер Синанджу? Ведь этого старого хитреца не так-то легко провести!

Уже в воздухе, на пути к Сан-Франциско, Римо несколько раз оглядел ряды кресел в поисках знакомого лица. Но Чиуна среди пассажиров не было.

Из салона первого класса вдруг подскочила стюардесса и спросила, не занято ли место рядом с Римо.

— Так ведь вы здесь хозяйка, — ответил тот. — Сами наверняка знаете.

Девушка одарила его призывным взглядом и промурлыкала:

— Вы живете в Сан-Франциско?

— Нет.

— Значит, летите в гости? Я могу показать вам город.

— Я там не задержусь. Мне надо сразу же лететь в Оклахома-Сити.

— О, а у меня в Оклахома-Сити живет троюродная сестра! Я так давно с ней не виделась! Знаете что, давайте я возьму отпуск до конца месяца и мы вместе слетаем в Оклахома-Сити.

Римо недовольно скривился.

— Вообще-то я лечу на похороны.

— Замечательно! Просто обожаю похороны! И моя кузина — тоже. Сначала навестим ее, а потом...

— Вы не слышали, что я сказал? — вскипел Римо. — Я лечу на похороны! И хотел бы побыть один, чтобы никто не отвлекал меня от скорбных мыслей!

Стюардесса ласково потрепала Римо по плечу.

— Я все прекрасно понимаю. И не собираюсь вас отвлекать. Просто молча посижу рядом — поддержу вас морально.

— Нет, это просто невыносимо! — воскликнул Римо. Откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза и провалился в пустоту.

Откуда-то из темноты, почти сливаясь с черным фоном, появился крепкого телосложения мужчина с бычьей шеей и холодными черными глазами.

— Я Нонья, — произнес он низким булькающим голосом, напоминающим кваканье лягушки-быка.

— Зовите меня Римо.

— Я с самого раннего возраста управляю источником Солнца, однако всю свою жизнь прозябал в невежестве.

— Говорят, тебе что-то известно о моем отце. Великий Ванг сказал.

— У меня был сын. По имени Коджинг.

— Кажется, я о нем что-то слышал.

— Волею судеб я оказался в этой Пустоте, так и не успев излечиться от невежества, — пробормотал Нонья. — Знай это, о, Белокожий!

— Мастер Коджинг жил во времена царствования Хосона, — отозвался Римо. — Я точно помню — как раз в те времена Персия и Египет отказались от услуг Дома Синанджу и у ваших людей почти не было работы.

— Мастер Коджинг владел одной тайной. Знаешь какой?

— Если и знал, то давным-давно позабыл.