— Я думал, ты мне друг…
— Я и есть твой друг! Поэтому и поверил в тебя. На тебе baraka, друг мой, Бог благословляет тебя. Ты теперь один из нас.
Сантиаго пытался оставаться твердым и не поддаваться чувствам, но слова африканца подтачивали его решительность. В конце концов он позволил обнять себя.
— Нас оккупируют, друг мой. Ты разве не знаешь? У нас нет времени на лишние разговоры.
— Почему ты мне обо всем не рассказал? Я бы сделал для вас все, что в моих силах. Все, что смог бы! Не нужно было меня обманывать.
Сид-Ахмед взял его за плечо и втащил в дом. Андия плакала и смеялась одновременно. Она обняла его, прижалась, словно напуганный ребенок и начала быстро-быстро говорить что-то по-арабски. Сантиаго больше не в силах был злиться. Он принял предложенный ему стакан чаю, закурил сигарету и устало опустился на ковер, прислонившись к стене. Андия не отходила от него ни на шаг. Глаза легионера закрывались. Страшная усталость последних дней навалилась на него, сковывая тело. Веки его так отяжелели, что он не мог их поднять, руки опустились, и не было сил, чтобы ворочать языком. Постепенно он погрузился в глубокий сон.
* * *
Доктор Белен Карнеро вошла в больничный кафетерий и сразу увидела Монтсе, которая задумчиво сидела в глубине зала у окна. Белен пришла сюда как раз в поисках подруги. Она приблизилась, лавируя между столиками, и опустилась на соседний стул.
— Ты почему так опоздала? Я уже собираюсь уходить.
— Задержалась на операции. И самое ужасное, что бедный пациент чуть не отправился в морг прямо с операционного стола, между прочим, по твоей вине.
Доктор Камбра изумленно подняла брови и уставилась на подругу, ничего не понимая:
— В каком смысле? Почему это по моей вине?
— Видишь ли, Монтсе, ты так заинтриговала меня всей этой историей, что я чуть не переборщила с анестезией…
Монтсе готова была рассердиться, когда заметила лукавую улыбку Белен. Уже не в первый раз доктор Карнеро подкалывала ее подобным образом.
— Ну ладно, в чем дело? У тебя что, чувство юмора отказало, подруга?!
Доктор Камбра закрыла лицо руками:
— Да я вообще теперь не знаю, есть ли у меня чувство юмора.
— Конечно, есть. Ты что, забыла, сколько мы раньше с тобой смеялись?
— Да, ты права. Но то было раньше, и я почти не помню как…
Они помолчали некоторое время, пытливо глядя друг другу в глаза.
— Ладно, давай вот что, — решительно заявила Белен. — Сейчас идем к тебе, и ты рассказываешь мне с того места, на котором остановилась в прошлый раз!
— У меня нет времени. Я действительно должна пойти домой, принять душ и…
— Это то, о чем я подумала? — нахмурив лоб, прервала ее доктор Карнеро.
— Ну да. Зачем бы я стала тебе врать? Меня Пере пригласил на ужин.
— О! Золотой холостяк! Ну, это уже не в моей компетенции. А потом расскажешь мне продолжение истории про твоего Сантиаго Сан-Ромо?
— Сан-Романа.
— Ах да, верно. Ты остановилась на том, что забеременела. И тебе тогда было… девятнадцать лет.
— Восемнадцать. Восемнадцать прекрасных лет. Это больше не тайна. Кроме того, тогда были несколько другие времена, да ты и сама знаешь, что у меня за семья…
— Да уж знаю. Потому я и заинтригована. Я с трудом представляю себе, как ты рассказываешь своей патриархальной матери, что беременна от человека, которого едва знаешь!
— Ну на самом-то деле я знала о нем все, что мне было нужно.
— Ты упоминала, что видела его с какой-то блондинкой!
Доктор Камбра порылась в сумочке и достала пачку «Честерфилда». Закурила сигарету. Белен молча наблюдала за ее действиями.
— Ты что так смотришь?
— Никогда не думала, что ты куришь. Что это еще за новость?
— Да так, я бы сказала, очередная глупость. Я в последний раз курила, когда мне было восемнадцать лет.
— Подруга, да ты просто кладезь загадок. Неудивительно, что Пере потерял голову.
Монтсе выдохнула ей дым в лицо. Белен рассмеялась, закашлявшись.
Монтсе запомнила тот октябрь как один из самых кошмарных месяцев в своей жизни. Гордость отца за поступившую в университет старшую дочь так не вязалась с ее собственной апатией и полной потерей интереса ко всему на свете. Воспоминания лета казались ей счастливым сном, пригрезившейся сказкой. Возвращение домашних, жизнь, вошедшая в привычное русло, долгие разлуки с Сантиаго — все это делало ее существование невыносимым. Младшая сестра жила своей жизнью. Она очень повзрослела за это время и казалась даже старше Монтсе. Тереса спокойнее переносила придирки отца и упреки матери и меньше страдала от их постоянного контроля. Монтсе знала, что та не поймет ее. Иногда она казалась ей совсем еще ребенком, иногда, напротив, даже слишком серьезной и рассудительной для своих лет. На самом деле она просто боялась услышать, что ответит ей сестра, если узнает самую сокровенную ее тайну.
