Таким образом, если взглянуть на их деятельность в целом, сравнив с другими авангардистами — немецкими экспрессионистами, итальянскими футуристами, русскими кубофутуристами, — поражает в конечном счете стойкость сюрреализма как в художественном плане, так и в моральном или политическом. Ни один из основателей группы за всю свою жизнь не изменил своим убеждениям в пользу академизма или коммерции — ни один поэт, ни один художник (Дали не в счет, он был «сбоку припека», а Пикабиа сам заявлял, что никогда не был сюрреалистом). Ни один из них не увяз в болоте Виши[158] или коллаборационизма, как Дриё, читавший им нотации. В моральном плане сталинизм Арагона или Элюара нельзя уподобить компромиссам футуристов, потому что те таким образом принимали сторону власти, допускавшей их к «кормушке», а быть коммунистом в 1930-е годы или во время Сопротивления требовало самоотверженности. Юник погиб в бою, Арагон, Элюар, Тцара, Садуль, хотя и по-разному, но заплатили дорогую цену за свою верность компартии. Несмотря на упадок, связанный со старостью, нельзя позабыть про всплеск деятельности Арагона между 1957 годом, когда вышел «Неоконченный роман», и 1971-м, когда он подал запрос о самоубийстве сына Неваля в Праге, из-за чего ФКП быстренько прикрыла его газету «Летр Франсез».[159]

После возвращения из Харькова Арагон не играл больше в группе никакой роли в плане обновления или поддержания равновесия, поэтому разрыв мог иметь только индивидуально-психологические последствия.

Он никак не повлиял на его желание сотрудничать с коммунистической партией. Бретон на некоторое время был избран в президиум новой Ассоциации революционных писателей и художников, где оказался и Арагон. Но его сближение с Троцким, а потом обличение сталинских процессов сделали сотрудничество невозможным и повлекли за собой разрыв с Элюаром, который опубликовал в 1936 году в «Юманите» свое первое политическое стихотворение «Герника».

Однако сюрреализм изменился. Как отмечает Мэтью Джозефсон, следивший за событиями из-за океана начиная с 30-х годов XX века, достаточно было, чтобы Бретон похвалил какого-нибудь художника, чтобы того начали осаждать коллекционеры. Ив Танги фамильярно называл его «папой». «Сюрреализм на службе Революции» перестал выходить в 1933 году, уступив свое место роскошному журналу «Минотавр», издаваемому Альбером Скира, который сочетал цели «Документов» (вначале в редколлегию входил Батай) с замыслами «Сюрреалистической революции». Сюрреализм превратился в центр созвездия, в которое отныне входил Пикассо. Он создал обложку первого номера «Минотавра» — невероятный коллаж. Именно в этот момент сюрреализм окончательно стал интернациональным. Он больше не существовал вне своего века. Хотя в интеллектуальном плане он все еще находился в авангарде, он утратил сплоченность подрывного отряда, но оказывал тем большее влияние на поэзию и живопись. Это был его апогей.

Вторая мировая война усугубила разрыв между теми, кто примкнул к коммунистам, пытаясь сдержать подъем фашизма и нацизма (Пикассо, Элюар, Тцара), и Пере, изгнанным, в Мексику, как Бретон в США, где его присутствие способствовало дальнейшему распространению сюрреализма. Деснос, тоже участвовавший в Сопротивлении, был депортирован и умер накануне освобождения, в 1945 году. В период холодной войны начались гонения на сюрреалистов в народно-демократических республиках, например в Чехословакии, где сюрреализм был широко распространен (казнь Зависа Каландры[160]), во время кровавого ждановского террора — Элюар, умерший в ноябре 1952 года, его осудил, но Арагон продолжал прославлять его заслуги. Тцара отмежевался от него после советского вторжения в Венгрию в 1956 году. Тогда-то Арагон и написал «Неоконченный роман», впервые обратившись мысленно к своей юности и задавшись вопросами по поводу сталинизма — они прозвучат более жестко в его романах «Гибель всерьез» (1965) и «Бланш, или Забвение» (1967).

Сюрреализм больше, чем когда-либо, был связан с личностью и влиянием Бретона, который по-прежнему объединял вокруг себя поэтов и художников новых поколений, разжигая бурные и противоречивые страсти. Но это уже другая история. «Мы любили его, как женщину», — скажет о нем Жак Превер.

