Гарик кивнул, и улыбка на его веснушчатом лице тут же потухла.

– Они мне уже звонили. Никто пока не знает, сколько времени они там пробудут и что скажут врачи.

Отзывчивая по природе Лешка поставила себя на место Гарика и поняла, как ему сейчас тяжело.

– Ожидание – самое противное, что есть в жизни, – сочувственно кивнула она. – Но время пройдет быстрее, чем ты думаешь, и мне почему-то кажется, что все будет хорошо. А пока мы будем стараться, чтобы ты не чувствовал себя одиноким.

И мальчик снова улыбнулся:

– Спасибо тебе, вам всем, что приехали.

Из будки вышел пожилой человек с густыми черными бровями, кивнул ребятам и поздоровался за руку с шофером-телохранителем.

– Это, значит, и есть вся ваша охрана? – сощурился Ромка.

– Не вся, они дежурят посменно. Если бы мы жили в коттеджном поселке, то охрана бы нам не требовалась, но у нас усадьба в деревне, и мама с папой не хотят за нас волноваться. У наших соседей так же, – Гарик кивнул вправо, где виднелся еще один особняк за высоким забором.

– А если мне срочно понадобится в Москву?

– Мы попросим Григория Михайловича, – мальчик указал на шофера, – и он тебя отвезет.

Но Ромку такой ответ не устроил.

– Это что же получается? Что мы здесь как в тюрьме будем? Шаг вправо, шаг влево – расстрел? За ограду ни в какую? А часового на вышке у вас, случайно, нет?

– Рома, что ты мелешь? – прошептала Лешка. Она уже успела осмотреться кругом и осталась очень довольна.

Подобные особняки с колоннами у входа, с ажурными балкончиками и широкими лоджиями она раньше видела разве что в кино и на журнальных снимках. У Лешки еще не прошло желание в будущем заняться дизайном, интерьерным либо ландшафтным, причем чаша весов все больше склонялась в сторону последнего. А представшая перед ней усадьба: и сад, и цветники, и беседки, и перголы – легкие конструкции, снизу доверху обвитые вьющимися растениями, – и альпийские горки превосходили самое богатое воображение.

Там и сям в траве и на клумбах с яркими цветами серебрились небольшие фонтанчики, низкие изогнутые фонари создавали уют даже при свете дня. Чуть дальше что-то блестело. Лешка пригляделась и ахнула. Сверкание шло от небольшого водопада. При ярком солнечном свете его брызги, словно кусочки разбитого зеркала, переливались всеми цветами радуги.

Гарик перехватил ее взгляд:

– Это самый настоящий родник. Мы лишь его прочистили, изменили русло, уложили отвесно камни и вырыли под ним маленький пруд.

Мало того что Лешку ошеломило увиденное, больше всего ее поразило то, что Гарик, выросший среди подобной роскоши, с охраной и прислугой, ничуть не испортился и не зазнался, а остался самым обычным мальчиком и мало чем отличался от других их друзей, к примеру Славки или Венечки.

Ромка с таким же удовольствием поозирался по сторонам, но и не подумал уняться. На него напал обычный приступ вредности.

– А что, не так? А если я, например, захочу отсюда на электричке уехать? Меня, значит, не выпустят?

– Охрана не выпустит, но выйти ты сможешь, обещаю. Попозже я вам кое-что покажу. – Гарик сказал это шепотом, да еще и оглянулся, не слышит ли кто. Но охранник удалился в свой домик, а шофер-телохранитель заехал в большой гараж, рассчитанный на несколько автомобилей.

Гараж находился справа, метрах в ста от дома. Над ним высился второй этаж, внутри которого, судя по красивому балкону, располагалось жилое помещение, что и подтвердил показавшийся в окне светловолосый молодой человек. Увидев их, он махнул рукой.

А из дома навстречу им шла пожилая женщина с приветливой улыбкой на добром морщинистом лице.

– Гарик, что же ты не ведешь в дом гостей? – еще с порога крикнула она.

– Это Тамара Петровна, наша экономка, вернее, домоправительница и моя бывшая няня, – объяснил мальчик. – Мы с ней уже продумали, как вас разместить. Комнат в доме много, но сейчас у нас в гостях мой двоюродный брат, он занимает спальню, как раз ту, в которую мы хотели поселить Рому. Поэтому вам с Артемом придется пожить вместе. Не возражаете?