Чем больше времени она не виделась с Сантиаго, тем труднее ей было выкинуть его из головы. Теперь они проводили вместе лишь вечер субботы и понедельника. Монтсе должна была возвращаться домой не позднее десяти, и Сан-Роману ничего не оставалось, кроме как довольствоваться этими скудными часами, проведенными вместе. Когда он сказал ей, что к концу года должен отправиться в Сарагосу, потому что его призывают в армию, девушка попыталась сделать вид, что это ее нисколько не огорчает. Но после, уже дома, она два дня провела в слезах, в страхе перед предстоящей разлукой. Монтсе искренне верила, что это самое плохое, что может с ней случиться. Она жестоко ошибалась.
Самый страшный удар судьба нанесла ей одним ненастным осенним днем. Как обычно, она сопровождала мать, отправившуюся навестить теток, — тягостная, но неизбежная повинность. Два часа сидеть за маленьким столиком, слушая, как мать с тетушками обсуждают мелкие происшествия, делятся сплетнями, перемывают кости давно умершим родственникам и пересказывают старые анекдоты! Но в тот вечер произошло кое-что, выбившее его из череды тоскливых дней. Проходя мимо кафе, Монтсе глянула в витрину, чтобы поправить волосы, и замерла перед стеклом как громом пораженная. За столиком рядом с дверью она увидела Сантиаго с сигаретой в руке. Рядом с ним сидела какая-то блондинка. Она слушала его и весело смеялась. Прошло две-три секунды, но их хватило Монтсе, чтобы увериться, что перед ней действительно Сантиаго Сан-Роман. Сердце ее оборвалось. Она сжала руку матери и торопливо припустила рядом с ней, чувствуя, как заливается краской. Щеки ее горели. Больше всего она боялась, что мать о чем-то догадается и начнет ее расспрашивать. Она не оглядывалась назад, но увиденная в окне картина так и стояла перед глазами. Мысли беспорядочно метались в голове. Почти не отдавая себе отчета в том, что делает, она сообщила матери, что забыла кое-что дома и срочно должна вернуться, извинилась и попросила ее не ждать. Та заворчала, но продолжила свой путь.
Монтсе не соображала, что делает. Она еще раз подошла к витрине, убедившись, что парень — действительно Сантиаго, потом перешла на другую сторону улицы и притаилась в уголке, не отрывая настороженного взгляда от двери кафе. Она вся дрожала. Девушка попыталась взглянуть на себя со стороны и поняла, как глупо выглядит. Она решительно направилась к двери кафе, но в последний момент остановилась и вернулась на свой пост. Кажется, впервые в жизни ее не волновало, как она оправдается перед матерью. Все вокруг будто застыло — время не двигалось.
Сантиаго Сан-Роман вышел из кафе вместе с блондинкой. На вид ей было лет девятнадцать-двадцать, но манера одеваться делала ее старше. Монтсе, несмотря на разделявшее их расстояние, готова была поклясться, что она крашеная. Они болтали, словно закадычные друзья. Сантиаго все время говорил что-то, и она хохотала без остановки. Это ранило Монтсе больнее всего. Она последовала за ними по противоположному тротуару, держась на некотором расстоянии. Возможно, втайне она хотела бы, чтобы Сантиаго сам увидел ее, идущую по той же улице, но он смотрел только на свою блондинку. Девушка не отрывала взгляда от дружной парочки, ожидая, что сейчас он возьмет ее за руку или положит ладонь ей на плечо. Но они не делали ничего подобного. Просто дошли до автобусной остановки и простояли там минут десять, причем девушка не переставала смеяться. Это было совершенно невозможно, чтобы Сантиаго все это время вел себя так любезно! Монтсе уже готова была развернуться и уйти или, наоборот, подойти к стоящим на остановке, но что-то ее не пускало. В конце концов подъехал автобус. Девушка пропускала остальных пассажиров. В этот момент Монтсе увидела, что они взялись за руки. Ах, лучше бы она подбежала к ним и устроила сцену, прежде чем проклятая блондинка закинула руки на шею Сантиаго и притянула его к себе! Они поцеловались. Это не было похоже на дружеский прощальный поцелуй. Сантиаго даже не попытался отстраниться от девушки. Они оторвались друг от друга, только когда автобус готов был тронуться. Сан-Роман остался стоять на месте, глядя на девушку, которая искала свободное место. Он еще долго стоял, замерев, даже когда машина уже скрылась из виду.