А Арагон начнет «Открытое письмо к Андре Бретону о «Взгляде глухого», искусстве, науке и свободе», опубликованное в «Летр Франсез» в июне 1971 года, такими словами: «Всё указывало на то, что осенью 1965 года мы могли бы встретиться — хотя бы один раз, где-нибудь, в одном из тех прежних мест, отмеченных чудом, в каком-нибудь кафе, оставшемся самим собой…»

Антокольский П. Два века поэзии Франции. М., 1976.

Антология литературного авангарда XX века / Пер. с англ. и фр., сост. В. Лапицкого. 2-е изд., доп. и перераб. СПб., 2006.

Антология французского сюрреализма 20-х годов / Сост., коммент., пер. С. Исаева, Е. Гальцовой. М., 1994.

Аполлинер Г. Избранная лирика. М., 1985.

Аполлинер Г. Мост Мирабо / Пер. М. Яснова. СПб., 2000.

Аполлинер Г. Пикассо. О живописи // Пространство другими словами: Французские поэты XX века об искусстве. СПб., 2005.

Аполлинер Г. Стихи / Пер. М. П. Кудинова. М., 1967 (Литературные памятники).

Аполлинер Г. Эстетическая хирургия. Лирика. Проза. Театр. СПб., 1999.

Аполлинер Г. Арто А. Реверди П. Пространство другими словами: Французские поэты XX в. об образе в искусстве / Сост., пер., прим., предисл. Б. В. Дубина. М., 2005.

Арагон Л. Огонь Прометея: Воспоминания. М., 1987.

Арагон Л. Поль Элюар

Арагон Л. Собрание сочинений. М., 1961. Т. 10. С. 158–210.

Арагон Л. Римские свидания: Рассказы. М., 1984.

Арагон Л. Собрание сочинений. В 11 т. М., 1957–1961.

Арагон Л. Батай Ж, Луис П. Четыре шага в бреду: Французская маргинальная проза первой половины XX в. / Пер. с фр., сост., предисл. М. Климовой, В. Кондратовича. 2-е изд., испр. М., 2002.

Арто А Театр восточный и театр западный. Театр и жестокость. Театр жестокости (Первый манифест) // Как всегда — об авангарде: Антология французского театрального авангарда / Сост., пер., коммент. С. Исаева. М., 1992. С. 59–77.

Арто А. Театр и его двойник [Манифесты. Драматургия. Лекции. Философия театра.] СПб., 2000.

Балашов Н. Поль Элюар // История французской литературы. М., 1963. Т. 4. С. 424–458.

Балашова Т. Творчество Арагона. М., 1964.

Бенина Е. Подпольная поэзия Арагона и Элюара

Бенина Е. Литература французского Сопротивления. М., 1951.

Бишофф У. Макс Эрнст. М., 2005.

Бретон А. Антология черного юмора [1940] // Сост., коммент., вступ. ст. С. Дубина. М., 1999.

Бретон А. Безумная любовь // Пер. и послесл. Т. Балашовой. М., 2006

Ваксмахер М. Французская литература наших дней. М., 1967.

Великовский С. «…к горизонту всех людей». Путь Поля Элюара. М., 1968.

Великовский С. Умозрение и словесность: Очерки французской культуры. М.; СПб., 1999.

Диль Г. Макс Эрнст. М., Л995.

Западноевропейская лирика / Сост. Н. Я. Рыкова. Л., 1974.

Зенкин С. Изидор Дюкасс перестает быть Лотреамоном // Иностранная литература. 2000. № 4.

Исбах А. Луи Арагон. М., 1957.

История французской литературы. М., 1963. Т. 4.

Карре Ж. М. Жизнь и приключения Жана-Артюра Рембо / Пер. с фр. Б. Л. Лившица. М., 1927.

Левин В. Из европейских поэтов. М., 1967.

Лившиц Б. От романтиков до сюрреалистов. Л., 1934.

Лившиц Б. Французские лирики XIX и XX веков. Л., 1937.

Лотреамон. Песни Мальдорора / Пер. Н. Мавлевич. М., 1993.