Первыми представили столь необходимую духовную доктрину францисканцы. Алонсо Мадридский (+1521) опубликовал трактат об аскезе, называвшийся Искусство служения Богу.[XCIII] Он впервые разъяснял, в чем состоит основное богословие духовной жизни, и предупреждал против всех видов чувственного и иллюзорного; он также разрабатывал три фундаментальные темы: самопознание, возрастание в добродетели и практика мысленно творимой молитвы. Св. Тереза Авильская очень настоятельно рекомендовала эту работу своим монахиням.
В 1527 г. Франциск де Осуна (+1540) опубликовал свою Третью азбуку духовности,[XCIV] трактат о мистике молитвы, оказавший глубокое влияние на св. Терезу Авильскую.[514] В стиле, напоминающем рейнландских мистиков, Осуна подчеркивает, что сосредоточенности в Боге можно достичь только через отказ от чувств и что совершенная молитва сосредоточения состоит в беспредметном размышлении, при котором душа может полностью раствориться в Боге. Все это, однако, Должно совершаться в духе радости, ибо, утверждает Осуна, печальные и унылые малого достигают в молитве. Весь трактат строится на психологической основе, что было очень по Душе св. Терезе и отличало также и ее собственные работы.
Бернардин Ларедский (+1540), физик, ставший братом-францисканцем, в 1535 г. опубликовал Восхождение на Сион, а в 1538 г. он опубликовал новый вариант этой работы, отразивший значительные изменения его учения. Св. Тереза Авильская говорит об огромном воодушевлении и утешении, которые она черпала в Восхождении в период своих особых раздумий о том, доступна ли ей медитация о Христе. Интересно отметить, что если издание 1535-го года придерживается мистического учения Ришара Сен-Викторского, то в издании 1538-го года отражается учение Псевдо-Дионисия, Хуго Балмского, картузианца, и Генриха Херпа.
Восхождение делится на три части. В первой части рассматривается процесс самоотречения, в котором душа разрушает грех и взращивает добродетель и который неотделим от самопознания и смирения. Бернардин утверждает, что созерцательная молитва не должна считаться исключительно монашеской прерогативой, что она доступна всем христианам, которые воспитывают в себе смирение и подражают Христу. Во второй части Восхождения приводятся медитации о тайнах жизни, смерти и воскресения Христа. Затем, в третьей части трактата, представено учение только о созерцательной молитве. Если в издании 1535-го года Бернардин (вслед за Ришаром Сен-Викторским) подчеркивает роль разума в созерцании, то в издании 1538-го года, говоря о мистическом созерцании, он отдает предпочтение воле, превосходящей интелект по насыщенности любовью.[515]
Наконец, нам следует упомянуть среди францисканцев св. Петра Алкантару (+1562), реформатора францисканского ордена в Испании, человека, к которому за советом обращалась св. Тереза Авильская. Ему приписывают Трактат о молитве и медитации,[XCV] однако его авторство в свое время оспаривалось многими. Св. Тереза утверждает, что он был "автором нескольких небольших книжек о молитве, написанных в Испании и широко читаемых в настоящее время".[516] По наиболее признанной гипотезе св. Петр осуществил переработку Книги о молитве и медитации,[XCVI] написанной в 1554 г. Луисом Гранадским, предпринявшим в 1555 г. новую редакцию своей работы, а в 1566 г. создавшим окончательный ее вариант. Оба автора имели большое влияние за пределами Испании, а их учение о молитве послужило источником для работ св. Франциска Сальского.
Луис Гранадский (+1588) принадлежал к выдающимся писателям-мистикам из числа испанских доминиканцев шествадцатого века. Хотя ему и не удалось укрыться от зоркого глаза испанской инквизиции и избежать осуждения, тем не менее его книги были настолько популярны, что очень скоро появились их переводы на все языки, включая языки некоторых миссионерских стран. После того, как несколько его книг были занесены в Индекс запрещенных книг, Луис подал эти же книги на рассмотрение Тридентскому Собору и получил официальное одобрение своего учения. То, что должно было, казалось, повредить его репутации духовного писателя, сверх всех ожиданий обернулось победой Луиса, получившего в 1562 г. звание доктора священного богословия по прямому ходатайству доктора-генерала[XCVII] доминиканского ордена. Тридцать пять из восьмидесяти четырех лет жизни посвятил Луис Гранадский проповеди и написанию книг о духовной жизни, и в 1588 г., в год его смерти, генеральный капитул доминиканцев вынес краткое определение: "Vir doctrina et sanctitate insignis et in toto orbe Celebris".
После св. Игнатия Лойолы Луис Гранадский первым из духовных писателей составил методику молитвы для мирян, которую в Испании приняли и некоторые монашеские ордена. Она состояла из шести пунктов: подготовка (обычно ночь накануне); чтение текстов для медитации; собственно медитация (включавшая изучение, приложение, вывод); благодарение; приношение; и прошение. Луис различал медитацию-воображение (рассматривающую события из жизни Христа) и интеллектуальную медитацию (рассматривающую божественное свойство или богословскую истину). Мало кто из духовных писателей превзошел Луиса Гранадского в дискурсивной медитации.
Кроме работ о молитве Луис писал также трактаты, направленные на обращение христиан к более благочестивой жизни. По причине ли столкновения в начале своего пути с инквизицией, или по какой-то другой причине став осторожным, Луис Гранадский редко трактует духовные проблемы, но именно это послужило основанием его повсеместной известности. Его трудами восхищались великие святые, среди них: св. Тереза Авильская, св. Карл Борромео, св. Винсент Де Поль, св. Луиза де Марильяк и св. Франциск Сальский.
Основная тема, проходящая через все работы Луиса Гранадского, сводится к тому, что все христиане призваны к самосовершенствованию и, хотя совершенство необязательно достигается здесь и сейчас, каждый должен всеми силами стремиться к тому, чтобы стать лучше. Каждый христианин выбирает путь самосовершенствования в соответствии со своим характером, жизненным положением и полученными от Бога дарами.
Не все идут к святости одинаково, поэтому Луис перечисляет различные пути: непосредственно молитвенный путь, путь стяжания добродетелей, презрение к миру, мучительный путь сораспятия, подражание святым, просто путь исполнения заповедей, а также созерцание Бога в творении, далее созерцание области благодатного, а затем — сверхъестественного.
Независимо от выбираемого пути христианин должен, как неизменно подчеркивает Луис, жить так, как жил Христос, и отождествляться с Христом через благодать, которую Он заслужил для нас Своим мучением и смертью и которую Он передает нам через Церковь и таинства. При этом снова и снова возвращается Луис к мысли о том, что самый прямой и действенный путь к святости — путь молитвы. Для него это просто логичный вывод из богословского положения о том, что сущность христианского самосовершенствования состоит прежде всего в любви; следовательно, молитва — язык любви, а поэтому и сущностная составляющая христианской жизни.[517]
Напоминает Луиса Гранадского своим апостольством и страданиями, причиненными инквизицией, епархиальный священник св. Иоанн Авильский (+1569), прославленный как апостол Андалусии. Он был настолько повсеместно почитаем, что фактически каждый, кого признавали святым, был с ним в каком-либо общении. Св. Тереза Авильская несколько раз обращалась к нему письменно; ему обязаны своим обращением св. Франциск Борджиа и св. Иоанн Божий. Он обладал в удивительной степени даром различения духов, и достиг в своей жизни великих высот мистического опыта.
