Обращает на себя внимание уже тот факт, что «отъезд» Белевских, Михаила Мезецкого и Андрея Вяземского произошел одновременно с переходом на московскую службу Семена Воротынского. Летописи сообщают, что «едучи, князь Семен на великого князя имя засел литовских городов Серпееск да Мезеческ»[420]. С. Кучиньский и К. В. Базилевич усматривают связь между занятием С. Воротынским этих городов и переходом кн. Михаила (у Базилевича ошибочно «Романа») Романовича Мезецкого на сторону Ивана III; польский ученый предполагает даже, что Мезецк кн. Семен занял «по соглашению с местными князьями»[421]. Связь между указанными событиями действительно была, но мне она представляется в ином виде: учитывая «удельный вес» Мезецких и Воротынских, можно предположить, что не Семен Воротынский был обязан поддержке Мезецких, а как раз наоборот. Постараемся это обосновать.
В особой летописной статье, помещенной после описания боевых действий зимы 1492/93 г., говорится о приезде на службу к Ивану III князя М. Р. Мезецкого: «приеде служити к великому князю князь Михайло Романовичь Мезецкой, да изымав приведе с собою дву братов, князя Семена да князя Петра, и князь велики их послал в заточение в Ярославль, а князя Михаила пожаловал его же отчиною и повелел ему себе служити»[422]. В этом тексте «приезд», видимо, нужно понимать буквально («приеде», «приведе с собою»): Михаил Мезецкий с захваченными им братьями (родным — Семеном Романовичем, и двоюродным — Петром Федоровичем) прибыл ко двору Ивана III. Причем не сказано, что он «отъехал» с вотчиной, однако говорится, что великий князь пожаловал кн. Михаила «его же отчиною». Все это можно объяснить, если учесть, что в то же самое время Мезецк и Серпейск «засел» на имя Ивана III Семен Воротынский: захваченный кн. Семеном город Иван III и передал Михаилу Мезецкому — «отчичу». Такое объяснение подтверждается и дальнейшим ходом событий.
Узнав о захвате названных выше городов, литовское правительство направило на выручку войска под командованием смоленского воеводы Юрия Глебовича, а также кн. Семена Ивановича Можайского и князей Друцких, которые, не встретив никакого сопротивления, заняли Мезецк и Серпейск[423]. Летом 1493 г. Иван III в ответе литовскому посольству привел любопытные подробности этих событий: кн. Семен Можайский и «Юрьи Глебов» «со многими людми», — по его словам, — «слуг» Ивана III «звоевали, городы их поймали и иззасели», «а слуги нашего княжу Михайлову (Мезецкого. — М. К.) казну взяли, а он сам одною головою из города ушол»[424]. Итак, как видим, М. Р. Мезецкий действительно был посажен в своей «отчине», Мезецке, — после того, очевидно, как Иван III принял этот город из рук своего нового слуги, кн. Семена Воротынского, — однако защитить свою «отчину» кн. Михаил собственными силами не мог. Помощь пришла от его нового повелителя: как объяснял позднее сам Иван III, «коли так над нашими слугами учинилося за нашею посылкою, и мы велели своих слуг боронити»[425]. В Москве была снаряжена большая рать: Иван III послал в поход своего «сестрича» кн. Федора Васильевича Рязанского с рязанскими воеводами, девять великокняжеских воевод во главе с кн. М. И. Колышком-Булгаковым и, кроме того, «в том же походе велел князь великий быть Воротынским князем и Одоевским, и Белевским, и князю Михаилу Мезецкому с своими полками»; из Москвы полки вышли 29 января 1493 г.[426] Мезецк сдался без сопротивления (не потому ли, что в войске находился их «отчич», князь Михаил Мезецкий?), а Серпейск и Опаков, пытавшиеся обороняться, были сожжены победителями[427].
Тогда же окончательно была решена судьба Вязьмы. Как уже говорилось, в конце 1492 г. на сторону Ивана III перешел кн. Андрей Юрьевич Вяземский. Возможно, и здесь какое-то давление оказал кн. Семен Воротынский: позднее при возвращении Литве ряда городов и волостей после подписания мира в 1494 г. выяснилось, что пять волостей, «Вяземских (князей. — М. К.) отчины», «поймал у них, как приехал к великому князю» кн. Семен Воротынский[428]. Старший среди вяземских князей, кн. Михаил Дмитриевич, не только остался верен литовскому господарю, но (как жаловался Иван III в посольстве к Александру в январе 1493 г.) когда кн. Андрей Вяземский бил челом великому князю, кн. «Михайло Вяземской в нашом имени его пограбил, вотчину у него отнял на Днепре село его з деревнями, а в городе дворы и пошлины его за себя взял, а и казну его взял, да и людей его переимал»[429]. Однако Иван III и в данном случае не оставил без защиты своего слугу: зимой 1493 г. московская рать, пять полков, во главе с кн. Данилой Васильевичем Щеней взяла Вязьму, после чего «воеводы вяземских князей привезли к Москве»[430]. К этому летописи добавляют, что привезенных в Москву князей «князь велики пожаловал их же вотчинами (вариант: «вотчиною»), Вязьмою, и повеле им собе служити»[431] Пожалование, однако, распространилось не на всех вяземских князей: согласно Архангелогородскому летописцу, Иван III «князь Михаила Вяземскаго послал на Двину, и там умре в железех»[432]. Без сомнения, это была расплата за попытку кн. Михаила воспрепятствовать переходу Андрея Вяземского на московскую службу.
