— Ну, — заметил Кьяр, — тут мы тебе доверяем. Поскольку у нас нет никакого понятия, кто из твоих тварей на что способен и чего стоит в бою, то рассчитываем на твое понимание важности нашего похода. Уж не подведи.

— Обижаете, друзья. — Брон, впрочем, не обиделся, а поддел братьев в ответ, и, судя по их усмешкам, это был верный ход: — Вот все вы, северяне, такие. Ну будем надеяться, наш радушный прием избавит вас от подозрительности.

— И вот за это я люблю тебя еще больше, дружище! — Снор с небывалой энергией, как будто и не было битвы, хлопнул Брона по плечу, тут же нарвавшись на ответный тычок.

Гномья способность устроить праздник в любых условиях могла поразить неискушенного наблюдателя. На деле же все было просто: когда вся жизнь проходит в полезном и общеукрепляющем физическом труде, в одних и тех же тоннелях, иногда, для разнообразия, хочется хорошенько надраться и набить морду соседу напротив. А потом можно помириться и еще раз выпить уже за это. Так что устроить небольшой пир по поводу победы, да еще и встречи со старыми знакомыми сам дух Кузни велел.

И какая разница, что вокруг бушует война. Если бы отряду было необходимо куда-то немедленно рваться, они бы, после краткого отдыха, продолжили марш. Но безумной спешки не было — армию Короля Эрдессоны опережали больше чем на сутки пути, а Кузне важнее полные сил освободители, чем кучка падающих от усталости бойцов. Так что следовало хорошенько отпраздновать, отоспаться, привести себя в порядок и лишь потом двигаться дальше. Тем более что Брон пообещал не только провести отряд по нижним тоннелям, но и сплавить бойцов на спинах зверей, как на плотах. Это было быстрее обычного марша и давало выигрыш во времени, которым следовало распорядиться с умом.

Неплохо было и то, что с демонами сражались разного рода звери. Те из них, кто погиб в бою, во многих местах достигли приемлемой степени прожарки, а их собратья еще не осознали понятие почетного погребения доблестно павших героев. Да и погребения вообще, так что с разных концов пещеры то и дело раздавался жизнерадостный хруст. Гномы Брона, чтобы добро не пропадало, тоже нарезали себе жареных кусков, тем более что мясо в большинстве своем выглядело вполне прилично, без особой экзотики. Альтемира от подобной практичности передернуло, и он, сбледнувши, грыз сухарик. А вот Ширш, которому в итоге досталась еще и порция паладина, такой подход одобрил целиком и полностью.

У стражников Улья оказались неплохие запасы, а их эль из водорослей отлично бил в голову и был на вкус таким же мерзким пойлом, как и обычный грибной. Некоторые гномы уже дошли до той кондиции, когда начинают играть в игру «кто перебодает стену». Когда-то давно подгорные жители соревновались друг с другом, но из-за большого износа шлемов пришлось прекратить. К тому же стена, если проиграет, не станет набрасываться на тебя с топором и пытаться взять реванш.

Кьяр, в разгар празднества почувствовавший, что ему уже хватит, под шумок отошел на край островка. Особо тише не стало, а вот успокоиться, глядя на воду, удалось.

«Мешает сосредоточиться, верно? Весь этот шум».

Наугер посмотрел на парящего над водой Мурена. Было очевидно, что шаман показался только ему и остальные его не увидят. Даже если оторвутся от хорового пения и размахивания кружками в такт.

Было не менее очевидно, что призрак говорящего с духами появился не просто так.

«Ты тоже почувствовал?»

«Конечно. — Шаман дернул усами, что должно было означать улыбку. — Я же, все-таки, тоже пророк».

«Да, время и впрямь близится».

Мурен немного помолчал, подбирая слова, затем осторожно произнес:

«Если что… Я — живое подтверждение тому, что любой исход имеет свои плюсы».

Наугер, обдумав услышанное, сообразил, что шаман таким образом пытается его поддержать. Мало ли чем все закончится… И ношу этого знания Кьяру придется вынести в одиночку. Рассказать хоть что-то кому угодно, даже собратьям-пророкам, он сможет только после. И даже сейчас, в ответ на искреннюю поддержку, он может лишь улыбнуться краем рта и подумать:

«Спасибо».