– Нисколько, мы и в Медовке всегда живем в одной комнате, – опередив друга, ответил Артем.

– Тот брат? – указала Лешка на окно пристройки над гаражом.

– Нет, это Макс, сын маминой подруги. Он приехал из другого города и живет здесь с самой весны. Других гостей давно не было, и квартира над гаражом все равно пустовала, поэтому мама и поселила его отдельно, чтобы он чувствовал себя свободно. А кузена моего зовут Денис, он, вообще-то, в Москве живет, приехал к нам на выходные, а потом тоже решил остаться на недельку-другую.

– А речка где? Десна ваша? – вклинился в разговор Ромка.

– Там, – Гарик указал рукой прямо на дом.

Не поленившись, Ромка пробежался вдоль фасада и уж на сей раз не сдержал восторженного возгласа.

– Вот это супер!

Позади особняка участок резко обрывался, а внизу несла в Днепр чистую, прозрачную воду река Десна. Вдали расстилался широкий луг, за ним стеной стоял темный лес. Стоит сбежать по аккуратным каменным ступенькам, и ты оказываешься на пляже с горячим желтым песочком.

Ромка оглядел представшую перед ним красоту, перевел глаза на причал и дернул Гарика за руку:

– А какой у вас гидроцикл? На сколько мест?

– На два.

– Класс. А скорость у него какая?

– До ста двадцати километров в час.

– Ух ты! – зашелся от нового восторга Ромка.

Они уже миновали белые колонны у входа, как вдруг сверху послышался шум крыльев, и прямо над их головами громко прозвучало что-то наподобие «гррр». Лешка подняла голову вверх да так и застыла. На пруд под водопадом пикировала черная здоровущая птица. Размах ее крыльев составлял метра полтора, никак не меньше. Это был ворон, потому что звуки, которые он издавал, отличались от карканья обычных ворон и назывались граем. Однако таких огромных воронов Лешка не видала ни разу.

А из раскрытого окна первого этажа раздался пронзительный, испуганный вскрик.

Встревожившись, Лешка повернулась к Гарику:

– Кто это?!

– Ворон, – неожиданно спокойно ответил Гарик. – Повадился к нам летать, что-то его в нашем саду привлекает, только не могу понять, что именно.

– Я поняла, что это ворон. А кричал-то сейчас кто?

Мальчик беспечно махнул рукой:

– А, это Татьяна, наша кухарка. Не обращай внимания, она почти всегда вопит, когда он прилетает. Почему-то ее заклинило, что это не настоящий ворон, а оборотень, который по ночам превращается в страшного черного человека.

– Она что, того? – Ромка покрутил у виска пальцем.

– Вообще-то, Татьяна нормальная, необразованная просто, – невозмутимо пожал плечами Гарик. – Няня Тома говорит, что в житейских делах она получше других разбирается. А в данном случае уверяет, что сама видела этого человека. Говорит, что однажды он ходил у нее под окном и стучался к ней своим длинным клювом.

– Ну надо же, – восхитился Ромка и с надеждой произнес: – Вот бы он ко мне постучал!

– И не мечтай, мы будем жить на третьем этаже, – засмеялся Артем. – Но, насколько мне известно, оборотни – это люди, превращающиеся по ночам в волков, правильнее сказать, в вервольфов, в крайнем случае – в медведей, а вот об оборотнях-воронах я что-то никогда не слышал.

– Значит, у вас здесь эксклюзивный оборотень, – вывел Ромка.

– Как и весь наш дом, – охотно согласился с ним Гарик.

– Ничего подобного, – возразила Лешка. – Оборотни бывают какие угодно. И змеи, и лисы, и черные кошки. Помните, мы в школе Гоголя проходили, «Майскую ночь, или Утопленницу»? Там ведьма, мачеха панночки, в черную кошку превращается. А если оборотень – ворон, то он и на третий этаж залетит, можете не сомневаться. Так что берегись, Ромочка, летучего оборотня.

Она щелкнула брата по носу и, не дожидаясь ответного щелчка, отбежала к окну, откуда слышала крик. Это была кухня, и возле плиты стояла побледневшая от страха очень толстая девушка. Обозвав ее про себя «жиртресткой», Лешка никакого сочувствия к ней не испытала. Они с Ромкой в какие только переделки не попадали, и ничего, не трусили, а эта, надо же, птицы обыкновенной, хоть и большой, испугалась.