Великий князь литовский Александр, естественно, не признал перехода к Ивану III Семена Воротынского, Белевских князей (утверждая, что предки этих князей и они сами «записалися» Казимиру и его детям «служити… к великому княжьству Литовскому неотступно»), а также Михаила Мезецкого и Андрея Вяземского («тыи князи з стародавна наши слуги суть»)[433]. Причем, в отличие от новосильских князей, переходы Вяземских и Мезецких Александр прямо называл изменой: позднее, в 1496 г., литовский посол говорил в Москве от имени господаря — «князи Вяземьские и Мезецкие наши были слуги, а зрадивши нас (т. е. «изменив нам». — М. К.) присяги свои, и втекли до твоее земли, как то лихие люди»[434]. Разница в статусе налицо.
Поведение украинных князей в событиях 1492–1493 гг., как мы могли убедиться, прямо соответствовало их статусу. Активнее всего себя проявили новосильские князья, прежде всего Воротынские, полностью теперь перешедшие на московскую службу: они помогли Ивану III завоевать Мосальск, Мезецк, Серпейск, Вязьму. За это они были щедро награждены своим новым государем. Так, Семен Воротынский к моменту заключения мира 1494 г. держал в своих руках такие «трофеи», как Мосальск, Серпейск, Бышковичи, Залидов и десятки волостей[435]. Другая категория князей — Вяземские, Мезецкие, Мосальские — вела себя в описанных событиях пассивно; их города были завоеваны московскими полками и новосильскими князьями; лишь единицы из них (а из Мосальских никто) перешли на службу к Ивану III, причем и в этом заметную роль сыграл кн. С. Ф. Воротынский. Наконец, третья категория — княжата-владельцы пожалованных литовским господарем вотчин — по-прежнему оставались на литовской стороне, а кн. Семен Можайский со своим отрядом активно защищал литовские порядки в верховских городах.
Хотя Александр не признал «отъезды» к Москве своих «слуг», сил для отвоевания утраченного у него было недостаточно, а обращение за помощью к Польше[436] желаемого результата не принесло. Поэтому он вынужден был начать мирные переговоры, и 5 февраля 1494 г. был подписан «вечный» мир[437]. Условия этого мирного договора показывают, сколь большое значение в русско-литовских отношениях имела позиция той или иной категории украинных князей. Поскольку все новосильские князья перешли к тому времени на московскую службу, то, естественно, они все (Воротынские, Одоевские, Белевские) были записаны с вотчинами «в сторону» Ивана III[438]. К Русскому государству отходила также Вязьма, и литовский господарь обязывался не принимать к себе на службу вяземских князей[439]. По-видимому, после взятия Вязьмы московскими войсками часть местных князей сочла за лучшее признать власть нового сюзерена, а самые строптивые (Михаил Дмитриевич) были сосланы и заточены. В 1494 г. встречаем на московской службе, помимо Андрея Юрьевича, кн. Юрия Борисовича Вяземского, а также жену и детей кн. Андрея Вяземского[440]. Часть вяземских князей, однако, осталась на литовской службе[441]. Раскол произошел и среди мезецких князей — одни служили теперь Ивану III, другие — литовскому господарю. Поэтому в договоре 1494 г. зафиксировано компромиссное решение: князья Михаил Романович Мезецкий, Василий и Федор Ивановичи Говдыревские со своими «дольницами» служат московскому государю, а те, что служат Александру, — князья Федор и Василий Федоровичи — «и те князи в Мезоцку в городе и в волостях ведают свои отчины долници свои». Кроме того, Иван III обязался отпустить сидевших у него в плену мезецких князей Семена Романовича и Петра Федоровича, предоставив им право самим выбрать, какому государю служить[442]. Действительно, сразу после заключения мира, весной 1494 г., оба пленных были выпущены, причем первый из них «приехал служити к великому князю Иоанну», а второй «бил челом великому князю Александру Литовскому»[443].