Надо отдать Ширшу должное — с любопытством, уже сгубившим не одну кошку, он боролся долго. Но через сутки путешествия по однообразным темным тоннелям, большую часть которых делали явно не гномы, а в лучшем случае заполняющая их сейчас вода, кирсс не выдержал.

«Что такого было в том, что сказал Брон о своем прошлом? Вернее, чего он не сказал?»

Альтемир, во время разговора валявшийся без сознания, тоже навострил уши. Эрдессоны переглянулись. Они, конечно, могли заявить Ширшу, что ему просто послышалось или он не так все понял. Но Снор, судя по всему, был в настроении поговорить о делах давно минувших дней, ну а Кьяр тем более не возражал.

— Это интересная история, — проговорил ярл, почесывая бинты на подбородке. — Как водится, о двух братьях. А начинается она в последние годы клановых войн, когда сына одного из ярлов южного клана, побежденного кланом Штройн, отдали северянам в качестве заложника. Ну чтобы не было особого желания разрушить новоиспеченный союз.

Ширш с важным видом кивнул. Подобную традицию степные племена знали и уважали.

— Так вот, парня, конечно, никто не держал в цепях, на хлебе и воде и так далее. Нет, он жил и рос как нормальный гном; конечно, не имел доступа к секретам клана, но это и так очевидно, кто его к ним пустит. В положенный срок он женился, и у него появилось два сына. С небольшой разницей, лет в пятьдесят. Со старшим он совершил неслыханное дело — отдал его на учебу в другой клан. То есть, собственно, в Штройн, а мы ведь помним, что он был южанином. Но, видать, свое собственное детство он вспоминал не без радости, раз решил сделать то же самое для сына. В чем-то он был прав. — Снор замолк на несколько мгновений, глядя в пустоту и потирая пальцы друг о друга, словно пытался подобрать верные слова.

— Наш клан на многие вещи смотрит иначе — шире и свободней, что ли, и это отражается во всем. В общем, старшим сыном был Брон. И его интересовали совсем уж странные вещи — в частности, жизнь подгорных зверей. Ну а пребывая в клане Штройн, он этот свой интерес только укрепил — никто ведь не запрещал ему заниматься чем-нибудь необычным. Это наше правило. Именно благодаря ему у нас появилось оружие, закаленное в огненной крови гор, и наугеры. Кончилось все тем, что Брон ушел в стражи Улья и в конце концов стал командиром отряда, патрулирующего нижние ярусы. Где, как мы видели, и развернулся вовсю. Надо признать, у него отлично получилось воплотить мечту всей своей жизни. — Ярл, прищурившись, улыбнулся своим мыслям. — Не каждому такое удается, в общем.

«А что с другим братом?» — Ширша было не так легко сбить с толку. Альтемир, напротив, повесил голову и о чем-то задумался.

— А младшего брата, по настоянию его матушки, южанки, разумеется, воспитывали в родном клане. Ну вот и получилось… — Снор стукнул кулаком по ладони, снова улыбнувшись, но теперь без веселья. — Он стал рош'газар. Не знаю уж, есть у вас в степях кто-то такой, а вот нашему человечку наверняка известен имперский синоним. Это законник, знающий все традиции, к которому обращаются со сложными случаями и спорными вопросами.

— У нас это обычно называется «судья», — отозвался Альтемир. Впрочем, невесть откуда взявшееся наитие толкало его сказать кое-что еще. — Только на вашем языке рош'газар — это в первую очередь хранитель традиций.

Паладин, судя по озадаченному взгляду, был порядком удивлен, откуда вдруг в его собственной голове появилось это знание.

Кьяр едва заметно дернул уголком рта, но промолчал, хотя и отметил себе переговорить при случае с Оцелотом.

— Верно, — с явным удивлением ответил Снор. — В общем, двух более разных братьев и подобрать сложно. Один традиции знает и хранит, а другой нарушает их всем своим поведением, да и самим своим существованием. Так что неудивительно, что младший брат с удовольствием бы увидел зверушек Брона на вертеле, а тот, даром что миролюбив, предпочел бы скорее увидеть в таком же виде своего братца.